Так мы и двигались с четверть часа, спускаясь все ниже к каналу. Мимо нас проплывали серые фасады домов, выбитые кое-где стекла, вместо которых в раме торчала фанера, серые стены, отмеченные пятнами черной плесени. Ее становилось все больше, чем ближе была протока.

Наконец мы дошли почти до самого канала, вертикальные стены которого были выложены грубым камнем. В такой упадешь – и не выплывешь: уровень воды был гораздо ниже уровня набережной. Так что выражение «концы в воду» в этом квартале, похоже, имело буквальный смысл.

Дома же стояли почти вплотную к воде. Здания так жались к ней, словно хотели, чтобы нищета окружала их хотя бы с трех сторон, а не со всех разом.

Из-за этого и входные двери были лишь со стороны улицы. И среди них оказалась та самая, синяя. Хотя именно синей она была когда-то. Лет триста назад. Сейчас же на лазоревую краску наслоилось столько копоти, пыли и грязи, что я бы смело назвала этот оттенок свинцовым с примесью голубизны.

Зато массивная бронзовая ручка была натерта ладонями входивших до блеска, намекая: дверка-то популярна в округе. Только мы сами с Рохтом искали бы ее до этого самого посинения, которое нам указали.

– Ну! Я свою часть сделки выполнил, – бухнул орк, сверля меня взглядом. – Давай зелье против своей отравы.

– Знаешь, каким ядом я тебя отравила? – мило улыбнулась я, глядя на вновь начавшего зеленеть типа. – Одним из самых действенных и страшных. Ядом сомнений. И он отлично подействовал.

– Что это значит? – начав свирепеть, пропыхтел орк.

Из его ноздрей едва пар не повалил. Зато громила сосредоточил все свое внимание на мне и только на мне. Упустив из внимания Рохта. Дракон между тем начал обходить орка со спины.

– Это значит, что мой нож был чист. На нем не было никакого яда!

– Точно?

– Зуб даю! – заверила я, не уточняя, что клык, который я имела в виду, принадлежит орку. – Мне этим ножом еще колбасу резать. Буду я его всякой дрянью смазывать.

– Какого бздохлика ты тогда мне врала?! – раздаваясь в плечах, взревел орк… получил успокоительный удар по темечку и упал без сознания.

– Чего так долго? – проворчала я Рохту, который и организовал глубокий сон нашему проводнику. – Я уже не знала, как время протянуть.

– У тебя отлично получалось, – ответил дракон и скомандовал, кивнув на полузеленое тело: – Ноги подними и потащили к бочке.

Недалеко от нас и правда стояла такая. Большая, деревянная, а главное, пустая. В нее-то мы и загрузили орка так, что пятая точка того была на дне, а сапоги, кисти рук и голова торчали сверху. Так что, если очнется, выбраться ему будет трудновато и, главное, долговато. Даже если позеленеет, его будут сдерживать три кованых обода.

Когда же мы вернулись к двери, Рохт движением руки заставил меня встать ему за спину со словами: «А теперь переговоры буду вести я» – и постучал в створку.

Спустя несколько томительно долгих мгновений тишины я почувствовала, как под ложечкой засосало. Возникшее нехорошее предчувствие заставило насторожиться. Сердце застучало часто-часто. Мой внутренний голос требовал действовать так быстро, как только могу. Словно кто-то включил таймер и вот-вот должно что-то произойти.

Я огляделась вокруг, словно ища источник тревоги. Но сумрак окутывал все вокруг, улица была тиха и безлюдна.

– Ты это чувствуешь? – спросила я Рохта.

– Да, – ответил он и ударом магии вышиб дверь, наплевав на такие прелюдии, как стук.

Дерево разлетелось в щепки, а дракон ворвался в темный коридор, на стене которого красовалось свежее пятно крови. Дракон, словно ищейка, готовая взять след, втянул носом воздух, прикрыл глаза, прислушиваясь к звукам, и уверенно сказал:

– Наверху кто-то есть. Я проверю, а ты оставайся здесь.

И двинулся по коридору к лестнице. Хотя правильнее было бы сказать – потек. Одно движение дракона было неотделимо от другого. Он ступал по половицам неслышно, как барс.

