Сэмми тихонько поскуливает, глядя на буквально зеленого Даниэля, который сильно дрожит от ужаса и чувствует, как что-то крепко сдавливает горло и не дает ему дышать.

– Спокойно, приятель, спокойно, – тихо произносит Питер, похлопав Даниэля по спине. – Все хорошо. Здесь нет никакой крови.

– Но она была! – с широко распахнутыми глазами, полными ужаса, восклицает Даниэль. – Я видел! Вся ванна была в крови! Я видел парня! Знаю, что его кто-то пытался спасти! Их… Было двое… Двое…

Даниэль медленно переводит ошарашенный взгляд на Питера и пару секунд пристально рассматривает его.

– Это был ты, Питер, я видел в этой луже тебя… – дрожащим голосом признается Даниэль. – Я… Я знаю того парня… Это был ты… Ты очень похож на него…

– Ты уверен в этом? – уточняет Питер. – Может, ты ошибся?

– Говорю же, это был ты! – взволнованно, чуть громче подтверждает Даниэль, начав нервно работать руками. – Кто-то называл твое имя! Какой-то еще парень называл того парня, лежащего в крови, Питером… Тебя пытались привести в чувства, а потом приехала скорая… То есть… Ее вызвал тот, кому-то стало плохо от вида крови… Я… Я все больше начинаю быть уверенным в том, что… Что мне это знакомо…

– Правда?

– Я… Я не знаю… Я зашел сюда, начал смывать пятно на футболке… А потом… А потом у меня появилось чувство… Мне стало страшно… Я буквально начал задыхаться… Чего-то бояться… Не мог даже дышать… Я… Я до сих пор не могу успокоиться… Все это… Все это было слишком реальным…

– Послушай, Даниэль…

– Я чувствую все то, что чувствовал кто-то из моего видения. – Даниэль обхватывает рукой горло, чувствуя, что ему определенно не хватает воздуха. – Мне так же плохо, как и тому, кого просили не падать в обморок…

– Ты слишком напряжен. Тебе надо успокоиться.

– Слушай, мне что-то нехорошо… – тихо произносит Даниэль, резко встряхивает головой и прикрывает рот рукой. – Голова кружится… Тошнит… И не могу стоять…

– Тихо-тихо, приятель, спокойно, – обеспокоено произносит Питер, снова крепко взяв Даниэля под руку. – Дыши глубже. А то и правда сейчас в обморок свалишься.

– Мне не хватает воздуха… Я здесь задыхаюсь…

– Все хорошо, чувак, я рядом.

Питер с ужасом в широко распахнутых глазах качает головой.

«Он знает… – думает Питер. – Даниэль знает о моей попытке самоубийства. Это место позволило ему вспомнить о том случае… Значит ли это, что он теперь помнит меня? Или же Перкинс вспомнил лишь мою попытку покончить с собой?»

Сэмми, все это время находившийся рядом, негромким лаем выводит Питера из транса и заставляет сделать что-то, чтобы помочь тяжело дышащему Даниэлю, ошарашенным взглядом глазея на блондина или окидывая им всю ванную.

– Э-э-э… – запинается Питер, быстро прочищает горло и проводит рукой по волосам. – Слушай… Давай уйдем сюда.

Питер хватает Даниэля под руку, жестом просит Сэмми отойти от прохода, выводит его из ванной комнаты и направляется в свою спальню и придерживая своего друга, чтобы тот не упал от слабости в ногах. Пес следует за ним, иногда тихонько подавая голос и искренне беспокоясь за Перкинса, на которого смотрит с жалостью во взгляде.

На данный момент Анна находится дома и сидит в своей комнате. Девушка уже начинает жалеть о том, что начала проводить время с мужчиной по имени Джулиан, который относится к ней очень плохо. Вчера его приказной тон, с которым он говорил с ней, сильно напугал ее. Она боялась, что тот в порыве гнева мог запросто поднять на нее руку. Поначалу Анна пыталась убедить себя в том, что Джулиан хороший и просто из-за чего-то переживает, стараясь не показывать свои эмоции и жаловаться всем подряд. Но сейчас она считает, что этот человек далек от идеального. Как бы девушка ни хотела избегать сравнения того, как с ней обращается Джулиан и того, как с ней обращался Даниэль, она невольно думает об этом и вспоминает нежную ласку, искреннюю любовь и надежную защиту, которые ей давал Перкинс…

