– Усталость и плохое настроение – не повод срываться на человеке с надеждой, что ему станет легче. – Анна тихо шмыгает носом. – Иногда мы даже не представляем, какую сильную боль можем кому-то причинить, сказав всего пару обидных слов.

– Джулиану очень жаль, что он накричал на тебя и сорвал на тебе зло. Он сам сказал, что не знает, какой демон в него вселился.

– Я боюсь его, папа, – дрожащим голосом со слезами признается Анна. – Мне с ним плохо. От него веет холодом и ненавистью. Ненавистью ко мне. Джулиан ненавидит меня, хотя и не понимаю, почему.

– Нет, Анна, это не так. Джулиан очень любит тебя и желает только добра.

– Я ведь ничего ему не сделала! Ничего такого, чтобы разозлить! Ничего не говорю – плохо! Едва раскрою рот – тоже плохо! А начну протестовать – это вообще непростительно!

– Ах, дорогая, ну что ты у меня такая нежная и впечатлительная… – тихо вздыхает Максимилиан, взяв Анну за руки. – В кого ты такая? Я совсем не такой… Твоя мама тоже не плакала и не бегала от человека, когда на нее кричали. Мы оба привыкли к проявлению строгости. А тут Джулиан прикрикнул на тебя, и ты уже едва ли не называешь его монстром. Или вообще каким-нибудь насильником.

– Так оно и есть! Джулиан – монстр! Он притворяется хорошим.

– Нет, милая, не драматизируй, – мягко погладив Анну по щеке, отвечает Максимилиан. – Если бы Джулиан был плохим человеком, я бы не позволил тебе проводить время с ним. Однако я знаю его и его отца уже очень много лет и полностью им доверяю.

– Он плохой, папа, плохой! – издает негромкий всхлип Анна. – Почему ты не веришь мне? Почему думаешь, что я пытаюсь его оболгать?

– Семья Поттеров очень хорошая. Норман и Джулиан – чудесные люди, а Райан – так вообще просто золото.

– Насчет Райана я не сомневаюсь. Он и правда хороший. Но его старший брат – нет.

– У хороших людей не могут быть плохие дети, Анна. Их мать всегда старалась привить своим сыновьям все самое лучшее. А после смерти Женевьевы это продолжает делать Норман. И их старания не прошли даром, ибо их дети просто замечательные: умные, трудолюбивые, заботливые… А когда Райан закончит учиться, он найдет себе хорошую работу.

– И вообще, очень странно, что Райан смог стать таким чудесным человеком, живя в одном доме с Джулианом.

– Прошу тебя, Анна, не надо говорить такие вещи про Джулиана. Как можно так обращаться с человеком, которого ты знаешь большую часть своей жизни? Поттеров знали еще твои бабушки с дедушками!

– Неужели ты не веришь мне? Мне, своей собственной дочери? Господи, папа, открой глаза! И посмотри на Джулиана без розовых очков! Ты ведешь себя как мальчишка, влюбленный в девчонку и не замечающий ее недостатков!

– Джулиан не сделал тебе ничего плохого, чтобы ты относилась к нему так неуважительно. То, что он просто накричал на тебя один раз, это совсем не страшно. Все кричат! Знаешь, сколько раз кричали на меня! Родители, шефы… А сколько раз мы с Лилиан кричали друг на друга! И вообще, я не могу сказать, что с тобой обращалась как с принцессой. Только тогда ты почему-то реагировала на это так остро и не говорила, что тебя окружают насильники.

– Ты делаешь мне больно, – с жалостью в глазах тихо всхлипывает Анна. – Тем, что не веришь…

– Слушай, дочка, давай мы с тобой прекратим этот разговор, и я просто приведу сюда Джулиана. Он перед тобой извинится, и ты перестанешь клеветать на него.

– Нет! – широко распахнув глаза, громко восклицает Анна. – Нет! Прошу тебя, папа, не пускай его сюда! Я не хочу снова слышать, как он будет оскорблять меня.

– Никто не будет тебя оскорблять, – уверенно отвечает Максимилиан и прижимает к себе плачущую Анну, поправляя ей волосы. – И чтобы ты убедилась в том, что он хороший, я буду здесь до тех пор, пока он не извинится перед тобой.

– Нет, папочка, прошу тебя… – со слезами отчаянно умоляет Анна, прижавшись поближе к Максимилиану. – Защити меня… Ради бога… Ты – единственный, на кого я могу рассчитывать.