Я полюбовалась на этого хищника на охоте. А затем вспомнила приказ ящерюги оставаться на месте и мысленно усмехнулась: кого-то сегодняшнее утро так ничему и не научило. Я не привыкла отсиживаться в стороне. А уж если дело касалось жизни моего брата – тем более!

Так что, выждав ровно до того момента, как Рохт поднимется на один пролет, я двинулась следом, стараясь ступать бесшумно и каждую секунду готовясь, что услышу грохот и звуки борьбы. Но ответом мне была тишина, посреди которой я услышала:

– Тут раненый!

Я рванула вверх через три ступеньки. В мозгу отчего-то отчетливо представилась картина Нара, лежащего в луже крови. В комнату я влетела бешеным пульсаром через секунду. По моей скорости Рохт понял, что я шла за ним, и рыкнул:

– Я же сказал!..

Я не обратила на это внимание. Оно было приковано к коренастому гному, чья рубашка и штаны оказались красными от крови. Даже рыжие волосы и борода, в которых едва-едва успела поселиться седина, и те оказались в алых пятнах.

Грудь низкорослика буквально изрешетили. Я насчитала с дюжину ран. Он едва дышал. Удивительно, что гном был еще жив. Видимо, исключительно в силу своего упрямства, которым так славился подгорный народец.

Хотя, может, сыграло роль и исцеляющее заклинание, которое дракон успел накинуть на подгорника.

– Оставайся здесь, я проверю остальные комнаты, – скомандовала Рохт. – Поняла?

Дакон умудрился спросить меня так, что единственный ответ мог быть только «да». Его-то я и выдала.

И пока ящерюга выбежал в коридор, я склонилась над хрипящим гномом. С его лица стремительно уходили все краски. Оно становилось все белее, и на его фоне все ярче выделялись рыжие волосы и губы, на которых алела кровь.

Раненый пытался дышать ртом, но с каждым выдохом кровь из пробитых легких выходила наружу.

Мои руки тряслись, когда я потянулась к карману пиджака, куда переложила из мокрых штанов бутылек с эликсиром Эмберина. Этот стимулятор еще называли вторым дыханием. Он на некоторое время давал организму силы.

Выдрала пробку зубами и попыталась вылить все в рот гнома. Именно в этот момент бородач решил мотнуть головой.

– Ну же, ну… давай… – выплюнув пробку, в отчаянии выдохнула я.

– Никого больше в доме нет, – произнес Рохт.

Дракон, вернувшийся и увидевший, что я делаю, склонился над умирающим и зафиксировал его голову так, чтобы мне было удобнее.

– Второе дыхание? – спросил ящер, знавший, похоже, об эликсире не понаслышке.

Я кивнула и влила наконец жидкость в гнома. А Рохт наложил заклинание, позволяя уменьшить кровопотерю.

– Кто это сделал? – четко, так чтобы гном точно услышал и понял, произнес Рохт.

– Трое… Их было трое… Хотели меня пришить и обставить все… чтобы… мне было жарко… как в Пекле… Ищейки ничего не учуют… – зашептал гном. Его губы едва шевелились, а слова были похожи на бред сумасшедшего.

Похоже, низкорослик сбрендил и сейчас не отличает реальность от галлюцинаций. Да чтоб его!

Не успела об этом подумать, как крепкая жилистая ладонь гнома схватила меня за запястье.

– Надо бежать! – прохрипел бородач.

Тут-то я и заметила на руке подгорника браслет. Точно такой же был у Нара. Бронзовая пластинка с несколькими вплавленными в нее камнями. Экстренный телепорт, рассчитанный на одного, с точкой выноса рядом с нашим домом. Нашим прошлым домом, на Новом континенте. Сейчас же он был бесполезен: на такие расстояния ни один артефакт перенести не сможет. Так что брат носил браслет как украшение и память о прошлом, которого не вернуть.

– Откуда это у тебя? – Я вывернулась из захвата и уже сама впилась пальцами в волосатое запястье гнома.

– От одного парня…

– Какого? Когда ты его видел?! – с нажимом спросил Рохт.

– На рассвете… – просипел гном.

Я хотела спросить еще что-то, но тут ощутила запах гари. И дракон тоже. Он открыл дверь в коридор, и на него оттуда полыхнуло пламенем, которое не перекинулось на дракона лишь потому, что он успел каким-то чудом в последний момент увернуться.