– У нас с Робертой нет визы для Москвы, – напомнил Роберт. – Да и тебе там в больнице не больно-то помогли.

Надо вызвать «скорую» здесь, но я не знаю, как… – Роберт соображал быстрее всех.

– У Гии здесь есть связи, звоню ему.

Они с Настей тоже соскочили с постели, поскольку она услышала, что Гие сказали по телефону, – ее голова лежала на его плече, когда он взял с тумбочки айфон.

– Давай сначала заедем за врачом. Ты знаешь, где он живет, – скороговоркой тараторила Настя, натягивая платье-майку.

– Она. Она живет. Поехали за врачом.

Даже несмотря на то, что ее мысли были заняты страшным происшествием у Таубов, ревность к прошлому все равно кольнула пребольно ее в сердце. То, что муж знает адрес женщины-врача, не могло быть случайностью.

Гия понял, что жена догадалась о его былой связи с докторицей. При упоминании ее он вспомнил мясистые тугие губы и короткую крепкую шею. Она была с ним один раз. Но оправдываться Георгий не стал. Не до того. Ну, и что тут скажешь, что ни одной юбки не пропущено? Это нельзя не изменить, не отменить.

Настя устыдилась тому, как не вовремя задумалась о прошлом Георгия, вместо того, чтобы переживать совсем другое.

– Ты раскаиваешься – и это плюс, – шепнул ей на ухо Ангел. – Ты должна быстрее мчаться утешать Соню.

Приезд доктора – средних лет стройной дамы с густой челкой надо лбом – в сопровождении Насти с мужем окончательно перебудило весь дом. Вокруг дивана столпилось перепуганное население виллы. Роберта была бледнее невестки. Фредик сам ковылял по ступенькам башни. Вошел в гостиную, увидев, что маме больно, рыдал в голос, упал на спину и стал дрыгать ногами.

– Не увозите маму, – умолял ребенок врача с медсестрой.

Соня собрала все свое мужество и перестала стонать и реветь.

– Иди сюда, малыш, – поманила она рукой сынишку.

То встал с пола и кинулся к ней, уткнулся лицом в шею. Соня повернулась к нему и прошептала на ушко.

– Никто не знает – только ты. Я скоро превращусь в маленькую девочку, меньше тебя. Стану твоей сестрой. Не выдавай меня другим. Они не будут знать, даже папа.

Фредик заглянул ей в лицо. И понял, что она его не обманывает.

– Точно превратишься?

– Клянусь, – Соня клялась не только сыну, ног и самой себе. – Ее тоже назовут Софьей.

Тем временем врач, вымыв руки, попросила всех выйти из комнаты. Помогла Софье поставить ноги, согнутые в коленях, на диванные подушки, и осмотрела ее влагалище.

– Кровотечения нет. Перелома позвоночника – тоже. Все остальное лечится – надо только отлежаться.

– Но очень болит спина, мне как-то очень горячо, – пожаловалась Соня, скривившись от боли.

– Сейчас ссадины замажу йодом. Потом нужно просто отлежаться и выпить обезболивающее.

Гия с Настей остались в доме до утра. Их попросили жить на вилле, кормить собаку и котов, расположиться в основном доме. Михаилу и Лилии решено было сделать рабочие визы в Австралию, чтобы они могли прилететь туда и помогать с детьми Клоду и Соне, когда малыши родятся.

Соня, как и все, была рада поверить, что легко отделалась. Но Ангел видел, что она претворяется: в душе она не верила, что поправится.

– Все равно – это знак, что нужно лететь в Сидней скорее и быть под присмотром врача не за месяц, а за два до родов, – настаивал Роберт.

Все вопросительно посмотрели на Соню. А ей не хотелось нагнетать обстановку.

– Ладно, меняйте билеты на ближайший рейс до Сиднея.

Он оказался в восемь утра – до Сеула, а там была долгая мучительная пересадка, во время которой Соню уложили на ряд стульев в чьем-то кабинете, потому что сиденья в зале ожидания были с ручками. Она молча терпела боль, но всех успокаивала, чтобы ее не оставили лежать в больнице в незнакомом городе, в чужой стране. Австралию она уже полюбила.