– Обещаю, пока он не извинится, я не уйду. Джулиан поклялся мне сделать это после того, как я сказал, что пущу его сюда при условии, что он попросит у тебя прощения.

– Не пускай Джулиана сюда…

– Некрасиво так поступать с гостем. Он и так слишком долго ждет.

– Ради всего святого…

– Я позову его сюда.

– Нет, папа, не надо!

Однако несмотря на все мольбы Анны, без остановки издающая негромкие всхлипы, Максимилиан все равно встает с кровати, подходит к двери и делает подзывающий жест. А через пару секунд в комнату входит мужчина лет тридцати пяти с темными волосами и серыми глазами, появление которого вызывает у девушки чувство пробегающего по коже мороза и желание свернуться в клубочек от страха перед человеком, что смотрит на нее с жалостью, которую трудно назвать искренней.

– Привет, Анна… – немного неуверенно произносит Джулиан, крепко сжав пальцы рук.

– Я себя плохо чувствую, Джулиан, – начав скрывать свои слезы и отворачивать свое лицо, более низким голосом отвечает Анна. – Уходи, пожалуйста…

– Послушай, милая…

– Я никуда не пойду с тобой… Хочу остаться дома с папой… И немного поспать…

– Дорогая, мне правда очень-очень жаль, что я накричал на тебя вчера, – выражает неискреннее сожаление Джулиан. – Пожалуйста, прости меня… Я не знаю, что на меня нашло. Какой-то демон заставил меня сорвать на тебе зло. Клянусь, я не хотел обижать тебя. Обижать ту, которую люблю всей душой.

– Уходи, Джулиан, – без эмоций тихо говорит Анна. – Нам не о чем разговаривать.

– Прошу тебя, не злись. Если бы ты только знала, как меня замучила совесть! Я всю ночь не спал из-за переживаний! Корил себя за то, что посмел поступить так!

– Я тебе не верю, ты лжешь! – уверенно заявляет Анна. – Ты просто хочешь выглядеть хорошим для моего отца.

– Пожалуйста, Анна, не причиняй мне еще большую боль. Я не смогу жить, если ты не скажешь, что простила меня. Неужели ты хочешь, чтобы я продолжал мучиться и страдать?

– Сомневаюсь, что ты страдаешь.

– Энни… Милая… – Джулиан качает головой, с жалостью во взгляде смотря на Анну. – Я ведь страдаю… Страдаю из-за тебя… Из-за того, что ты говоришь своему папе такие ужасные вещи обо мне. Я ведь слышал весь ваш разговор. И мне очень больно от того, что ты посмела подумать, будто я способен не просто кричать, но едва ли не, прости, господи, бить.

– Ты сам сказал, что будешь дубасить свою женщину ремнем, если она посмеет тебя ослушаться. Ведь она же для тебя никто! Что-то, у чего нет прав.

– Что? – широко распахивает глаза Джулиан. – Я никогда этого не говорил! Тебе все это приснилось! Ты хочешь оболгать меня!

– Мне неинтересно слушать твои оправдания. Уходи.

– Анна, клянусь тебе… – Джулиан подходит к Анне и берет ее за руки, заставив ее вздрогнуть и мгновенно почувствовать обжигающий холод и желание убежать куда подальше. – Такого больше никогда не повторится. Я буду контролировать себя. Я… Я… Я буду бить себя по лицу, если посмею оскорбить или унизить. Накричу или скажу что-то плохое – со всей силы залуплю себе пощечину.

– Ты врешь. – Анна резко вырывает руки из рук Джулиана. – Пытаешься вызвать к себе жалость. Надеешься, что я все забуду и поверю тебе.

– Твой отец прав: ты все воспринимаешь слишком близко к сердцу. Это неправильно, милая. Неужели ты будешь все время так вести себя каждый раз, когда на тебя будут кричать? Нельзя быть такой впечатлительной.

– Уходи, Джулиан, – без эмоций тихо говорит Анна, смотря куда угодно, но не на Джулиана.

– Я обещаю, такого больше такого не повторится, – с жалостью во взгляде тараторит Джулиан. – Если ты хочешь, то я могу встать на колени, чтобы доказать, что мне очень жаль. Готов сделать что угодно, чтобы заслужить твое прощение.

– Я не хочу тебя слушать.

– Анна, пожалуйста… – качает головой Джулиан, с жалостью смотря на Анну, и складывает ладони перед собой так, как будто он молится кому-то. – Клянусь здоровьем своего отца, что такого больше не повторится! Я обещаю, что исправлюсь! Только скажи мне, что ты хочешь, и я дам тебе все, что ты захочешь!