Илларион вышел из дома и сел в машину. Водитель кинулся к авто через двор: Илларион частенько инспектировал его «на боевую готовность»: появлялся без звонка на мобильный. Так что уже немолодому человеку приходилось нестись на всех парах. С такой работы увольняют только в гроб.

– В студию, – не здороваясь, обронил Илларион негромко. И набрал номер Гии.

– Подъезжай в студию. В музыкальную, – уточнил он, коротко взглянув в зеркало в машине. Водитель тоже услышал это уточнение. Ведь была еще бывшая порностудия, в которой теперь снимались рекламные ролики, музыкальные клипы, монтировались виды природы, предназначенные для просмотра на большом экране при занятиях в тренажерных залах или беге на месте.

В настоящий момент Илларион размещал заказ на специальные «пейзажные» освежители воздуха. Их будут продавать вместе с дисками для бегунов на тренажерах, перед глазами которых разворачивались то джунгли, то пустыня, то лес, то берег моря. И в комнате параллельно можно будет слушать стук сердца и дыхание спортсмена под музыку и чувствовать морской бриз или полынный запах – в зависимости от той местности, которая разворачивалась перед глазами.

Пришлось обратиться к парфюмеру известного модного дома из Франции, чтобы «букет трав» для той или иной местности был более реалистичным.

Илларион подумывал о том, чтобы производить воду на лекарственных травах без сахара. Конечно, в небольшой концентрации. Это была его личная идея, которая его заводила. Но он боялся, что его как человека, контролируемого полицией, могут обвинить в сбыте травки. Или в том, что поставками трав, листьев или цветов для питьевой воды он будет прикрывать ввоз наркотиков. Поэтому не хотел идею озвучить, чтобы ее не перехватили.

В студии звукозаписей народ сидел расслабленным. Без контроля энтузиастки Насти, которая в связи с неурядицами в личной жизни и проблемами со здоровьем наезжала в студию редко, оба компьютерщика пропускали через программу превращения звуков первой брачной ночи в музыку без фанатизма. Много болтали друг с другом, высмеивали за глаза новобрачных, которые и особых-то звуков не издавали.

В комнате образовалась пыль. Пульт стоял неподключенным к синтезатору – кроме Клода, никто не переделывал и не улучшал компьютерную музыку.

Гия приехал первым и успел «шугануть» народ, чтобы убрали сушки и крошки от них с дорогого оборудования. А тут и Илларион подоспел. Но в студии все равно пахло шаурмой, что портило техногенный образ.

– Распустились вы, парни, я вижу.

Гера (по паспорту Герасим) с немытыми волосами и жидкой косичкой из них, болтающейся сзади, был атлетического телосложения, с лицом, не испорченным интеллектом. Но, вопреки физиогномике, соображал отлично и все делал быстро.

А Максим – астеничный блондин с кукольным лицом, который был на грани дистрофии из-за нежелания ходить по магазинам за едой, – похоже, жил на сушках. И сам сгибал свое худое тельце в баранку над пультом звукозаписи. Он был человеком дотошным, въедливым, медленным на подъем.

При появлении Лари оба лениво поднялись, чтобы как-то продемонстрировать активность. Они уже усвоили, что даже сорокалетние люди и те, кто еще старше, не совсем понимают, что работа за компьютером – тоже большая нагрузка. Статичность позы их не убеждает в интенсивности действий. Парни, не служившие в армии, инстинктивно понимали властность Иллариона. Его тяжелое, монументальное лицо и выражение глаз заставляли вытянуться во фрунт.

Лари считал тех, кто родился на десять лет позже него, просто инопланетянами какими-то. Они, на его взгляд, все перепоручили компьютерам. Когда он прочел в желтой прессе статью о сексе с помощью «компа» и гаджетов, то понял, что если люди перепоручают машинам то, что все предыдущее человечество требовало друг от друга, мир вымрет. И этим парням, когда их только приняла на работу Настя, он свое мнение высказал. Они промолчали в ответ, но их Ангелы тоже отметили, что оба считают наоборот: тех, кто все делал лично и еще учил в школе таблицу умножения, – некими атавизмами, рудиментами, беспомощными перед современностью. Они вообще абсолютно уверены, что достаточно выучить компьютер, а остальное (включая лица людей), можно не запоминать. Все есть в сети и не надо «грузить» себя. Создание запоминания в облако сделало зримым как раз теорию Вернадского о ноосфере. Осуществило ее в некоем техническом приспособлении и образе облака. И Ангелы знали, что и раньше вся память о каждом человеке и каждой цивилизации запоминалась в облаках и выше.

