Как только я села, раздался стук в дверь. Вздохнув, положила печенье на кофейный столик, встала и медленно пошла открывать. Я посмотрела в глазок и прислонилась головой к двери, не готовая к разговору, который, была уверена, должен был состояться. Сделав глубокий вдох, я открыла.

— Привет, Кэти.

Я придержала дверь, чтобы она вошла.

Она улыбнулась, проходя мимо меня, положила сумочку на скамейку у двери и кинула на неё свитер.

— Райли, милая, как ты?

Она обняла меня и погладила по спине, как сделала бы любая мать.

— Я? О… Я в порядке.

Я попятилась от объятий, повернулась к ней спиной и направилась обратно к дивану, чтобы она не увидела правды в моих глазах.

Потому что, по правде говоря, я была совсем не в порядке. Моё сердце все ещё было разбито на миллион осколков. Весь мир видел, как это случилось на прошлой неделе по телевизору. И я не разговаривала со своим лучшим другом в течение двух месяцев, кроме нескольких общих «Привет, как дела?» сообщений, на которые я не отвечала. На самом деле последний раз я слышала его голос тогда, когда повернулась к нему спиной и побежала к внедорожнику после того, как он выгнал меня с шоу. Я все ещё видела его страдальческий взгляд, когда он сидел на крыльце перед домом после того, как я села в машину, не дав ничего мне объяснить.

Как будто он вообще мог что-то объяснить.

Но хуже всего было то, что всякий раз, когда я закрывала глаза, то видела, как Ники после моего исключения целует его и хихикает, ухмыляется мне, будто она только что выиграла. От этого меня каждый раз тошнило.

Так что да, со мной не все было в порядке. Но я не собиралась сообщать об этом маме Трэвиса. Я плюхнулась на диван, взяла печенье со стола и сунула его в рот, прежде чем Кэти спросила что-то ещё. Я взглянула на неё и сразу поняла, что это было ошибкой. Ее глаза были полны печали и боли.

— Милая, я знаю тебя гораздо лучше.

Она села рядом со мной и похлопала меня по колену.

Этот простой комментарий и прикосновение вызвали слезы на моих глазах. Я попыталась сморгнуть их, но не смогла, и одна скатилась по моей щеке.

— О, Райли.

Кэти обняла меня и снова притянула к себе, поглаживая по спине.

На этот раз я обняла её и уткнулась головой в её плечо, дав волю рыданиям, которые сдерживала последние два месяца. Все моё тело дрожало, когда я плакала. Я пыталась сдержаться, сжимая губы, но всхлипы громко вырывались из моего рта, заставляя меня плакать ещё сильнее.

Я немного поплакала, позволив Кэти погладить меня по спине и прошептать на ухо успокаивающие слова. Наконец, я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, прежде чем сесть от неё подальше. Она протянула мне несколько салфеток из коробки за диваном. Я попыталась улыбнуться и промокнула глаза и нос, пока не убедилась, что больше ничего не течёт. Я извинилась и пошла в ванную, чтобы умыть лицо, прислонившись к раковине и глядя в зеркало. Мои глаза были красными и опухли. Лицо тоже было в красных пятнах. На губах следы зубов от попыток сдержать рыдания. И вода капала с моего подбородка на рубашку.

Да, я выглядела потрясающе.

Включив холодную воду, снова ополоснула лицо, потом схватила полотенце и вытереть его насухо. Я направилась в свою комнату и быстро переоделась в сухую рубашку, прежде чем вернуться к Кэти.

Я задержалась на кухне и взглянула на часы. Прошло всего десять минут с тех пор, как я впустила Кэти.

Ощущалось явно больше, чем прошло по факту.

Я увидела свой френч-пресс на столешнице.

— Не хочешь кофе? — крикнула я Кэти хриплым от слез голосом.

— Если хочешь сделать, то я бы не отказалась, — ответила Кэти с улыбкой. Эта женщина никогда не отказывалась от кофе.

— Я немного выпила перед твоим приходом. Он ещё тёплый. — Я начала наливать кофе в две кружки, которые достала из буфета. — Ты все ещё пьёшь со сливками?

— Все последние тридцать лет! — Она засмеялась из гостиной.

