– Нам что, укоротить твой длинный язык? – сквозь зубы цедит Эдвард. – А то болтаешь слишком много!

– Ты можешь сразу убить меня, – ехидно ухмыляется Даниэль. – Ведь для тебя это просто простого. Ты же однажды уже грохнул какого-то мужика и чуть не угодил в тюрьму. Но избежал наказания лишь благодаря денежкам своего братца.

– Заткнись, Перкинс, – приходит в бешенство Эдвард. – ЗАТКНИСЬ! А ИНАЧЕ Я ТОЖЕ ВРЕЖУ ТЕБЕ!

– М-м-м… Занервничал… Значит, правду Бланка сказала. Ты грохнул мужика, но сумел избежать тюремного срока. Хотя ты все равно остался преступником! Ты – убийца!

– Пусть твоя Бланка получше поизучает всю эту историю в открытых источниках. Уверен, вы оба очень удивитесь, если узнайте обо всем побольше.

– Что, опять начнешь давить на жалость и говорить, что никого не убивал? Начнешь рассказывать свою типа трогательную историю о том, как тебя до полусмерти отдубасили в камере, пока твой братишка не внес за тебя залог и не поднял на уши всех своих знакомых, чтобы спасти убийцу?

– Я не буду ничего говорить, – сухо говорит Эдвард.

– И не надо! Я и так все знаю! Хотя по тебе и не скажешь, что ты безжалостно грохнул человека. – Даниэль надменно осматривает Эдварда с головы до ног. – Сопливый бесполезный щенок с ангельским личиком. Только за это тебя все и любят. Глядя на твою смазливую рожу, никто не вспоминает, что ты едва не сел за решетку за убийство.

– Не выводи меня из себя, Перкинс. Я – человек сдержанный, но если меня разозлить, то уже ничто меня не остановит от желания врезать всяким безмозглым козлам вроде тебя.

– А смелости-то хватит? – Даниэль грубо отталкивает Эдварда от себя, пока тот с презрением смотрит на него. – А, Терренс? Как? Врежешь мне? Или ты еще более трусливый, чем белобрысый, который все-таки показал коготочки?

– А ты так и хочешь, чтобы мы набили тебе морду. – Эдвард крепко сжимает руки в кулаки, неотрывно смотря на него как хищное животное, что готово наброситься на свое жертву. – Хочешь валяться на земле и орать от боли!

– Мы еще посмотрим, кто будет валяться.

– Силенок-то хватит? Ты никогда не мог похвастаться прекрасной формой и всегда был слабее нас физически!

– Хочешь проверить? – Даниэль снова со всей силы толкает Эдварда. – ДАВАЙ, ТРУС, ВПЕРЕД! БЕЙ МЕНЯ! БЕЙ, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ОТГРЕСТИ ПРОБЛЕМ!

– Сам нападай! – грубо, со злостью во взгляде бросает Эдвард. – Раз ты строишь из себя крутого, то докажи это! Или сам трусишь? Боишься, что мы тебя быстро на лопатки уложим?

– Давай, щеночек, грохни меня! Ты же уже делал это однажды! Так что для тебя это будет очень легко. И никто тебя не посадит, ибо твой братец снова прикроет твою задницу.

– А ты уверен, что кто-то прикроет твою, если кто-то сдохнет по твоей вине? Думаешь, что твоя ненаглядная Бланка побежит спасать тебя? – Эдвард презренно ухмыляется. – Ха! Да уборщице из больницы пришлось бы года два-три работать без перерыва, чтобы заработать достаточно денег для залога. И то я бы поспорил. Так что твоя участь ясна – ты сдохнешь в тюремной камере. А когда все вспомнишь и поймешь, что натворил, то захочешь повеситься от стыда. И знаешь… Так тебе и надо! Натворил делов – вот и страдай!

Даниэль предпринимает попытку дать Эдварду пощечину, но тот перехватывает его руку и сам наносит тому сильную пощечину. В ответ на это Перкинс толкает МакКлайфа-младшего так, что тот едва не падает на спину, но все-таки сохраняет равновесие и наносит еще одну пощечину по другой щеке. Даниэль снова толкает парня, нападает на него с кулаками, схватив его за волосы и больно оттянув их, и успевает нанести сильный удар в челюсть до того, как Терренс и Питер вместе отталкивают озверевшего Перкинса на некоторое расстояние.

– УСПОКОЙСЯ, черт возьми, ДЕБИЛ! – во весь голос вскрикивает Терренс и со всей силы залупляет Даниэлю пощечину. – СОВСЕМ ОХРЕНЕЛ ЧТО ЛИ! РЕШИЛ СО ВСЕМИ НАМИ ПОДРАТЬСЯ?

