— Есть ещё не хочешь? — спросил Вася.

— Совершенно не хочу. И не захочу, наверное, как думаете? — спросил я.

— Не, эта функция временно у тебя не работает. Ещё как захочешь. Дышать не надо, а есть ещё как надо — сказал медведь.

— Я хочу отблагодарить всех. Волки, Лизавета и вы все — это те, которые меня поддерживали. Можно? — спросил я.

— Нет препятствий, Дима. Будем счастливы быть тобою замечены в день перерождения. Как благодарить будешь? Может устроим пир? — спросил медведь.

— Я не знаю, как можно. И даже не знаю, как дальше будет развиваться моя новая жизнь. Но одно я знаю точно. Я абсолютно счастлив, что вы у меня есть. И я начал понимать и осознавать, что после биологической смерти, приобрёл нечто гораздо большее. У меня теперь огромная семья, которую я люблю. И это какое — то новое чувство. Откуда оно? — спросил я, неимоверно смущаясь от собственных откровений.

— Скоро узнаешь — с хитрым прищуром сказал хозяин и обнял меня за плечи.

— Друзья мои. Давайте не будем тянуть долго с этим разговором и объяснением. А то он не отстанет. Правда? — спросил Тимофей Иванович, повернув голову в сторону пушковых.

— Давайте, конечно. И не только ему объяснить надо, но и мне. Я по ходу единственный тупой домовой в мире, который мало того, что таскается без конца с церемонии на церемонию со своим хозяином, хотя мне не пристало подобных путешествий делать, так ещё я это делаю в информационном вакууме, так сказать, блуждаю в неведение. — сказал Татарин и обиженно свёл брови. — Да, Дима. Я знаешь, что тебе ещё хотел сказать? Так, чтобы ты знал. Я единственный в твоей сомнительной компашке, который плакал и страдал, когда ты умер. Всю ночь, между прочим. А эта коза белобрысая, которая якобы тебя охраняла от чёрных, дрыхла без задних лап и в свой белый ус даже не дула. Это я так, чтобы ты знал.

Я засмеялся и схватив его маленькое тельце, счастливо прижал к себе.

— Спасибо, Татарин. Я этого никогда не забуду. Ты самый лучший домовой на свете. Но когда я умирал, я видел, как Маруся плакала мне на грудь. Это очень грустно было. Давай, пожалеем её тоже? И меня. И в мой день рождения, я хочу, чтобы вы простили все обиды друг другу. А то мне и без того привыкать надо к своим новым ощущениям, а тут вы друг на друга дуетесь. И потом, тебе нужно научиться вежливости. Тимофей Иванович что — то хотел сказать нам, а ты перебил его.

— Ничего страшного. Пойдёмте, «белое» ведомство за мной — сказал медведь и мы все пошли ему в след. Я любовался природой этих мест. Потрясающее сочетание белого и зелёного, голубого и синего. Здесь не было других красок. Только те, которые я перечислил. Мы шли по земле, которая была устлана ковром из травы. Белоснежные горы, холмы, валуи. Только белый цвет, и ни крупинки коричневого или чёрного. Глаза резало неимоверно, и я всё время их тёр, чтобы можно было разглядеть как можно больше. Кто его знает, может и не попаду больше я никогда на белое озеро.

Наконец, мы остановились. Поляна была просторной и могла разместить на себе большое количество желающих на ней отдохнуть. Я снова услышал вой волков. Обрадовался, не испугался. К нам приближалась стая белоснежных зверей. Они шли стройным рядом, вслед за вожаком. Считать я их не стал, но думаю около двухсот волков то было точно. Они подошли к нам, перестали выть и сели на задние лапы. Вожак стаи подошёл ко мне, и глядя в глаза, сказал:

— Я приветствую тебя, Дима. Ты сегодня являешься новорожденным сотрудником «белого» ведомства, который приобретает семью и…Остальное объяснит Тимофей Иванович. Но, я хочу тебе сказать, что счастлив видеть тебя на белом озере, в целости и сохранности. Мы будем следить за тобой с помощью птиц, которые регулярно приносят нам вести от «прозрачных». Мы полюбили тебя, а это значит, что. если на твоём пути встанет вопрос о помощи с нашей стороны, знай. Мы придём. Услышал? — спросил вожак.

Я опустился на колени, и обнял вожака стаи. Все волки встали на лапы и подняв морды в небо, завыли. Я понял, что это великий знак преданности.