Я улыбнулась и добавила немного сливок в её кружку и побольше в свою. Поставила их на поднос и взяла ещё несколько печенек из банки, положив их на маленькую тарелку на подносе, прежде чем отнести его в гостиную. Я поставила поднос на кофейный столик и протянула Кэти её кофе, прежде чем взять свой и устроиться на диване рядом с ней.

— Итак, что привело тебя сюда? — спросила я, потягивая кофе.

Для Кэти не было ничего необычного в том, что она неожиданно пришла ко мне, но я ничего не слышала от неё с тех пор, как Трэвис исключил меня из шоу. На самом деле я не придавала этому значения, потому что она была его мамой и все такое, и если она собиралась выбрать чью-то сторону, то это, очевидно, будет Трэвис.

Прежде чем ответить, она сделала глоток кофе.

— Думаю, тебе с Трэвисом пора сесть и поговорить.

Я покачала головой, не уверенная, что правильно её расслышала.

— С какой стати мне это делать? Ты же знаешь, что он сделал.

— Я знаю, мой сын тупица. Но шоу уже закончилось, финал сегодня вечером, я бы хотела, чтобы ты пришла и посмотрела его с нами.

Я могла только смотреть на неё. Неужели она сошла с ума? Зачем мне подвергать себя такой боли? Я не смотрела ни одного эпизода по телевизору, потому что знала, что они снова разобьёт мне сердце. Это было слишком больно. Я имею в виду, что потеряла не только лучшего друга, но и парня, в которого определённо была влюблена.

— А Трэвис там будет? — прозвучало почти шёпотом.

Кэти кивнула, глядя на меня поверх кружки с кофе.

— А девушка, которую он выбрал?

Я задохнулась. Действительно, почему она так поступала со мной? Неужели она на самом деле так бессердечна?

— Пожалуйста, приезжай. Ты — наша семья, и мы хотели бы, чтобы ты была там.

Она уклонилась от моего вопроса. Не очень хороший знак.

— Трэвис хочет, чтобы я была там?

Все-таки он выгнал меня из шоу и с тех пор не разговаривал со мной, хотя я прекрасно знала, что у него есть телефон и он может им воспользоваться в любое время, тем более что съёмки шоу закончились чуть меньше двух месяцев назад, и с тех пор он был дома. Как будто меня отлучили от их семьи.

— Я не уверена, что он полностью осведомлен о плане, но знаю, что он не будет возражать.

Она допила кофе и поставила кружку на поднос, пристально глядя на меня.

— Не знаю… Мне надо подумать.

Мои глаза умоляли её оставить все как есть.

— Окей, мы поужинаем в пять, а потом будет финал. — Она улыбнулась мне. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты была там.

— Я подумаю, — снова пробормотала я, надеясь, что на этом разговор закончился.

— Так чем ты занималась последние несколько недель? — спросила она, откинувшись на спинку дивана.

Как будто она не знала. Кэти прекрасно знала, что прошло уже два месяца с тех пор, как меня выгнали. Два месяца прошло с тех пор, как я в последний раз разговаривала с Трэвисом. Два месяца назад она сказала мне, что я должна отдохнуть от работы. Что же я делала? Сходила с ума от скуки. Я хотела вернуться на работу, чтобы хоть чем-то занять свои дни… И снова увидеть Трэвиса.

— О, ничего особенного. У меня куча свободного времени и ничего интересного, — сказала я, желая, чтобы она сказала что-нибудь о возвращении на работу.

— Да, полагаю, у тебя действительно много свободного времени. Думаю, тебе пора вернуться к работе.

— Слава Богу! Я схожу с ума, пытаясь понять, кто же тогда стал помощником Трэвиса. Правильно ли этот человек поступал с телефонными звонками, знал ли все тонкости его рабочего дня, знал, как он пьёт кофе по утрам и что с ним нельзя разговаривать, пока он не выпьет хотя бы половину? — Моя речь была бессвязной, я знала это, но была взволнована идеей вернуться на работу, даже если это означало увидеть Трэвиса и справиться с болезненными воспоминаниями. Наверное, я была готова двигаться вперёд, я скучала по своему лучшему другу и хотела вернуться на работу. Я посмотрела на Кэти, которая с улыбкой смотрела на меня в ответ.