– Это ещё почему?! – возмутился я, хотя отказ не стал неожиданностью. Вообще-то я понятия не имел, что делать, но надо было закрепить право хозяина своих решений.

– А почему я должна слушаться какого-то демона?!

Чародей кое-как успел поймать её за руку.

– Элейн, не кричи. И не надо на него кидаться, – он шепнул ей что-то на ухо, и она вроде немного успокоилась.

– Ладно, что мы должны делать?

– Для начала сними доспехи, – посоветовал я. – Они тебе мешают.

– Зачем? – нахмурилась девушка. – Не буду я ничего снимать.

– Я же сказал – они мешают! Болтаются на тебе как самовар на березовой ветке. И гремят вдобавок, – ехидно заметил я.

– Они маскируют. И защищают… – смутилась она.

– Да, защищают всех вокруг от тебя! Ты в них на ходячий колокол похожа. Снимай.

Странно, но девушка повиновалась. Я даже ощутил некоторое разочарование от того, что спор закончился, – нервное возбуждение просило выхода.

После скидывания стального наряда Элейн остались в рубахе, свободной до мешковатости, и подметающих пол шароварах. Она и одежду что ли сняла с того несчастного стражника? Я не стал отпускать комментарии по этому поводу, а сразу перешел к главной задаче:

– План такой. Сначала идём за едой, потом спасаем принцессу. Затем вы, – я посмотрел на чародея, – как и договорились, возвращаете меня домой. А для мятежа используете другого демона. Кстати, будет очень уместна финансовая благодарность за оказанные услуги.

– Сначала нужно вызволить ребят, они тут, совсем близко. – Упоминание о вознаграждении чародей пропустил мимо ушей.

– Элейн ведь сказала, что им ничего не угрожает. Освобождать их – лишний риск. А тем более гулять потом по замку всей толпой. За группу туристов нас точно не примут.

– Почему же толпой? Их можно оставить, например, тут.

– А вы уверены, что они не начнут геройствовать и всё испортят? Нет? Тогда вопрос исчерпан, выступаем, как только стемнеет?

– Значит, сейчас?

– Что сейчас? – не понял я.

– Ну, выступаем.

– Как выступаем?.. То есть, почему сейчас?

– Так ведь давно уже ночь на дворе.

– Да вы издеваетесь! – закатил я глаза и рухнул на кровать.

____________________

– О, вот оно, нашел! – сдержанно воскликнул чародей, снимая с полки темную запылённую бутылку. Прикрыв глаза, он с видом знатока понюхал пробку, вроде бы обрадовался, затем прочитал надпись на бирке и, скривившись, положил сосуд на место. – Нет, не то!

– Не то?! – едва не взвыл я. – Уже десятая бутылка и опять не то?!

Чародей бросил на меня осуждающий взгляд.

– Знаешь ли, не так-то просто отыскать нужное вино в королевском погребе.

– Но ведь вы сказали, что знаете его как свои пять пальцев!

– Может, ты не заметил, но пальцев у меня больше, – чародей продемонстрировал кисть с шестью пальцами, затем вторую такую же. – Видишь? Еще на ногах есть. Так что пошли дальше.

Элейн усмехнулась, я же поперхнулся от неожиданности и едва удержался от восклицательной фразы, которая снова привела бы к разговору о его матери.

– Тогда хоть скажите, зачем вам это чёртово вино!

– Это, как ты говоришь, «чёртово вино», мне нужно для принцессы. Она пьет исключительно «Азвер» как минимум трехлетней выдержки.

– Ага, так она еще и алкоголичка! – пробормотал я. «Ещё и» потому, что принцесса, по словам чародея, бывает резковата в общении (то есть, грубиянка), не любит парней (фемка хренова), и, кроме того, пытается узаконить охоту на демонов (ненавижу инквизицию). Ради чего, спрашивается, её такую вообще спасать?

– Что? – переспросил чародей, шаря взглядом по ячейкам стеллажей.

– Да так, говорю, что у вашей принцессы прекрасный вкус.

– А тебе откуда известно? – вмешалась Элейн. – Неужто пробовал?