Но Ангелы понимали, что сейчас в каком-то смысле слова решается их профессиональная судьба. Ведь если они сейчас не сделают лица более преданными делу, а будут продолжать так же скептически смотреть на руководство, им придется идти на биржу труда.

– Я собрал вас, господа, чтобы сообщить наиприятнейшее известие, – Илларион, который в школе еще изучал «Ревизор», хотел надавить интеллектом. Но оба двадцатидвухлетних балбеса не читали ничего, кроме инструкций к программам и смс-ок. Поэтому не отреагировали никак на фразу из пьесы Гоголя.

Гия стоял как бы в тени брата и тоже внимательно наблюдал за происходящим. Вялость и отсутствие энтузиазма его разочаровали. Но он-то знал, что в поколении пепси, в отличие от поколений молока, редко встречаются люди со стержнем. Да и зачем он исполнителям.

– Итак, – продолжил Илларион свой «спич» для не очень благодарной публики, – ваша бывшая шефиня Анастасия Цхелава беременна, едет к наилучшим специалистам сохранять ребенка за границей. И вы оба поступаете в полное распоряжение Георгия, ее мужа. Приказ об этом вам вышлют на электронный адрес. На этом я покидаю ваш «реал» в надежде, что вы слышите меня, потому что знаю о наличии у вас крошечных наушников, которыми вы отгораживаетесь от мира. Они помогают вам пропускать мимо ушей замечания шефа. Но нынешний может вынести вам мозг и с помощью кулаков. В полном смысле этого слова, так что записывайте все распоряжения. И знайте – вы должны творить чудеса. Иначе их будут творить другие.

И он монументально прошествовал к двери. А Гия остался.

– Сколько человек в день приносят вам исходные записи первой брачной ночи? – Георгий уселся, брезгливо отставив кружку одного из парней, которая от чая или кофе стала полностью черной изнутри.

– Пять-шесть. Мы ведь рекламу давали давно. И при Клоде записи после компьютерной обработки он еще трансформировал. Я уж не говорю о рэпе. Без него стало скучнее.

– Или просто молодожены недостаточно стараются. Вы должны им продавать записи с рэпом до брачной ночи, чтобы они их вдохновляли.

– Увы, тогда они их не отключают, свои охи-мудохи не записывают…

– Да, проблема. А вы тогда сделайте возможным создавать такие диски, где будет запрограммировано включение записи после одной единицы рэпа Клода и Сони.

Оба компьютерщика от изумления рты приоткрыли.

– Мы о таком не слышали.

– Я тоже. Но знаю одно: если есть необходимость что-то сделать, то компьютерные гении найдут, как.

– Спасибо, за гениев, – смущенно промямлил Максим.

– Надеюсь, что это окажется не комплиментом, а правдой. – Гия ухмыльнулся их изумлению.

– А вы, простите, «петрите» хоть каплю в нашем деле? – едко поинтересовался более брутальный Гера.

– Я умею ставить задачи и добивать их исполнение. Добивать, а не добиваться, – издевательским тоном сказал Гия.

– И не ешьте за пультом. А то новый куплю – за ваш счет. При этом вам придется продать обе квартиры.

Парни переглянулись между собой. И собрались надерзить. Но Георгий развернулся и быстро вышел на улицу. Там было чудесно. Купола на церквях блистали. И он, сев в свой джип, оправился покупать синтезатор. Ему захотелось записать звуки секса с Лианой, когда она вернется после отъезда Насти. Ик тому моменту попробовать себя в творчестве. Он читал в своем гороскопе, что у него необычайные музыкальные способности. И уже тогда хотел их испытать.

За поминальным столом, где все уже было съедено и выпито, воцарилось неловкое молчание. Потому что никто не решался начать разговор о фиктивном браке с отцом Жизель. Но он единственный, кто неловкости не чувствовал. Он был очарован этой бело-розовой русской, такой чистенькой, что ее хотелось укусить за плечо, как за наливное яблочко. Она упорно не смотрела ему в глаза. А он ловил ее взгляд и смотрел так, что сомнений не оставалось – Лилия ему нравится. В этой ситуации уговаривать его и не надо было. Но Ангелы всех собравшихся гомонили над столом.