Я, наконец, решилась открыть рот, но начала не самым удачным образом, довольно бессмысленно заметив:

   - У вас сейчас сидит пленный охотник.

   Дэн взял бокал, доброжелательно улыбнулся и кивнул, чтобы я продолжала. Таня, по-моему, вообще не двигалась, рассматривая свою чашку. Я собралась с мыслями и приступила.

   Для начала я без особого напора заметила, что деятельность охотников морально оправдана, и даже героична. Затем заговорила непосредственно о Стасе, подчёркивая его личную порядочность. Специально отметила, что этой группе охотников раньше приходилось сталкиваться только с вампирами-убийцами, что может если не оправдать, то хотя бы объяснить их повышенную агрессивность, и что лично Стас никакого ощутимого вреда им причинить не успел. Наконец, я высказала своё мнение о том, что для вампиров вовсе не обязательно его ликвидировать, вполне можно объяснить ему, что местные вампиры не убивают, и отпустить под обещание, что он не будет больше донимать клан Дэна и появляться на его территориях. Один раз Дэн удивлённо вскинул брови, когда я сказала, что деятельность охотников заставляет вампиров строже соблюдать конспирацию, и, следовательно, косвенным образом и им идёт на пользу. Ну, это меня немного занесло. Но всё остальное вампир слушал с доброжелательной улыбкой, изредка кивая, что меня подбадривало, и я говорила достаточно гладко и более-менее убедительно.

   Когда я закончила свою речь, Дэн некоторое время молчал, катая в пальцах ножку уже пустого бокала. Вид у него был отсутствующий и, как мне показалось, грустный, хотя пару раз он улыбнулся каким-то своим мыслям. Потом он поставил бокал на стол и задумчиво сказал:

   - Если его отпустить, в том большой беды не будет, его убивать в принципе и не обязательно.

   Я даже не представляла до этих его слов, как была напряжена. И когда это напряжение меня отпустило, я готова была расплакаться от облегчения.

   - Значит, вы скажете Нику, чтобы он освободил Стаса после допроса? - обрадовано уточнила я.

   Дэн бросил на меня сочувственный взгляд и отрицательно покачал головой. Онемев от изумления и изо всех сил стараясь удержать подступающие к глазам слезы, я потрясённо смотрела на вампира. Он пояснил извиняющимся тоном:

   - Я сам поручил Нику эту работу. Он с ней прекрасно справляется, и я не буду вмешиваться в его деятельность по мелочам и отменять его решения. Он может расценить это как неуважение и недоверие. Мне бы этого не хотелось.

   - Для вас жизнь Стаса - это мелочи?

   Дэн пожал плечами:

   - Речь идет даже не о нескольких десятках лет - охотники так долго не живут - а всего о нескольких годах. Не стоит это того, чтобы рисковать потерять верного друга и хорошего сотрудника.

   Я молчала. Просто не представляла, что ещё можно сделать. Поднявшись с места, я сухо сказала:

   - Спасибо, Даниил Иванович, что уделили мне так много времени.

   Чувствовала я себя очень уставшей. Дэн тоже поднялся и, дружески обняв меня за плечи, повёл к выходу. Я апатично отметила, что вроде бы надо было испугаться, но меня это оставило совершенно безразличной. Таня, по-моему, ни на что вообще не реагировала, так и сидела, опустив глаза к чашке. Мне показалось, что она немного туповата.

   - Тебя не беспокоит, что охотники истребляют вампиров, - заметил Дэн задумчиво, когда мы уже были у дверей, - а ведь нас так мало. И в то же время ты удивляешься, почему меня не волнуют убийства людей. Довольно пристрастное отношение, не правда ли?

   - Возможно, - согласилась я, - но ведь и вы этим грешите, так?

   Дэн склонил голову. Я не поняла, согласие это было, или прощание, или и то и другое вместе, но простилась, вышла на лестницу, и медленно потащилась вниз по ступенькам. Самое печальное, что я понимала точку зрения Дэна и не могла сказать, что он не прав. Неужели люди с вампирами настолько антагонистичны, что невозможно найти какой-то компромисс? Когда я вышла из подъезда, Ник распахнул передо мной дверцу машины, потом снова сел за руль и, как ни в чём не бывало, с улыбкой спросил:

   - Поедем ко мне?