Ах, как же ей сейчас не хватает этого… Ей так хочется сбежать из этого ада и вновь почувствовать себя счастливой. А каждый раз, когда Анна спрашивает себя, а стоило ли ей вообще уходить оттуда, где она жила, так она вспоминает о поцелуе Даниэля с другой девушкой и мгновенно забывает о сожалении. Но черт! Как же ей нужен Даниэль! Это тот случай, когда она так нуждается в ком-то, кто мог бы закрыть ее своим телом и разобраться с человеком, который заставляет ее чувствовать боль. Где-то на подсознательном уровне Анна уже очень сильно скучает по Даниэлю и хочет увидеть его. Однако ее обида все равно сильнее. И она не позволяет ей все забыть и вести себя так, будто ей ничего неизвестно о его измене.

А пока Анна думает обо всем этом, смотря в окно, сначала в дверь кто-то тихонько стучится, а затем на пороге показывается ее отец Максимилиан, с грустью в глаза смотрящий на свою дочь.

– Дорогая… – мягко произносит Максимилиан. – Там пришел Джулиан. Он просит тебя выйти к нему. Хочет поговорить.

– Скажи ему, что я плохо себя чувствую… – не отрывая взгляда от окна, тихо отвечает Анна. – Я не хочу видеть его…

– Дочка, так нельзя. К тебе пришел гость, а ты его прогоняешь.

– Скажи ему что-нибудь, чтобы он ушел.

– Но…

– Пожалуйста, папа, не пускай его сюда, – с жалостью во взгляде умоляет Анна, переведя слезный взгляд на Максимилиана. – Я не хочу ни видеть его, ни проводить с ним время. Ни за что.

– Послушай, Анна… – Максимилиан с грустью во взгляде присаживается на кровать рядом с Анной и мягко гладит ее по голове. – Я прекрасно понимаю, что ты переживаешь из-за Даниэля и не можешь смириться с его предательством. Но ты не можешь вечно страдать и жить прошлым. Раз уж так случилось, ты должна взять себя в руки и двигаться дальше.

– Дело не в этом предателе. Дело в том, что я просто не хочу видеть Джулиана. Мне с ним плохо.

– Нет, не говори так, солнышко. Джулиан очень хочет помочь тебе и научить снова радоваться жизни. Он отложил все свои дела и готов уделять тебе столько времени, сколько ты хочешь.

– Джулиан плохой, папа, – с мокрыми глазами тихо шмыгает Анна. – Он вчера накричал на меня и сильно напугал. Джулиан не хотел ничего слышать о моем желании остаться дома и заставил меня ехать с ним. А еще… Этот человек назвал меня безмозглой и бездарной…

– Да, я знаю, что он вчера накричал на тебя. Джулиан сам только что рассказал об этом и умолял простить его. И я простил, потому что увидел сожаление в его глазах.

– Он не знает, что это такое. Джулиан не умеет любить и быть хорошим. Этот человек может лишь приказывать и обращаться с человеком как с половой тряпкой. Как с прислугой, которой только приказывают.

– Джулиан совсем не такой, как Даниэль. Тот обращался с тобой слишком мягко, и ты привыкла к этому. Ты так тяжело это воспринимаешь, потому что на тебя никто никогда не кричал.

– Он не только кричит, но еще и оскорбляет, унижает… А еще говорит, что девушка не имеет права голоса и должна делать все, что приказывает мужчина. Мол, он главный и всегда все решает.

– Да нет, дочка, ты преувеличиваешь, – слегка улыбается Максимилиан. – Джулиан никогда не говорил таких слов. Уж Норман не стал бы учить его подобному. Неужели ты не знаешь, как трогательно он обращался со своей покойной женой Женевьевой? Как он любил ее! Ее смерть стала для него трагедией, после которой ему до сих пор не удалось оправиться.

– Ты совсем не знаешь Джулиана, папа! С тобой он ведет себя едва ли не лучше Даниэля. Но когда тебя нет, этот человек становится монстром.

– Прошу тебя, Анна, не надо наговаривать на него. Джулиан просто очень нервничает из-за проблем с работой. Ты не знаешь, что значит целый день сидеть в офисе и работать с кучей бумаг. Важно ничего не перепутать и сделать все качественно. А сколько еще нужно сделать звонков! Естественно, что человек устает! Знала бы ты, как у меня голова кругом ходит после всей этой волокиты!