- Ника! — рявкаю я. — Продолжишь так делать - возьму и снова выйду замуж за твоего отца.

Вру конечно. Даже под страхом смертной казни я бы не вышла за Вадима во второй раз. Жданов в очередной раз был прав: в двадцатилетние мозги не залезешь. А вот «включать бабу», как он выразился, оказывается, и в сорок получается замечательно. Ох, сколько я вчера ворочалась перед сном, пытаясь справиться с наплывом самых разнообразных чувств. От раздражения на Вадима, который выбрал столь неудачное место для встречи, до упрямого неприятия факта, что Жданов привел свою бывшую жену в то же место, где ужинал со мной.

- Вот это был бы номер, — хмыкает Ника. — А через неделю бы все равно развелись. Слишком вы с папой неподходящие люди.

К моему великому счастью, наш с Вадимом развод не нанес ей никакой психологической травмы: с Никой можно свободно разговаривать про развод и других мужчин, а также легко на эту тему шутить.

- Вот как? А кто, по-твоему, мне подходит?

- Ну вот этот твой дядя на Гелике очень даже тебе подходит. А знаешь почему, мам?

Я кошусь на дочь с любопытством. Считает, что мы с полиграфическим магнатом подходим друг другу?

- И почему же?

- Потому что ты у нас женщина умная и дорогая, под стать ему, - хмыкает Ника.

Перед глазами моментально всплывают лица юной красавицы Майи и, пусть и не совсем юной, Анжелы, и внутри вспыхивает раздражение. И с чего Игорь Жданов решил оказывать мне знаки внимания? Я ведь явно не в его вкусе. С молодыми мне не тягаться, с достижениями современной косметологии тоже. Захотелось разнообразия? Так это он мимо постучался. Становиться чьим-то любовным экспериментом в свои почтенные годы я точно не стремлюсь.

- Так, вот теперь точно хватит. — Перекинув через плечо сумку, я решаю прервать этот непрошеный сеанс внушения. — Я побежала. Увидимся вечером.

Работа работается из рук вон плохо, а это на меня совсем не похоже. Я даже когда с Вадимом разводилась, легко брала сверхурочные, а сейчас битый час сижу перед монитором и никак не могу собраться с мыслями. Покоя не дает вчерашний вечер и полученное с самого утра сообщение от Жданова:

«Ну что, Люба? Продолжаем общение, или еще подуешься?»

Подуешься. Мне не двадцать лет, когда энергии хватает и на обидки, и на ревность. Не дуюсь я, а скорее озадачена. Нас-то с Вадимом общая дочь связывает, а что роднит полиграфического магната с бывшей женой — загадка. Да и не только в ней дело, а еще и в том, что у него всюду поклонницы имеются. Как говорится, от мала до велика. Я в этом цветнике чувствую себя экзотическим трофеем. Экзотическим не потому что обладаю незаурядной внешностью, а потому что сильно отличаюсь.

— Любовь Владимировна, — Пирогов без стука врывается в мой кабинет. — Там вас Олег Евгеньевич к себе вызывает.

От расстройства я даже прикрываю глаза. Ну почему потребовалось видеть меня именно сегодня, когда я совершенно не настроена выслушивать его глупые претензии?

— Сейчас приду, Вить. — Изобразив подобие улыбки, я с новым рвением вглядываюсь в экран. — Надо кое-что важное доделать сначала.

— Ладно. Ну ты это… — Он мнется. — Не слишком задерживайся. Знаешь же, как он это не любит.

Вздохнув, я встаю. Не потому что не хочу расстраивать Шапошникова, а чтобы не подставлять Пирогова. Иначе начнет шеф ему плешь проедать, мол, я тебе задание дал, а ты не выполнил.

— Вызывали, Олег Евгеньевич? — осведомляюсь я, постучавшись.

Глазки-буравчики как по команде вонзаются в мою переносицу.

— Вызывал, Любовь Владимировна. Присаживайтесь.

Интересно, почему генеральному непременно нужно общаться с сотрудниками в таком пренебрежительном тоне? Чтобы подчеркнуть иерархию? Такая манера коммуникации — чистейший социальный атавизм, отравляющий здоровый рабочий процесс.

— Работаете?

— Работаю, - вру я, немного покраснев.

— Как продвигается сотрудничество с Ждановым?

