— Ну а что мне еще думать? – Жданов щурится. – Когда ты номер свой так ладно надиктовываешь.

— Да это Илья, администратор, - поясняю я, отчего-то не в силах перестать улыбаться. – Спросил мнение о кухне и обслуживании и в благодарность за уделенное время предложил оформить скидочную карту.

— Интересно как, - басит полиграфический магнат. – Я в эту жральню каждую неделю заезжаю и весь персонал наизусть знаю. Никакого Ильи с пидорским лицом тут отродясь не водилось. Администратор смены сегодня Жанна. Тощая рыжая баба.

— Так как же… -- от растерянности и непонимания я начинаю озираться. – Но он же в белой рубашке был… И у него был блокнот с ручкой…

— Ручка была, а таблички с именем не было.

— Но я все равно не понимаю. Для чего ему это все?

— Люба, ты шампанского, что ли перепила? – иронизирует Жданов, беря меня под руку. – Мозги свои инженерские включи. Пиздюк к тебе яйца свои перепелиные подкатил, пока Отелло отлучился.

Я снова весело смеюсь.

— Ну ты скажешь. Для чего ему телефон взрослой тети? У него от ровесниц наверняка отбоя нет. С такими-то глазами.

— Ты красивая женщина, вот почему, - ворчит он, раскрывая для меня входную дверь. – Надеюсь, мозгов у Илюши хватит мне на глаза не попадаться.

Все еще не веря в то, что голубоглазый мальчик разыграл это представление, чтобы познакомиться, я сажусь в машину. Достаю телефон, чтобы написать Нике о том, что домой вернусь поздно, и неожиданно обнаруживаю на экране сообщение от неизвестного номера.

«Ты мне очень понравилась, Люба, и я бы хотел заняться с тобой сексом. Как будет время – позвони. Илья».

- Ой! - неловко переступив через порог, я едва не падаю, но Жданов, к счастью, успевает подхватить меня за локоть.

- Инженерке больше не наливать, - шутливо басит он. – Ты, главное, уснуть не вздумай. А то я на разврат слишком настроился.

- Разврат? – по-девичьи хихикнув, я сбрасываю с ног туфли. – Тогда тебе определенно нужно мне подлить.

- Ну вот и еще грешок за тобой обнаружился. Любишь заложить за воротник.

Я оглядываю лицо полиграфического магната, чтобы понять – всерьез он говорит или шутит. Судя по доброй улыбке, собравшей лучики морщин на его висках – однозначно второе.

- Каюсь, очень люблю вино. И вкус его люблю, и легкость в голове. У тебя ведь нет с этим проблем?

- Да какие у меня могут быть с этим проблемы? – хмыкает Жданов, подталкивая меня к кухне. – Пьяная инженерка – развязная инженерка. А это именно то, что нам сейчас нужно.

- Кстати, Вадим терпеть не мог, когда я пила, -- неожиданно вспоминаю я. – Все пытался приобщить меня к ЗОЖу и спорту.

- Трижды дебил. Тебе же надо было как-то смягчать вашу интеллектуальную разницу. Как ты вообще с ним столько лет прожила?

- Встречный вопрос. Как ты столько лет прожил с Анжелой? – парирую я.

- Уела, - усмехается Жданов. – Совсем, смотрю, освоилась. Взгляд не прячет, не нервничает.

- А нужно?

Его ироничный взгляд и выпитое шампанское выбрасывают в кровь опасный коктейль из адреналина. Вызывающе прищурившись, я подхожу к нему вплотную и заглядываю в глаза.

- Ты глянь, что происходит. – Голос полиграфического магната заметно садится. – Нетрезвая аристократия на зажиточных крестьян поперла.

- Это ты себя крестьянином называешь?

- Ну а кто я? Охеренно богатый холоп, приглядевший себе графиню.

Я улыбаюсь, потому что ладони Жданова ложатся на мои бедра. Даже удивительно, насколько женщиной я чувствую себя рядом с ним. Ровно настолько, насколько он сам – мужчина.

Дальше дискутировать на тему классового неравенства не выходит – мы начинаем целоваться.

- А столешница здесь крепкая? – успеваю шепнуть я.

- Натуральный мрамор, - хрипло откликается Жданов, скидывая на пол мой пиджак. – Часами можем на ней кувыркаться. Главное, почки не застудить.