– Я вино не пью. Всё понятно и без этого. Принцесса важная персона, высший свет аристократии, она должна иметь вкус сообразно своему положению при дворе – тонкий, изысканный, отвечающий семейным традициям и иногда – современной моде…

Несмотря на презрительно-ехидное выражение лица, в глазах Элейн зажглась искорка интереса.

– Ну-ка, подержи фонарь, – чародей сунул мне масляную лампу и присмотрелся к биркам на бутылках.

Я в свою очередь присмотрелся к его кистям. На них было по пять пальцев. Вот плут!

– Да, теперь точно нашел! – чародей вытащил из ячеек две бутылки, обтер их какой-то тряпочкой и спрятал за пазуху. – Вот теперь пошли.

– Наконец-то! – я задул огонек в лампе, и мы остались в полной темноте.

– Что ты сделал? – раздался сбоку голос Элейн.

– А то не видно! – ехидно ответил я и добавил: – Иначе будем ходячими маяками. На нас все стражники сбегутся, как мотыльки на огонёк. Сейчас глаза привыкнут, и пойдем.

У глаз, видимо, был свой взгляд на мир, ибо привыкать они не хотели.

– О, я уже все вижу, – подала надежду Элейн.

– Правда? Что именно? – удивился я.

– Вижу, что здесь темно, хоть глаз выколи, а ты потушил единственный светильник! Быть может, демонам это не помеха, но у меня с этим определенно есть сложности.

Признаваться не хотелось. Я положился на свой опыт прохождения шутеров, где постоянно приходится запоминать маршруты и локации, и по памяти двинулся на выход, ведя «слепых куриц» за собой. Судьба была ко мне благосклонна и только один раз сделала крутой поворот. Причем я в этот поворот не вписался… Некоторое время после этого мои спутники слушали, что я думаю о монархии в общем и о ее представителях в частности, включая почившего короля, принцессу и герцога Турийского с его сыночком.

Из винного погреба направились в продуктовый по соседству. Чародей заикнулся о кухне – дескать, принцесса не станет потреблять соответствующе не приготовленную пищу, но я его заткнул, прорычав, что с голодухи она и мясо сырое жрать будет. А главное – её еще спасти надо. Старикан начал было возмущаться употреблением столь резких выражений в отношении царственной особы, однако тут я выразился так, что он вообще замолчал надолго.

Беседа в целом не ладилась – я нервничал, не очень понимая, что вообще происходит, и как исполнять роль демона, а попутчики боялись лишнего шума.

Запаслись копченостями, сырами и колбасами и в процессе немного перекусили – всё оказалось прямо-таки деликатесным, я такого и не пробовал никогда. Элейн посетовала на отсутствие хлеба, и пришлось мне в угоду женскому полу проявить инициативу. «Яко тать в нощи» (впрочем, почему яко?), я пробрался на кухню этажом выше, где стащил несколько подсохших бесхозных кусков. На мой вкус хлеб оказался настолько дрянной, что я бы за такое угощение скорее в глаз плюнул. Повезло, что моим спутникам он почему-то понравился.

После «трапезы», ведомые чародеем, двинулись к помещению, в котором содержали принцессу. Наши похождения утвердили меня в мысли, что замок строили по проекту параноика. В Гисидоре имелось столько секретных дверей, комнат и переходов, что создатель воспетого в греческих мифах Лабиринта позеленел бы от зависти, а Тесею не помогла бы никакая нить – хоть Ариадны, хоть чья другая. Не хватало только местного Минотавра, хотя он бы наверняка сам заблудился и дал дуба от голода, не найдя ни одного «кандидата в блюдо» в этом архитектурном извращении. Я, конечно, немного утрирую, но лишь для того, чтобы отметить, насколько грандиозной по величине и сложности была сия «королевская цитадель».

Перемещались преимущественно молча и довольно бесшумно – только иногда немного шуршала обувью Элейн, да чародей натыкался на предметы обстановки. Нас чуть не засекли, когда одним из таких предметов оказался постовой. Благо он дремал и своё падение отнес к неустойчивости человека во сне.

Эта часть пути прошла для меня как в странном наваждении, где терялось чувство пространства и времени: перед глазами мелькали тесные тоннели, неприметные двери, лестницы, внезапно просторные анфилады и порталы, обилие шикарного декора или строгий аскетизм – и везде полутьма, тишина и никого за редким исключением.