Я сидела в кафе, дожидаясь, когда здесь появится звонившая мне девушка. Вообще-то я пришла на встречу чуть пораньше оговоренного срока — через двадцать минут у меня заканчивался обеденный перерыв, на опоздания начальство смотрит косо, так что на долгий разговор незнакомке рассчитывать не стоит. И вообще, кто она такая, и что ей от меня надо? А еще непонятно, откуда у нее взялся номер моего мобильника? Круг моих друзей и знакомых ограничен, к тому же я не отношусь к числу тех, кто раздает свои координаты направо и налево. Все, что я пока могу сказать о звонившей, так только то, что мне не понравился ее голос, в котором явно проскальзывают неприязненные нотки.

С просьбой о встрече эта особа обращается ко мне уже второй раз. Когда я впервые ответила на звонок с незнакомого номера, то женщина, не представившись, заявила, что ей надо сообщить мне кое-что об Игоре, моем женихе — мол, это очень важно, причем важно именно для вас, дорогая невеста, иначе, дескать, я не стала бы понапрасну тратить время на ненужные разговоры. Тогда я не стала слушать незнакомку, сразу же отключилась — прежде всего, мне не понравился уверенно-нагловатый тон звонившей, и к тому же я сочла подобное чьей-то неумной шуткой. У меня не было оснований сомневаться в своем женихе, но, тем не менее, в глубине души словно кто-то провел шершавой полоской.

Говорить об этом странном звонке я никому не стала — не видела в этом смысла, и надеялась, что это просто какое-то недоразумение. Возможно, некто просто ошибся телефоном, да и мало ли на свете неадекватов, любящих глупые розыгрыши!.. Однако сегодня девушка позвонила вновь, и сказала, что не стала бы меня отвлекать по пустякам, но встреча крайне необходима нам обоим. Мол, эта информация очень важна для вас. Больше того: незнакомка предложила встретиться в кафе, находящемся недалеко от места, где я работаю — дескать, в это время у вас все одно обеденный перерыв, там же, в случае чего, и кофе выпьете, как обычно. Все успеете, тем более что наш разговор много времени не займет…  Надо же, как много эта девица обо мне знает! Любопытство (а заодно и желание прояснить ситуацию) взяло верх. И вот я сижу в кафе, обусловленное время встречи уже подошло, а девицы с требовательным голосом все еще нет…  Странно. Может, это, и верно, чей-то глупый розыгрыш?

Меня звать Вероника Изотова, или Ника, как зовут меня родные. Родилась и выросла я в столице, только вот отец и мать погибли, когда мне было семь лет — отправились в горы, и там их группу накрыло снежной лавиной. Кому-то повезло — успели откопать живыми, а вот мои родители и еще трое альпинистов в число таких счастливцев не вошли. В свое время эту трагедию широко освещали в прессе, тем более что почти у всех погибших остались маленькие дети…  У моей матери близкой родни не было, и потому осиротевшее дитятко (то есть меня) забрали к себе родители отца.

Надо сказать, что мой дед был всемирно известным ученым, академиком с кучей званий и регалий, а вот что касается бабушки…  Она из тех женщин, кто всецело посвящает свою жизнь заботе о муже, о его комфорте и удобстве, а заодно (если можно так выразиться) старается держать всю семью под своим крылышком. После смерти своего единственного сына дедушка и бабушка окружили меня невероятным вниманием и заботой, причем иногда их опека была избыточной, и больше напоминала жесткий контроль. В этом стремлении не выпускать меня из-под своего пригляда бабушка перехлестывала через край: именно она выбирала мне друзей и подруг, указывала, что я должна делать, а что — нет, как одеваться, куда ходить, где проводить свободное время…  Первое время я пыталась кое-как отстоять свои личные границы, но это приводило к тому, что бабушка хваталась за сердце и на несколько дней укладывалась в постель с кучей лекарств на прикроватном столике.