– Ты не контролируешь себя! – громко заявляет Питер. – Хватит! Остановись!

– Да угомонись ты уже, тварь! – Терренс прилагает еще больше усилий, чтобы удержать взбешенного Даниэля, который пытается вырваться из его хватки. – ХВАТИТ РАСПУСКАТЬ РУКИ!

– Ха, я еще про тебя ничего не говорил! – ехидно усмехается Даниэль. – О твоих проблемах с психикой! Все прекрасно знают, что ты больной! И мнишь себя едва ли Богом, которому все обязаны поклоняться!

– О, да я смотрю, твоя Бланка вывернула все наизнанку!

– Ты прекрасно знаешь, что это правда, Эдвард! – Даниэль резко вырывается из хватки Терренса и переводит на него свой презренный взгляд. – И я знаю, что ты еще и дубасишь свою невесту, которой это явно нравится. Или которую ты так запугал, что она боится от тебя уйти.

– А это твои догадки? Или опять испанка постаралась?

– Если люди об этом узнают, то тебя тут же провозгласят тираном. Хотя удивительно, что народ в курсе твоих проблем с головой, но все равно сходит по тебе с ума. Ах, да… Я забыл, что твои фанатки – это сопливые девочки, которые выбирают себе кумира по внешности. Красивая рожа и шикарное тело – все, что тебе нужно!

– Черт, ты что, успел набухаться или что-то понюхать до того, как приперся сюда? – вскрикивает Терренс, постучав по виску. – Обкурился черт знает как и несет какую-то чепуху!

– Ну тебе-то точно не надо бухать, чтобы выйти из себя и начать вести себя как психованная истеричка. Ты был рожден больным козлом. Которому просто крупно повезло.

– Не смей оскорблять моего брата, ты, чертов кусок говна! – раздраженно вскрикивает Эдвард после того, как подходит к Даниэлю и начинает угрожать ему пальцем. – А иначе крупно пожалеешь!

– Друг друга стоите! Одной, твою мать, крови! Что один – псих и тиран, что другой – убийца и трус. – Даниэль бросает презрительный взгляд на Питера. – И эта ошибка природы!

Терренс со всей силы наносит Даниэлю еще одну пощечину и крепко хватает его за шиворот, уставив свой озлобленный взгляд в его налитые кровью глаза.

– Чтоб ты сдох, мразь, – сквозь зубы цедит Терренс и резко отталкивает Даниэля от себя. – ЗАТКНИСЬ, черт возьми, РАЗ И НАВСЕГДА! НАМ ПРОТИВНО ВИДЕТЬ ТВОЮ РОЖУ И СЛЫШАТЬ ТВОЙ ГОЛОС!

– Желаю вам всем того же! – грубо бросает Даниэль. – Неудачники! Чтоб вы все, твари, скопытились! Чтоб вас все бросили! Чтоб вы захотели повеситься от горя и тоски! Я СТАНЦУЮ НА ВАШИХ МОГИЛАХ, КОГДА ВЫ СДОХНИТЕ!

Терренс нападает на Даниэля с кулаками и успевает потаскать его за волосы и самому получить пару ударов по лицу до того, Питер и Эдвард оттаскивают МакКлайфа-старшего подальше от Перкинса, который с тяжелым дыханием поправляет свою прическу и сжимает руки в кулаки.

– Что, правда глаза колет? – ехидно смеется Даниэль. – Ну ничего, сволочи, послушайте! Узнайте, кто вы есть на самом деле!

– Твою мать, и как мы могли дружить с таким бессовестным козлом, как ты? – качает головой Питер. – КАК? Я не могу этого понять!

– Да, Перкинс… – скрещивает руки на груди Терренс. – Я-то думал, ты – нормальный мужик… Но ты – гадюка. И сейчас ты сам это продемонстрировал.

– И мы не жалеем ни об одной пощечине, которые залупили тебе, – сухо добавляет Эдвард. – Хотя для тебя этого недостаточно.

– Мы могли бы втроем избить тебя до полусмерти и бросить подыхать. Но не будем это делать. Не потому, что мы боимся тебя или жалеем. А потому, что не хотим пожалеть. В отличие от тебя мы все прекрасно помним и не простим себя, если по нашей вине кто-то отправится на тот свет.

– Ох, НУ СПАСИБО! – громко восклицает Даниэль. – И что мне сделать? Ножки ваши поцеловать? В пояс поклониться? За то, что вы, черт возьми, соизволите оставить меня в покое?

Пока Даниэль говорит, Эдвард на мгновение бросает взгляд в сторону, отворачивается, но потом снова смотрит туда же. Мужчина округляет глаза, в которых появляется ужас от того, что он видит, и пытается получше рассмотреть это, слегка прищурившись и почувствовав, как его сердце пропускает удар.