Во-вторых, в случае успеха Дмитрий стал представителем новой силы, которую Петр выдвинет не только для противовеса как противников, так сторонников, чрезмерно усилившихся, готового тянуть груз новых реформ. Всю жизнь государь будет мучиться поиском верных талантливых людей. А тут Дмитрий, работящий, исполнительный, искренний сторонник реформ.

Как показала история, по крайней мере, часть намерений монарха осуществилась. При Петре I гвардия играла не только военную роль. Ее представители активно участвовали и во внутренней жизни России, и во внешней. Эдакий чрезвычайный институт преданных помощников универсального типа, готовых за царя хоть в огонь, хоть в воду.

— А вот ты, камрад, скажи, — вмешался Савелий, по молодости лет всем интересующийся и любящий поболтать, — долго мы будем с поручением государя мотаться по наместничеству?

— Долго, — невозмутимо ответил Дмитрий, — пока не сподобится, так и постараемся.

— До рождества успеем? — уточнил Савелий, любитель конкретных цифр и дат.

— Какой там. Женись, там, в провинции, детей вырастишь, в гвардию повезешь вступать. Тебя сам государь знает, возьмет, — смеясь, поддел Дмитрий. Гриднев удивительно угадал — по приказу царя он получил именно такой срок, но помощнику это лучше не знать на всякий случай.

— Да ну тебя, — обиделся Савелий, поняв, что его начальник над ним просто смеется с серьезным видом.

Дмитрий примеряюще похлопал его по мускулистому плечу. Они ехали уже зимником, недавно пробитым и ставший весьма оживленным. То и дело приходилось обгонять крестьянские и купеческие и отдельные сани, и целые обозы, солдатские и стрелецкие колонны, и еще множество разных людей, пеших и конных, торопящихся по своим и государевым делам.

Россия была велика и разных людишек в ней даже в безлюдное начало ХVIII века было много. И теперь волею Петра Великого страна перестраивалась, еще недовольная и сопротивляющаяся, но уже идущая по новому пути. Шла петровская эпоха, потом считавшаяся великой и преобразовательной, а пока еще мучительной и даже кровавой.

Сержант Преображенского полка Дмитрий Кистенев в этой структуре был птицей невысокого полета, но все же из общего числа весьма выделяющейся. Как-никак по воле царя едет и выполняет его самоличное поручение!

Поэтому, по прибытии в Нижний Новгород он побывал у местного воеводы, разъяснил свою (царскую) задачу, с которой сюда прибыл, отобедал с ним и решил, что смычку с местным начальством сделал, а на большее и не рассчитывал. Его поручение, он и должен крутится — вертеться.

Первым делом пришел к многочисленным писцам, которые теперь работали в госорганизации с новомодным названием канцелярия, узнал о селениях, где больше всего есть дворянских недорослей. Чиновники были рады услужить заезжему москвичу, посланному самим царем. Поговорили. Среди мест, куда следовало съездить, Дмитрию особенно запомнился Арзамас. В ХХI веке он уже был там и ему захотелось побывать еще раз. Будет ли особая разница в состоянии города в промежутке в триста лет?

Город встретил москвичей колокольным звоном. Разумеется, колокола звонили не в их честь — в средневековой России в городах было много церквей и звонили всего лишь к обедне. Но шум был, как в крупный религиозный праздник. Заметив, как Гриднев перекрестился, Дмитрий сделал то же самое. Не то что бы он вдруг стал верить в бога, — нет, нужно было полностью соответствовать своему времени. А ХVIII век, как и прочие средневековые столетия, был буквально пропитан религией. Она была всюду и сопровождала все мероприятия государства и общества. И отдельный человек церковью полностью контролировался — от рождения, когда священник совершал таинство рождения, до того момента, когда умирающий человек касался хладеющими устами креста.

И выходить за привычные рамки религиозного мира было нельзя — если не убьют, то выбросят. Появлялись в это время уже и атеисты, и богохульники. Тот же Карл ХII, ставший соперником Петра, в бестолковом периоде молодости приносил жертвы в церкви, заливая кровью и внутренностями. Но все эти отдельные бунты могущественных богохульников только оттеняли могущество церкви.