При звуке его имени я взволнованно ерзаю на стуле. Ну надо же. Никуда от него не деться.

— Хорошо, — говорю, — продвигается.

Шапошников грозно подается вперед.

— А конкретнее? Сколько вы ему на прошлой неделе краски отгрузили?

— Думаю, около пяти тонн, — отвечаю я, недоумевая, почему он адресует этот вопрос мне, а не отделу продаж. Я ведь главный технолог в конце-концов, и считать количество отгруженных банок — не в моей компетенции.

— Мы договаривались, что Жданов будет покупать у нас тридцать тонн в месяц, — с претензией рявкает генеральный. — И формировали прайс-лист исходя из этого объема.

— Олег Евгеньевич, — устало вздыхаю я. — А я-то здесь причем? Я курирую качество краски, а не отгруженные тонны. Вызовите менеджеров по продажам, и пусть свяжутся с Игорем Вячеславовичем…

Шапошников хищно щурится.

— А вы, стало быть, умываете руки?

— При чем здесь мои руки? — Как и обычно в беседе с ним я начинаю заводиться. — Переговоры с клиентами не входят в мои должностные обязанности.

— То есть вы всерьез считаете, что рядовой менеджер может позвонить владельцу крупнейшего печатного предприятия страны и вести с ним такие разговоры?

Так вот в чем дело. Отдел продаж не находит общий язык со Ждановым, и грудью на амбразуру предлагают кинуться мне.

— Думаю, было бы уместно вам поговорить с ним лично. Как владелец с владельцем.

Эта идея не вызывает у Шапошникова энтузиазма. В его глазах мелькает почти суеверный страх.

— Я? Нет. Слишком много дел… — бормочет он, начиная деловито копошиться в бумагах. — Позвоните сегодня же и выясните, какой объем он планирует выкупить до конца месяца. В противном случае, мы поднимем цены.

Вот умеет он… Сделать день еще хуже, чем он есть. Представляю лицо Жданова, когда он услышит такое. Придется перед ним лебезить, чего в свете вчерашних событий делать никак не хочется.

— Можете идти, — сухо роняет Шапошников, утыкаясь взглядом в монитор.

Я поднимаюсь. Сколько там до пенсии осталось? Скорее бы, что ли. А то тошнит от его физиономии.

— Любовь Владимировна! — ехидно окликают из-за стойки, стоит только выйти из кабинета. — К вам посетительница.

Я смотрю на секретаршу Шапошникова с непониманием.

— Посетительница? Ко мне? Откуда?

И еще до того, как Ольга успевает ответить, из коридора доносится стук каблуков, и в приемную вплывает высокая стройная блондинка, в которой я узнаю бывшую жену Жданова. Ту самую, которая вчера пила с ним «экспрессо».

— Вы Люба, правильно, я понимаю? — не удосужившись поздороваться, она смерила меня оценивающим взглядом. Каблуки на ее туфлях еще более высокие, чем были вчера, что, казалось бы, невозможно.

— Совершенно верно, Анжела. Именно так меня вам вчера и представили, — сдержанно отвечаю я. — Чем обязана?

— Нам есть, что обсудить, — с вызовом бросает она. — Например, ваши посягательства на моего мужа.

Магнитные бури сегодня, что ли? Сначала Шапошников с необоснованными требованиями, теперь эта дама с таким же обвинениями. Уже которую неделю против воли становлюсь главным офисным ньюсмейкером. Ольга сейчас от восторга и любопытства сейчас из-за стойки вывалится.

— Если вы имеете в виду Жданова Игоря Вячеславовича, то он, если мне не изменяет память, развелся несколько лет назад. Что касается моих посягательств на него…

— У вас кабинет есть? — перебивает женщина, бросая взгляд на секретаршу Шапошникова. — Я не готова обсуждать при посторонних такие интимные темы как мое замужество.

От такого заявления я даже теряюсь немного. Не хочет обсуждать при посторонних? Разве не она только что во всеуслышанье обвинила меня в том, что я посягаю на ее мужа?

— Кабинет у меня имеется, но в нем я привыкла работать, а не скандалить с малознакомыми мне женщинами, — осторожно говорю я.

— Я тебя умоляю, Люба, какие скандалы? — Пухлые губы Анжелы кривятся в подобии улыбки. — Просто проясним одно маленькое недоразумение, и я уйду.