   Я внимательно посмотрела на него: он что, издевается? Но нет, похоже, Ник действительно не придавал никакого значения всему происшедшему. Впрочем, и человеческие мужики часто такие же толстокожие.

   - Знаешь, - сказала я, - не хочу. Отвези меня домой.

   Его улыбка погасла, но он довёз меня до дверей подъезда без лишних разговоров. Только когда я выходила, он мягко заметил:

   - Ты устала. Я позвоню тебе завтра после работы.

   Я вяло кивнула. Поднялась к себе и без сил свалилась на свой диван, обняв подушку и уткнувшись в неё носом. Не было ни слёз, ни мыслей, ни эмоций, - только пустота. Когда я подняла голову от подушки, оказалось, что рядом сидит бабушка.

   - Поссорились, что ли? - ворчливо спросила она.

   - Нет, мы не ссорились, - возразила я, - Похоже, что мы с Ником расстанемся, но мы не ссорились.

   - Если расстанетесь - тогда и к лучшему, что сейчас, - философски заметила бабуля, - А если суждено вам быть вместе, то все ваши разногласия преодолеете.

   Ничего особенного она не сказала, но мне стало легче. Я даже почувствовала прилив энергии, встала и пошла рыться в инструментах в поисках ножовки. Не нашла, подошла к дедушке и поинтересовалась, где она. Оказалось, что на даче. Ну и ладно, придумаю что-нибудь. Куплю на худой конец. С чистой совестью я легла спать.

  Утро следующего дня выдалось ясным, я решила считать это добрым предзнаменованием, и честно направилась на работу. А вот там я подошла к бригадиру и заявила, что по причине неотложных личных дел работаю я сегодня только три часа, а потом ухожу. Когда она возмутилась, я нахально напомнила, что у меня две смены переработки, что я почти никогда не отпрашиваюсь, что всегда соглашаюсь выйти, когда меня просят кого-то подменить. Конечно, я её тоже понимаю, - и так без Ирки человека не хватает - поэтому по доброте душевной ставлю в известность, что во второй бригаде две укладчицы должны мне по смене, так что их можно вызывать с чистой совестью.

   Таким образом, я освободилась ещё до полудня, и направилась к особняку, причём в сумке у меня лежала ножовка, которую я выклянчила у слесарей "на пару дней". Хорошо, что ключи Ник у меня не забрал. Что будет со мной после того, как я освобожу Стаса, как отнесутся к этому вампиры, я даже представить не могла, но сейчас меня это совсем не беспокоило. На душе было легко и радостно. Добравшись до места, я почти бегом пересекла широкий двор, вошла и отключила сигнализацию. Теперь в подвал. Я пересекла просторный холл и обошла парадную лестницу. Дверь в подвал была здесь, но, даже точно зная, где она, я опять не смогла её сразу обнаружить и несколько минут растерянно обводила взглядом одинаковые деревянные панели. Вот! Включив свет, я почти бегом устремилась вниз по лестнице, но подбежав к решетке, замерла в недоумении. На ней по-прежнему красовался замок, но один прут был выпилен, и камера была пуста.

   В первый момент я ощутила только детскую обиду, оттого что меня кто-то опередил, но почти сразу поняла абсурдность этого. Стас на свободе! Какая разница, кто его выпустил. Я развернулась и пошла наверх. Пожалуй, можно даже на работу вернуться. Уже у входных дверей я услышала возглас:

   - Таня!

   Я даже не успела испугаться, только удивилась, как можно нас спутать: она и выше, и волосы у неё другого цвета, да и фигура куда изящней, чем моя. Обернувшись, я встретилась взглядом с симпатичным темноволосым парнем, который улыбался мне широкой искренней улыбкой. Я не успела сказать ему об ошибке: вероятно из-за резкого поворота у меня перед глазами замерцали блики. Неожиданно холл вытянулся и сузился, боковые стены выгнулись и стали заваливаться внутрь, я инстинктивно подняла руку, пытаясь защитить голову, но тут начал изгибаться в сторону бесконечно длинный конец холла. Этому удивиться я уже не успела, потому что перед глазами резко вздыбился пол, - и всё стемнело.