Наконец-то глаза твари закатились, а голова рухнула мне на грудь. Всем телом я чувствовал, как волчья тушка сотрясается в конвульсиях. Ухо я отпустил только секунд через пять. И ещё несколько секунд был готов при первом же подозрении вновь в него вцепиться. Но тут пасть разжалась, освобождая многострадальную руку. А ещё волк обоссался и, похоже, не только.

Усилием воли развеял клубок разрядов, всё ещё прилипший к моей ладони. И сам удивился, что получилось. Раньше никогда так не делал. Да и вообще так, как получилось сегодня, ни разу это умение не применял. Будет над чем подумать, но позже. Выбираться из-под туши надо. Драка, судя по доносившемуся шуму, ещё не закончилась. Да и мой волк не сдох ещё, я чувствовал, как бухает его сердце.

Рывком повернулся на левый бок и, помогая себе руками, попытался сбросить с себя тушу. Получилось. Но не совсем. Левая передняя лапа запуталась в сети. И её ячейки зацепились и за всё что только можно уже на мне: за рукоятку ножа, за пуговицы, за поясные сумки. Но зато я смог подогнуть правую ногу и достать засапожник. И тут же всадить клинок в шею волка. И ещё раз. И ещё. Брызнувшие капли горячей терпкой крови попали мне на лицо, в раскрытый в непроизвольном крике рот. Волк, пришедший в сознание после второго удара, заскулил, засеменил лапами, пытаясь от меня отодвинуться. Но я левой рукой вцепившись в него как клещ и навалившись всем телом на его правую лапу, продолжал кромсать его шею, надеясь перебить где-то там находившуюся артерию.

Сколько продолжалось это безумие? Я не знаю. Успокоился только тогда, когда увидел, что глаза противника вновь закатились и он перестал пытаться от меня отодвинуться и лишь мелко дрожал.

Приподнявшись на левом локте, я попытался осмотреться. Первым делом увидел ещё одного серого, лежавшего на боку и вяло пытавшегося перегрызть древко копья, вонзённого ему в грудь. А вот дальше лежал ничком Иван, а в его правое плечо со стороны головы вцепился волк и, мотая башкой, постоянно тянул полусотника на себя, не позволяя тому встать. К тому же свалившись, Иван зажал телом щит, и теперь не мог помочь себе левой рукой. А стоило ему подтянуть под себя колени и попробовать подняться, как волк снова тянул полусотника на себя и тот снова растягивался в полный рост.

Надо помогать Ивану. Но как, я сам запутался в сети, как таракан в паутине. Нож. Метну. Даже если не попаду, то, может, отпугну. Только я размахнулся, как в бок серого влетел арбалетный болт. Тот завизжал, рванул в сторону, но плечо полусотника из пасти не выпустил.

— Голову вниз, Иван! — проорал Агееч и, наступив прямо тому на спину, обрушил удар обухом топора на лобастую башку. Послышался хруст костей. Длинный шип на обухе, проломив череп, достал до мозга. Лапы волка подломились, и он рухнул на землю.

— Ты как? Встать можешь?

— Нормально, — пробурчал словно извиняясь полусотник. — Нога подвела. Не удержался. Когда первому копьё вогнал, нога подвернулась, я и рухнул. А тут второй в плечо вцепился, но до тела не достал. Клыки у него в кольчуге застряли, и вытащить не может, и встать не даёт. Теперь на тренировках по-особенному нагружаться буду. Не дело это от простого толчка падать.

— Понятно. Полежи ещё немного. Сейчас я ему пасть разожму, — старик, убрав топор за пояс, взялся за нож.

— Как там Чэч? Видел, что на него волк рухнул.

— И он нормально. Лежит, на нас смотрит и скалится. А морда вся в кровищи, будто у вурдалака, в женский монастырь попавшего. Аж смотреть жутко. Да, видел бы ты, как он в нос волка вцепился. Чуть не отгрыз. Говорю же, чистый вурдалак. Надо его потом водичкой, на серебре настоянной, побрызгать. Вурдалаки её страсть как не любят. Если не облезет, значит, человек ещё.

Я криво усмехнулся на такую подначку. Хохмит старик, напряжение с нас своим разговором снимает. Следовательно, вокруг всё спокойно и нам пока ничего не угрожает. Но это не значит, что расслабляться можно. Это четыре волка нас так размотали, а где-то неподалёку стая в не один десяток бегает. Протерев рукавом куртки глаза от капель крови, заодно мысленно смахнув в сторону пять системных сообщений о получении опыта, а вслед за ними и о получении уровня, потом прочитаю, я снова засунул нож в сапог. Пусть на месте будет, а то пока мешает. И принялся, вдруг начавшими трусить пальцами, отцепляться от сети.