— Приедем, надо будет вечерню отстоять, — сказал Дмитрий, — уберег господь, легко доехали.

Савелий серьезно кивнул. Да, к религии здесь относились без шуток. Хотя дорога у них была обычной. Разбойнички не нападали, под лед не проваливались, в мороз не замерзли, в буран не заплутали. Да и буранов как таковых не было. Тихая ныне зима вышла. Чем не повод возблагодарить бога и не обогатить попов на несколько копеек.

Главного арзамасского воеводы Захарова на месте не оказалось — возглавил немаленькую операцию по ловле разбойников, совсем уж распоясавшихся и почем зря грабивших местных крестьян. Правильно, Дмитрий письменную весточку с посыльным не прислал, вот никто и не встретил. Поделом тебе, государев человек! А разбойников ныне много появилось из-за тяжелой жизни, только успевай поворачиваться.

Завернул по такому делу к губному старосте. Сын боярский Антон Широков, отставной военный, на старости лет занявший эту хлопотливую должность, оказался человеком практичным и деятельным. Преображенцев он поместил в своем большом доме, выделив по чину — Савельеву комнату поменьше, Кистеневу — побольше. Но оба помещения были жарко протоплены, чистые, с большими кроватями, на них призывно лежали пышные перины.

— Придут, — уверенно сказал губной староста о дворянских недорослях, — им ведь все равно служить, жизнь них такая. С младенческих лет им об этом долдонили. И лучше бы сразу попасть на глаза государю, чтобы военная служба медом была. Есть, конечно, и такие, кто стремится скрыться с государевой службы как бы невзначай, но таковых мало и не они определяют общий настрой. Дети боярские понимают, что именно они должны служить и боронить страну от ворога, а им именно за это государь даст поместье. Ну а я тебя поддержу, направлю в нужную сторону мысль, и Силантьич, наш воевода, поможет. Он ведь тоже должен

На второй день прискакал старый знакомый Никита. Еще в поместном сидении по ранению Никита неоднократно беспокоил Дмитрия и просил протекции на службу в Преображенском полку. Писал он об этом, и снова служа в прежнем месте. Служба в дворянском ополчении по своей бесполезности и пустоте ему давно обрыдла. И, когда Дмитрий получил приказ на набор дворян, сразу же дал знать Никите: пора!

Никита служил теперь в Подмосковье. Дворянские десятки почему-то не распускали, хотя война в понимании детей боярских давно окончилась. Несколько человек «отпросились» домой по неотложной нужде. Никита поехал с ними Полутысячник сначала заартачился, так все уедет, а кто службу нести будет?

Но пять мешков ржаного зерна оказались весомым аргументом и на него махнули рукой. Из дворянского ополчения — войска весьма ненадежного и откровенного устаревшего — брать людей разрешалось и Дмитрий с чистым сердцем включил его списки новобранцев Преображенского полка, решив поручиться за приятеля своим авторитетом.

Ну а в Арзамаской земле в следующие дни было проведено несколько, можно сказать, сборов и не кррупных собраний. На них Дмитрию пришлось не раз выступать с агитационными речами. Не скрывая трудностей (а где их нет!), он красноречиво обрисовал плюсы: служба на глазах царя, быстрая карьера, большое жалованье. И напоследок пообещал каждому рубль серебром сразу же, как только он запишется добровольцем. Деньги на такую рекламную операцию у него имелось.

Соблазн был большой. Дворяне, разумеется, были побогаче крестьяне, но мелкие помещики жили преимущественно натурой, деньги к ним от крестьян поступали редко. И, тем более, дети дворян. Эти получали определенные деньги только после женитьбы и получения самостоятельного участка. В этом отношении рубль для них был огромным богатством. Три дня и Дмитрий легко собрал нужные пятьдесят человек. А люди все шли на разошедшиеся по округе слухи о благодатной службе. Дмитрий теперь уже говорил только о трудностях, но молодежь переломить было трудно. В итоге получилось в совокупности шестьдесят два человека!