*****

- Так почему ты себя вдруг так самокритично холопом окрестил? – спрашиваю я, разглядывая свои босые ступни.

- Потому что из тех самых босяцких кровей, - лениво отвечает Жданов, поглаживая меня по плечу. – Ни кола, ни двора, ни воспитания.

- У тебя было сложное детство? – осторожно уточняю я.

- Да обычное оно было. Но книг как ты не читал, по театрам с ума не сходил и о высоком не помышлял. Как пятнадцать стукнуло, думал, как и на чем заработать. Скрипучие полы дома меня жуть как бесили. И макароны на завтрак, обед и ужин.

- Вашей семье не хватало денег? – Приподнявшись на локте, я заглядываю ему в глаза.

- Ну как не хватало? Их, скорее, не было. – Жданов раздраженно морщится. -- Да ты чего смотришь на меня, как на хомяка, которому лапу в мышеловке раздробило? Не было - и хорошо. Было к чему стремиться.

- А мне как восемнадцать стукнуло, папа квартиру купил, - виновато признаюсь я. – И машину тоже. Сказал, что его дочь должна быть самостоятельной, чтобы не зависеть от мужчины и иметь возможность выбирать сердцем.

- Правильно сказал. Женщин надо баловать, а мужиков в черном теле держать, чтобы волю к самостоятельности не потеряли.

Вздохнув, Жданов смотрит в потолок.

- Я до этого поздно допер. Дочь свою как пацана пытался воспитывать. Надо было мягче. Глядишь, в Штаты бы не съебалась.

- Игорь. – От переизбытка чувств мой голос скачет. – Ты прекрасный отец, я даже не сомневаюсь.

- На папашу года точно не потяну, но хоть дедом хорошим стал. Я тебе показывал своих?

Потянувшись, Жданов берет телефон с прикроватной тумбы и открывает галерею.

- Это Слава моя. Внешне на мамашу свою похожа, но характер мой.

- Красивая, - с улыбкой замечаю я. – От тебя тоже что-то есть, кажется.

- Это муж ее, - продолжает он, тыча в высокого мужчину с ослепительной улыбкой. – Зять мой англоговорящий. Толковый сукин сын, хоть и янки. А это Макс, старший внук мой.

- Красивый какой парень. Моей Нике бы понравился.

- Твою Нику от него пока надо подальше держать, - ворчит Жданов. – Сала в башке мало у него пока. Тычется во все, что движется. А это Саша, средняя. Сочувствую ее будущему мужу. Мозги пудрит почище любой цыганки. Сам иногда ее боюсь. Только в глаза посмотрит жалобно, а на счету уже охеренный минус. Это Маша…

- Выглядит очень женственной и милой, - вставляю я.

- Хиппи по жизни, Маргарет Тэтчер внутри, - вздыхает он, откладывая телефон. – Еще Никита есть, но он мелкий. Непонятно пока, что из него выйдет. Как видишь, семья у меня большая. Слава с жирафом дюже расстарались.

Я не могу перестать улыбаться. Ну до чего же он милый, когда о своей семье говорит. Я окончательно и бесповоротно влюбляюсь.

- Дом в этом году начал строить. Чтобы мои по приезде по отелям не шарились.

- Здорово, - говорю я и обрываюсь, потому что в этот момент полиграфический магнат поворачивается и цепко оглядывает мое лицо.

- А дому, как известно, хозяйка нужна. Итак, возвращаемся к нашим матримониальным баранам. Ты замуж за меня пойдешь?

Я смотрю в его глаза стального цвета, которые сейчас приобрели тепло-зеленоватый оттенок, на выступающие скулы, на волосы цвета соли с перцем. Какой он все-таки красивый мужчина. Да, предложение руки и сердца скоропалительное, и лучше бы все хорошенько обдумать. Но разумно я поступаю всегда, а сейчас душа требует чего-то безрассудного.

- Да, - говорю я, улыбнувшись. – Графиня подумала и согласна.

— Мне нужно домой, — в четвертый раз повторяю я, выпутываясь из одеяла. — Клятвенно обещала дочери ночевать дома.

— Нужно было просто не обещать, — ворчит Жданов. — Уснули бы спокойно по- стариковски.

— Ничто не мешает тебе сделать это, как только я уйду.

— Спать, пока будущая жена впотьмах к себе катит? Не годится. — С этими словами он тоже встает. — Надо теперь тащиться тебя провожать.