Конечно, он так зло встретил его! Он бы и сам пару раз отматюгали отправил обратно. Пусть покатается!

Но еще можно и объяснить. Главное, показать, что Демидов от предлагаемых реформ только выиграет. Не дурак же он в самом деле?

И когда уже они были наедине и собирались пообедать и откровенно переговорить, а Акинфий Демидов в который раз попытался узнать, кто он на самом деле. То есть, на самом деле, Демидову было все равно, пусть хоть дьявол во плоти, но он бил по слабому месту гости и хотел по нему добить.

И Дмитрий, разумеется, ответил, но не так, как хотел Акинфий, хотя и к большему своему удовлетворению.

— Акинфий Никитович, — проникновенно сказал он, — его царское величество узнал о большом секрете, таким большим, что даже не решился дать его письму. И я сейчас расскажу устно и только тебе. оказывается на Алтае есть не только месторождении медных руд, которые твои люди выплавляют. Здесь еще есть и серебряные руды, которые ждут своего часа!

Разумеется, государь Петр Алексеевич, как только узнал об этих рудах, тут же предложил вместо медных руд плавить серебряные. Он повелел тебе сделать это на Воскресенско-Колыванских заводах.

— Хм, — скептически произнес Демидов, но Дмитрий уже видел, что заводчик лишь оставил внешний облик, а сам он сознанием переключился на одну — единственную мысль — в моих владениях ЕСТЬ СЕРЕБРО!

Ведь для того времени это не просто драгоценный металл, младший брат золота, это основа мирового денежного обращения. И особенно в России. В той же Европе серебро хорошенько так подпиралось золотом, и золотые монеты иногда даже выходили на первый план. В России нет, и эта особенность происходила из крайнего недостатка золота.

Попаданец даже знал, что в голове царя подспудно бродит мысль о вводе в денежный оборот меди. Золота почти нет, серебра остро не хватало, тогда как медь была благодаря деятельности того же Акинфия Демидова. Конечно, население было против такого денежного обращения, ведь тогда стоимость монет во многом происходила от стоимости металла в нем. И медные деньги серьезно обесценили копейку.

Однако у царя небыло выхода и в прошлой реальности в ходе денежных реформ вскоре появятся медные деньги, тогда как серебряные деньги будут обесценены. Итог — через несколько лет произойдет обвальный рост цен.

В этой реальности таких катастрофических шагов не произойдет, ведь попаданец включит в оборот отечественное серебро. В том же Колывано-Воскресенском комплексе заводов и даже тем же Акинфием Демидовым, пока тот не умрет. Просто на несколько десятков лет ранее.

Акинфий еще колебался, хотя Дмитрий знал, что в любом случае сам Демидов без всякой помощи и подпинывания вскоре, уже буквально через несколько лет, для начала построит Барнаульский завод именно для выплавки серебра. А уже потом процесс пойдет и казна продолжит.

— Все прибыльные достатки казна будет обязательно делить с заводчиком, — добавил он, видя, что Акинфию не хватает еще самую малость для изменения позиции.

И действительно, услышав, что ничего него отбирать не будут, а прибыль окажется хорошая, знай только работай, Акинфий с ходу выхлебал полный бокал водки местного производства, понюхал и потом закусил кусочек хлеба, до этого густо просоленный и, наконец, сказал:

— Я согласен Дмитрий Александрович, что от меня требуется?

Быстро, однако, он пошел, — удовлетворенно подумал Дмитрий и подтвердил: — все месторождения серебряной руды останутся у тебя, но их еще надо найти. Поэтому, — оценил он область работы, — лично я в это лето должен найти руду, выплавить пробную долю. А уж ты продолжишь прорабатывать остальное. Крестьяне ведь, как копали руду, так и будут копать, тем более рубить дрова. А вот мастеровым придется помочь, выплавка серебра будет отличаться от меди, хоть и не сильно. Ну и все. И, разумеется, вывоз брусков серебра должен происходить в еще большей строгости и секретности.

— Я все эти тонкости понимаю, и даже особенности выплавки серебра уже учел, — признал Акинфий, и неожиданно поблагодарил: — спасибо тебе, Дмитрий Александрович!

