– Переведите ему, что мы сейчас введем стимулятор для сердца, чтобы все функции восстановились, – сказал Соне подоспевший врач «скорой». Она так и сделала. И посидела, дождавшись, пока щеки Клода порозовели от адреналина. Поэтому ему позволили улететь, а не упекли в больницу.
Клод, войдя в ванную, увидел жену в почти прозрачной воде и капнул туда ее любимого масла пачули. Она благодарно кивнула. Клод осторожно лег рядом, обнял Соню нежно. И никаких сексуальных мыслей ему не приходило в голову. Слишком много всего произошло недавно и с ним, и с ней. Соня взяла шампунь, намылила его довольно длинные волосы и нежно стала массировать Клоду голову. Потом Клод намазал ее волосы шампунем и стал их раскладывать в воде на пряди и по каждой проводил маслом.
– Да, у нас сегодня СПА-салон на дому, – наконец прервала молчание Соня.
– Так приятно чувствовать тебя рядом всей кожей, руками дотрагиваться до тебя. Как хорошо быть живым!
Он встал в ванной, стянул полотенце с сушителя, закутал им Соне голову. И поставил ее на ноги в ванной, облачив в теплый халат.
– А теперь – спать. Это повеление принца дня. Ведь сегодня мой день рождения, и все мои желания должны исполняться.
– Слушаю и повинуюсь.
Клод уложил Соню в постель прямо в полотенце и халате, сам растянулся рядом, отыскал в складках махровых тканей ее губы и стал нежно ласкать их своими губами – то одну, то другую. Ей казалось, что ее овевает ветром, и кружевная занавеска на окне колышется и щекочет лицо.
Она уже спала и видела во сне лилово-розово-голубые переливы чего-то теплого и текучего, сладкого и ароматного. Она проснулась и увидела себя уткнувшейся в шею Клода, которая слегка колыхалась от дыхания. И в горле появился комок. Так вот как она выглядит – аморфная масса любви, в которой и правда можно купаться. Хоть где – в постели, на лугу, в пресловутом шалаше, в морской лагуне, да хоть в зимнем лесу в сугробе. Хоть где, но не хоть с кем.
А Клоду его Ангел послал праздничный сон в виде гигантского разноцветного торта, а который он вгрызался, облизывал края и сверху добавлял вишенок.
А на самом деле это Соня скинула халат, оседлала его и облизывала шею, грудь, соски. И он, вроде, тоже ей отвечал (а на самом деле ел торт). Пока Соня не принялась гладить его пальцем по вздувшейся от спермы простате. Тут он проснулся окончательно – сердце взяло такой разбег, что, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. А член «стартанет» вверх или разлетится на куски. Соня же смотрела на него весело:
– Нравится, именинник, а?! – и облизала ему головку члена, а потом чуть сжала ее зубами. Клод буквально задохнулся, когда сразу после этого жена одним плавным движением приподнялась и погрузила его в вязкое, горячее пространство и закачалась на нем с непередаваемой грацией.
Его всегда покоряла пластика Софи: ее кости не выпирали нигде, мышцы не бугрились и не провисали, ее движения всегда были «каучуковыми», перетекающими, жидкими. И этот эффект был вовсе непереносим теперь, когда Клод весь плавал в ее соках, ее запахе. Сперма вырвалась помимо его воли горячим столбом – не прошло и пары минут с того момента, как Софья его растворила в блаженстве. Она слезла с него, хоть Клод и противился этому.
– Пора вставать, именинник: тебе еще на почте получать мой подарок, а мне – идти в парикмахерскую. Я заснула с мокрыми волосами, и сам посмотри, что у меня на голове.
– У тебя на голове чудесная грива. Или крона дерева.
– А хочется, чтобы мне сделали что-нибудь человеческое вместо стога сена, – вздохнула Соня. – Так что – подъем. Ночью наверстаем.
По почте на имя Клода по заказу Софьи прислали новейший синтезатор. Она купила его через Интернет. Целый оркестр в размере меньше клавиатуры стационарного компьютера. На этом можно играть в любом месте, хоть в кабинете, хоть на берегу моря, хоть в концертном зале.
– Я же официально «завязал» с эротическим рэпом. Музыку сочинять не придется.