— Когда я умирал, я видел, как вы танцевали. Я не хочу больше испытывать такую боль, но танец был прекрасен — сказал я, поглаживая вожака по голове.

— И не будет больше такой боли. Но знай, что зачастую «прозрачные» часто путают бессмертие с бесшабашностью и начинают слишком храбро себя вести на заданиях. И это очень плохо заканчивается. «Чёрное» ведомство — тоже бессмертное. И они умеют делать так, что сотрудник горько потом жалеет о своей беспечности. Повторюсь — услышал? — спросил вожак.

— Конечно, я дураком никогда не был — сказал я и поднялся с колен.

— Готовимся к церемонии, мои подчинённые. Давайте в круг, как положено. Нужно успеть до заката, потому что Дима ещё очень слаб, хотя он об этом и не подозревает. Давайте, по местам. — скомандовал Тимофей Иванович и улыбнулся мне. — Дима, давай посередине круга вставай, вот к этой чаше.

Я встал к белоснежной огромной чаше, наполненной голубой водой. В ней что — то лежало, но я не разглядел, что именно. Все встали в круг, и начали движение. Из — за холма, вышла Елизавета, и встала рядом с Тимофей Ивановичем. Все лица танцующих и стоящих напротив меня были сосредоточенные и серьёзные. Мне было любопытно, но страха я не испытывал. И вдруг, мой желудок не вовремя попросил пищи. Да так громко, что слышно было за версту. Лизавета услышала призыв моего организма, и приоткрыла полотенце, которое было у неё в руках. Там лежал огромный пирог. Я судорожно сглотнул голодную слюну. Она широко улыбнулась и помахала мне головой. Тимофей Иванович поднял руку и стая волков, вместе с моими домочадцами остановила танец. Потом произнёс очень громким голосом:

— «Прозрачный» Дмитрий, мы собрались все здесь для того, чтобы с помощью великой белой магии, подарить тебе душу. Так случилось, что твоя мама, при твоём рождении, не смогла это сделать и очень жалела об этом. Ты достойнейший из достойных. Добрый, отзывчивый и мы тебя все очень любим. Мы дарим тебе её, и пусть она всегда будет с тобой.

С этими словами он подошёл ко мне, и вынув из чаши амулет. Он был точно такой же, как и у него на груди. Красивый, белоснежный и сделанный из платины. Я сразу это заметил. Цепочка, на которой висел амулет была из того же металла. Я подошёл к Тимофей Ивановичу и низко наклонил голову. В знак преданности и повиновения. Он надел мне на шею цепочку, и я почувствовал тяжесть металла у себя на груди, когда приподнял голову. Потом я сделал два шага вперёд и взял амулет в руки. Показал всем подарок.

Волки завыли, пушковые захлопали в ладоши. Я пошёл со всеми обниматься.

— Спасибо, хозяин мой! Спасибо Лизавета! Спасибо, друзья мои! Это бесценный подарок, и я горжусь им. Беречь, любить и хорошо работать. Помогать слабым и останавливать зло. Вот мой девиз — сказал я внимательно посмотрел на пирог, который держала в руках Лизавета. Она увидела мой взгляд и засмеялась.

— Никакая церемония не может остановить мужской аппетит, да Дима? — сказала она, о отломив большой кусок, дала мне наконец попробовать. Я поблагодарил и с наслаждением откусил лакомство. Было очень вкусно.

Всё в этот счастливый день было для меня ново. Но я не боялся. Нет ничего лучше, чем приобрести такую огромную семью в обмен на человеческую жизнь. Я не жалел. Тимофей Иванович подошёл ко мне, обнял и махнул рукой.

— Да будет пир — сказал он и я уставился на действительно мощную магию.

Сам собой появился огромный белый шатёр, в котором лежали подушки и пледы. Посередине шатра началась возня по продуктам питания. Чашки и ложки, тарелки и соусницы, споря друг с другом, перемещались с одного места на другое, пока не нашли себе применение. На них начали ложиться продукты. Жареная курочка, утка в яблоках, бочки с мёдом, всевозможные фрукты и овощи, пироги с разными начинками. Стояли рядом бутылки с шампанским и конечно любимая Тимофей Ивановичем водочка. Когда еда перестала суетиться и уже улеглась в тарелки, медведь произнёс.