— За что спасибо-то, — искренне удивился Дмитрий. Рабочая часть разговора закончилась с его сложностями и подводными камнями и он уже тоже собирался расслабиться, подбирая ближе к себе бокал с водкой и выбирая наиболее вкусную закуску. Вот с последней было сложно. Что выбирать, копченую дичь или жареную рыбу? И ведь какую еще, и там и там были совершенно самые разные виды. Наконец, он выбрал вкусную и совершенно, надо сказать, неизвестную попаданцу рыбку, и вопросительно посмотрел на хозяина.

— Так ведь, Дмитрий Александрович, — охотно сказал Акинфий, — ты хоть и с именем своим попутал, но полномочий царь тебе надавал многое множество. Вот я и опасался, что ты сейчас под это дело начнешь требовать деньги. А ты, удивительно прямо, даже не намекнул.

— Да ладно уж, — поднял бокал с водкой Дмитрий, — одно дело делаем, что уж там христарадничать.

И выпил весь до дна. Вода была относительно крепкой, хотя и не такой, как в XXI веке, но удивительно мягкой. Он с удовлетворением выпил всю и только почмокал. Хороша, чертовка!

И только после этого разрешил себе закусить выбранной закуской.

— Серебро я уже начал выплавлять, — начал, наконец, делиться с долгожданными новостями Акинфий, — только месторождение оказалось небольшое, что я и, честно говоря, не очень-то на этот металл надеялся. Думал, что за пол-лета крестьяне выкопают. Но раз ты говоришь, что за алтайским серебром большое будущее, то и новый завод по выплавке серебра построю, и какой-нибудь старый переделаю!

— Обязательно, — добрил его намерения Дмитрий, — ты даже не знаешь еще, какую прибыль даст серебро! Только не рассерди царя Петра Алексеевича и развязывай мошну под серебряный поток денег.

Они опять выпили и Демидов пообещал:

— Всех рудознатцев своих я временно велю передать тебе, пусть работают!

— И много их у тебя? — поинтересовался Дмитрий, — и почему тогда они не находят? Я молвлю, месторождение большое, всяко найдет.

— Эхе-хе, — вздохнул Акинфий, — я ведь подумал, что от добра ведь добра не ищут. Хотел сначала медную руду выбрать, очень уж ее богато. И рудознатцы мои главным образом сейчас тонкие работы делают, где обычные рабочие не справляются. А то ведь руда богатая, но очень сложно лежит.

«Да ведь он немного лопухнулся, — сообразил Дмитрий, — пожадничал по поиску новой руды, коли разведанной еще много. Ну а мне это и на пользу. Если есть еще свои самодеятельные рудознатцы на помощь умнику Гансу, то точно найдем».

Попаданец понимал, что для начала XVIII века рудознатцы (геологи) были разные, что формально обученные в западных университетах, а что просто натасканные от учителей своих, как правило, от отцов и дядей. Наукой, даже XVIII века, там и не пахло, но руду они могут найти и даже разобраться, какой формы основное тело месторождения.

А Акинфия Дмитрий все же перепил. Хозяин наивно считал, что всякие там прощелыги на дармовщину сломаются и поставил на стол полуведерную посудину водки. Что же попаданец XXI века был к этому готов. Прозит! А уж Акинфия унесли. Поделом!

На утро, в кои-то времена, он позволил себе понежится на мягкой перине. И водка уже не била похмельным напряжением, и незнакомая баба, пришедшая то ли по велению Демидова, то ли по своему хотению, давно ушла. А он все лежал в удовольствии. Как оказывается, надо человеку мало после месяца путешествий и неоднократных ночевок у костра. Была бы пища нормальная и на столе даваемая, да постель мягкая, а не тонкое одеяло у огня, когда с одной стороны жарко, с другой холодно, снизу колюче, сверху сыро. Бр-р!

Но, в конце концов, встал. И живот настоятельно стал жаловаться и мочевой пузырь уже категорически требовал освободить его от жидкости. Да и работа почему-то не собиралась сама делаться, а ее было много и вся важная.

Акинфий, кстати, давно уже работал. Мало ли что он накануне праздновал, завтра был рабочий день! опохмелился малой рюмкой водки и стаканом рассола и трудись, пока светло. Хотя гостю он с укоризной не обращался. Понимал, видимо, что после трудного весеннего похода. Зато сообщил, что собрал рудознатцев, которые после обеда будут знать ваше сиятельство.