Однажды дедушка откровенно поговорил со мной: мол, Ника, я понимаю, что бабушка частенько перегибает палку в излишне навязчивой заботе о тебе, но мою жену можно понять — смерть твоих родителей все еще является для нее страшным горем, от которого она все еще не оправилась, и потому бедняжка старается делать все, чтоб с тобой не случилось чего-то непоправимого. Так что прошу тебя об одолжении — ты уж потерпи, не возражай, соглашайся со всем, что она говорит, и постарайся не перечить, потому что у моей супруги слабое сердце и волнение ей противопоказано, а кроме тебя и меня у нее теперь никого нет. Мол, ты умная девочка, и очень рассчитываю на то, что поймешь — иногда, ради благо близкого человека, стоит уступить…

Ничего не поделаешь, пришлось дать слово дедушке, что я сделаю все, чтоб не расстраивать бабушку. Увы, но подобное привело к еще большему ужесточению надзора, от которого, признаюсь, я уже не знала, как избавиться.

Дедушка умер, когда я училась в институте, но с той поры контроль надо мной со стороны бабушки усилился еще больше. Я должна была звонить ей по нескольку раз в день, после окончания занятий обязана сразу же идти домой, без серьезной на то причины нигде не задерживаться, а еще мне не следует посещать клубы и дискотек, потому как это не то место, куда должна ходить девушка. И уж тем более не может идти речь ни о каких поклонниках! Как утверждала бабушка — от нынешней молодежи ничего хорошего ждать не стоит, и более говорить на подобную тему она не намерена!

Если я хоть в чем-то нарушала эти правила, или же пыталась возражать, то в нашей квартире начинало пахнуть лекарствами, возле лежащей в кровати бабушки появлялась дежурная медсестра, доставались кислородные подушки, а возле подъезда то и дело стояла «скорая помощь». Короче, в этой битве я проиграла вчистую.

Именно это объясняет то, что к окончанию института у меня не было ни одного кавалера, хотя многие парни хотели пригласить меня на свидание, тем более что по общему утверждению я очень привлекательная девушка. Беда в том, что бабушка хваталась за сердце при одной только мысли о том, что я могу привести в наш дом некоего молодого человека, не отвечающего ее высоким требованиям, и с родителями которого она незнакома. Дескать, ты у меня такая доверчивая и неприспособленная к жизни, что тут и до беды недалеко!.. С однокурсницами было чуть проще, но и среди них у меня не появилось ни одной подруги — одно только сообщение об их появлении в моей жизни вызывало у бабушки слишком негативную реакцию: дескать, от современных девиц тебе лучше держаться подальше, а от некоторых безнравственных особ одни беды!.. И не возражай — я все делаю для твоего блага!..

Логика бабушки мне была понятна и без объяснений: внучка дома, в своей комнате, все под приглядом, можно ни о чем не волноваться. Не буду скрывать: чем старше я становилась, тем больше мне хотелось вырваться из этой удушающей гиперопеки, только вот кто бы подсказал, как это сделать?

Хорошо еще, что бабушка не стала возражать против того, что я устроилась на работу, но тому имелась все объясняющая причина: руководителем того научно-исследовательского института являлся один из любимых учеников моего дедушки, так что и тут я была под неким контролем. Впрочем, на рабочем месте подобрался неплохой коллектив, а потому, можно сказать, на работу я ходила, как на отдых — во всяком случае, там никто не заглядывал в мой кабинет каждые четверть часа и не спрашивал, чем я занимаюсь в данный момент…

… Я взглянула на часы — оказывается, незнакомка опаздывает уже на пять минут, а я все это время не свожу глаз с дверей. Надо же: женщина так настаивала на нашей встрече, но сама не соизволит придти вовремя! На мой взгляд, необязательность в людях — это очень неприятная черта, и, если вдуматься, то в этом нет ничего хорошего: если дама не торопится на встречу, то ждать ее я не обязана. Может, мне встать и уйти? Наверное, так и надо сделать, но любопытство взяло верх — пожалуй, подожду еще немного, не более нескольких минут…