— Всё, Иван, можешь вставать. Подранка своего добей.

— Пусть Чэч добьёт, ему опыт сейчас нежнее.

— Иван, добивай! Я свою долю и так получу, а тебе до сорок шестого его ещё кучу надо. А-а-а, зараза! Да, что ты будешь делать-то? — пальцы у меня реально трусились и я никак не мог отцепить проволоку от рукоятки ножа.

— Что у тебя тут, парень? — Агееч тут же оказался рядом.

— Руки трясутся как у запойного. Видать, отход от адреналина схватил. Никак сеть отцепить не могу.

— Давай помогу. А ты пока полежи, подыши глубоко — помогает.

Сзади раздался смачный удар, хруст костей, короткий взвизг и через мгновение пришло ещё одно сообщение о полученном опыте. Ого, прилично так капнуло и это только один процент за победу Ивана над волком тридцать шестого уровня.

— Покаяться я должен, парень.

— Ты это о чём, Агееч? — не понял я старика.

— Это из-за меня нас волки чуть не размотали. Сглупил я. Я сперва одного увидел, волчицу. И заорал сдуру и только потом сеть швырнул. Сучка резвая оказалась, из-под сети почти выскочила. Ей задние лапы только считай и опутало. Мне бы дурню старому за копьё схватится, когда я трубу отбросил, да арбалет под рукой оказался. Пока стрелу накладывал, остальные волки из пещеры выскочили и прямо через валун на вас рванули. Тут бы на них переключиться, да вас подстраховать. А на меня, как затмение нашло, видимо, с перепугу. Я в волчицу и выстрелил, которая со спутанными задними лапами куда-то на холм поползла. И стою, на неё пялюсь. Только потом словно шора упала, сообразил, что не то делаю. И пока перезарядился, пока разобрался, кому первому помощь нужна. Мог и совсем опоздать. Похоже, амба моим пропитым мозгам пришла, не помогает Яшкино лекарство. Всё, свободен ты, парень. Сеть я в мешок сложу — дома с ней разберёмся.

Я машинально сел, чувствуя себя словно пыльным мешком по голове стукнутым. Слова старика меня так поразили, что даже пальцы трусить перестали. Моя, только что созданная, ватага могла потерять опытнейшего бродягу. Не, так дело не пойдёт.

— Погоди, Агееч. Не гони волну раньше времени. Тут ещё с этими волками непонятно, что происходит. Сам ночью согласился, что не должны они себя так вести, так, может управляет ими кто? И ты под ментальный удар попал? Да, если мозги и сохнуть стали — то беда небольшая. Как здесь разберёмся, сразу к следующей точке, где демонических тварей бить собирались, поедем. Там тебе кристаллов на интеллект столько добудем, что ни один альцгеймер к тебе подойти не сможет, не то что мозги трахать. Агееч, ты нужен мне! Понял⁈ Так что и думать про это забудь. Ты у меня ещё до сотого уровня доберёшься и свой законный шанс на вторую жизнь получишь. Понял, спрашиваю?

— Понял, парень, понял, — старик положил мне руку на плечо. — И спасибо тебе, что веришь в меня, что обнадёжил. Только скажи мне, кто такой этот альцгеймер и почему он может мне мозги сношать?

— Альцгеймер-то? — я хмыкнул. — Жил в том мире, откуда я родом, учёный один, ну архимаг по здешнему. Так вот, занимался он проблемами старческого слабоумия и достиг знатных успехов в его лечении. Ну а народ болезнь эту его именем и прозвал, а потом и вообще говорить стали: «пришёл альцгеймер и мозги трахает». А в этом мире и лекарства от этого особо не надо — бей тварей демонических, да душевники из их голов потребляй. Они тебе цепочки нейронные в мозгу и восстановят. Не переживай, Агееч, справимся.

— Тогда за дело. Иван, там за валуном пещера есть, где волки хавались. Проверь её, случись чего, в ней обороняться проще будет. Где-то в округе и другие твари ходят, как бы ни нагрянули. Да, тушу вон этого матёрого захвати, а мы переярков, что поменьше, возьмём. Лучше их там разделывать будем.