Наконец, ее кресло в салоне бизнес класса разложили. И она впала в сон или забытье. И во сне отчетливо поняла, что живой она не долетит. А внизу был бесконечный океан. Боль усиливалась при вибрации самолета до невероятной величины. Но Соня все время помнила, как на ее слезы отреагировал ребенок. А он спал в кресле впереди нее – сидел между бабушкой и дедушкой. Клод сидел рядом и неотрывно смотрел на ее лицо. Оно уже приобрело голубоватый оттенок, на лбу появилось много мелких волн морщин – жена явно терпела сильную боль.

– Потерпи. Осталось четыре часа лету, мы уже через командира корабля вызвали «неотложку» в аэропорт, тебя заберут на носилках.

– Устроила я всем – покачалась на гамаке, дура романтичная.

– И симпатичная, – Клод поцеловал жену нежно и сильно. Ему хотелось, чтобы боль «высосалась» из Софи и перешла в него.

Но внешне он старался быть бодрым и оптимистичным. Не думать о плохом. Но по нему было видно, что он переживает вместе с женой любой толчок и воздушную яму. Ее боль отзывалась в нем. Он вспомнил, что так же было, когда он нес под дождем сынишку в больницу. Тогда его мольба помогла. И сейчас Клод мысленно умолял Ангелов: «Помогите еще раз, отмените приговор судьбы».

– Да не было никакого приговора судьбы, – нашептывал ему Ангел, был приговор человеческой зависти, – в голосе Ангела Клода звучал металл, так он был зол на Наталью.

Сам-то он не видел, как она пилила сук. Но видел Ангел Натальи, который после этого перестал ей помогать, – отрекся от подопечной, которая буквально ни за что решила убить мать с двумя детьми внутри! Так на Небе стало известно о том, что сук отломился не сам.

Клоду вдруг пришла мысль проверить, почему сук отломился, – не подпилили ли его. И тут зазвонил его телефон – с некоторых пор их разрешили не отключать в полетах. На экране высветилось имя Георгия.

Не здороваясь, он выпалил возмущенно.

– Представляешь, кто-то подпилил ветки, на которые был закреплен гамак с двух сторон! И срезы замазал землей!

Клод застыл в изумлении: не успел подумать, как уже получил ответ на вопрос.

– Кто?! – с нарастающей ненавистью выдохнул Клод в телефон.

– Не знаю, – ответил ему Гия. – Но узнаю. Я уже позвонил нашему знакомому полицейскому в Красноярск. Он обещал прилететь и расследовать это дело. – Тут Георгий спохватился, что не спросил про состояние Софьи.

– Как твоя жена?

– Держится, – не вдаваясь в детали, ответил Клод. И отключился.

Соня смотрела на него вопросительно.

– Гия сказал, что гамак использовали, чтобы тебе навредить намеренно. Но кто – он не знает пока. А я подумал, вдруг это сделали по заданию дивы, которая домогалась меня в Каннах. Она могла кого-то нанять.

– Не думаю. Она нас зауважала после того, как посмотрела кино и послушала музыку.

– Или сделала вид.

Клод позвонил Георгию и высказал свое предположение о том, что Соню захотела погубить соперница, чтобы Клод стал свободным мужчиной.

– Э, таких соперниц у Сони много. Та же Арна, да и Наталья могла.

– Арна – беременная, а Наталья?! Соня же ей помогла!

– Что ж, люди в массе своей на добро отвечают злом. Но я проверю все версии, – пообещал Георгий.

Но проверять он собирался только Наталью. И для начала позвонил в Москву и велел установить прямо с этой минуты слежку за Лимоном. Если Наталья у него – значит, он ее специально отправил к Таубам, чтобы им навредить. Она – своего рода диверсантка.

Софья попросила Клода отвести ее в туалет. Клод разбудил мать – ей сподручней помочь Софии в туалете. Роберта взяла невестку под другую руку, потом подставила плечо и так втроем они прошествовали в туалет салона бизнес-класса.

Самолет был заполнении до отказа – при дальних перелетах люди предпочитают иметь возможность во сне растянуться во весь рост, выдвинув подставку для ног, и спать всю дорогу. Пассажиры бизнес-класса выводили рулады храпа и посапывания. Пледы сползали в проход, поэтому многие ворчали, когда Соню волокли в туалет. И все проснулись, когда сначала вскрикнула Роберта, а потом протяжно застонала Софья. У нее отошли воды.