– Э, милый, музыка просто выходит из тебя, когда родится, – как ребенок, хочешь ты этого или нет. А если ты ее не выпустишь – она умрет сама и тебя за собой потянет.
– Скорее, это про твои стихи. Я ведь раньше занимался спортом, а не фонтанировал мелодиями.
– Но ты слушал ту музыку, которую искал под настроение. Теперь у тебя такая жизнь, музыку к которой можешь придумать только ты сам.
– Это можно сказать про любого человека.
– Да. Но не всем дано перевести в звуки все: пейзажи, события, эмоции. В мире каждый хоть что-то должен делать для всех и за всех. Пользуясь своим инструментом.
– А ты мне подарила сразу все инструменты «в одном флаконе». – Клод был благодарен от души. Он давно собирался себе купить такой универсальный инструмент. А Соня угадала его желание без слов.
– Вот такая у тебя жена-волшебница. Но по ее виду пока этого не скажешь.
И супруги, резко снизив градус беседы, засуетились, собираясь на небольшой банкет.
Во дворе коты обступили своего благодетеля – Фредика. Миша отламывал куски колбасы и давал Фреду в руки, чтобы эти разбойничьего вида котяры, заматеревшие в последнее время от регулярного питания, получали равные порции.
Соня, подходя к этим двоим, совершающим ритуал кормления, посоветовала:
– Вы кискам рыбки дайте. Ведь теперь ее у нас образовалось слишком много – четверо из тех, кого приглашали на праздник, будут отсутствовать.
– Трое. Гия обещал приехать и уехать ночью. Он уже организовал похороны, которые состоятся завтра.
– Он тебе звонил, а почему не нам?
– Думал, что вы спите. И был прав, – Миша ухмыльнулся вслед Соне, у которой на голове было что-то такое, что делают на показах от кутюр Вивьен Вествуд. Соня уже влезала в джип, когда Миша не смог удержаться:
– Я упала с сеновала, тормозила головой!
– Я хоть тормозила, – язвительно отшутилась Соня. И Миша решил пригладить вихры, которые у него на голове всегда торчали непредсказуемо.
Соня захлопнула дверцу джипа. И они поехали с Клодом каждый по своим делам в отличном настроении.
И не обратили внимания на то, что Фредик ничего им не сказал вслед. А все потому, что Миша сообщил малышу, что Влад умер, и его больше не будет нигде и никогда.
И мальчик очень переживал. Он скучал не только по родителям. Все, кто был вокруг в его детстве, были ему нужны, как стены нужны дому. И он страдал, понимая, что вот уже все стало не таким, как раньше. Ему было больно. Он не плакал, но ему не хотелось говорить, а хотелось вспоминать Влада. Это потому что его дух прибыл сюда попрощаться с друзьями. Стоял и наблюдал продолжающуюся без него жизнь. Ангел Фреда и Ангел Влада подошли к Ангелу Михаила.
– Для малыша Влад значил больше, чем для остальных. Он был его другом, таким же, как Миша.
В диалог Ангелов вмешался дух Влада:
– Хотел у тебя, Ангел, спросить: такой была моя судьба – умереть на свадьбе?
– Нет. Это была злая воля человека с выгоревшей душой, его действиями наша команда руководить не может. А твоя судьба была довольно долгой – до шестидесяти двух лет. И тогда ты мог бы почивать на лаврах после изготовления непревзойденного протеза.
Коты вздыбили шерсть на загривках и взвыли. Они видят духов. А пес с недоумением и растерянностью уставился на семейство кошачьих: чего это они? Не на него ли опять ополчились?
Фредик заплакал и уткнулся в колени Миши. Тот погладил мальчика по голове.
– Не обижайся. Это они не на тебя злятся, – успокоил Миша. А его Ангел попросил Ангела Влада, чтобы энергетическая оболочка отошла подальше от глаз-радаров котов. И Влад пошел и сел в гамак в саду. Но тот под его новым весом едва шелохнулся, как от ветра. Душа парня скучала по земным радостям. И ей было тревожно и радостно одновременно от предчувствия другой реальности, в которой он оказался так внезапно, не подготовившись к ней совершенно.
