Он кивнул. Я убрал руку от горла и спросил:

— Как звать тебя, чучело?

— П-п-п-почему чучело? — драматическим шепотом спросил он.

— Потому что с виду ты человек, а в башке у тебя — опилки! — пояснил я. — Кой хрен ты в штиблетах в Хтонь поперся?

— А… — он был явно озадачен. Не такого вопроса колдунишка ожидал от черного урука! — А что — нельзя?

— Нельзя хрен об чужие занавески вытирать и при дамах материться! А еще — людей воровать, чтобы на них опыты ставить! — отмахнулся я.

— Так это не опыты! — возмутился он. — Это уже веками отработанные практики! Ради заемной силы!

— А? — удивился теперь уже я. — Это что за хрень? Ладно, всё — потом. Давай вот что мне скажи, болезный: есть из чего костер разжечь? Я тут просто подумываю: мне тебя с переломанными пальцами на руках дальше вести или с целыми?

— Пальцами? Почему — пальцами? — его растерянности не было предела.

Конечно, проводя ритуалы в Хтони, очнуться в лапах у черного урука — не самый закономерный результат. Был. Годик назад. Теперь с подобными ему паскудами такие сюрпризы будут случаться все чаще и чаще…

— Ну, как… Ноги я тебе ломать не буду, мне еще, по всей видимости, девчонок на себе нести. Так что сам пойдешь. Нос сломать — так говорить будешь невнятно, а у меня к тебе куча вопросов… Потому — пальцы, — кажется, доходчивей было уже некуда. — Говори, падла, из чего у тебя костер развести можно!

Я ухватил его за ухо и немного приподнял над каменным полом. Общение с Кузей кое-чему меня научило, и теперь я уже врубался, с каким типом личностей такой способ диалога будет самым эффективным.

— А-а-а! Зеленая склянка!- тут же смекнул он. — Налей в блюдо, будет долго гореть! А-а-атпусти!

Я отпустил, и колдун брякнулся башкой на камень. Ну, сам попросил, что уж тут. Зеленую склянку я нашел быстро и металлическое блюдо подходящего размера — тоже. Пододвинув его поближе к посудине, усадив напротив себя и глядя на его реакцию (а ну, как сбрехал и сейчас будет большой бабах?), я налил мутную тягучую жидкость в емкость, чиркнул самой обычной спичкой, и жижа заполыхала — невысоким, но жарким и ярким пламенем.

— Годится. Так и быть, разрешу тебе посидеть и погреться об мой костер, если расскажешь, за каким хреном ты всё это устроил. Но учти — начнешь бормотать заклинания или нести околесицу, я тебе мигом по щам настучу! — погрозил ему пальцем я. — Ты ведь знаешь, кто я, ага? Понимаешь, что со связанными руками и без твоих артефактиков такого пустоцвета, как ты, я в бараний рог скручу за три секунды?

— М-м-мда! — закивал он. — Скрутишь. Ты меня убьешь?

— Я-то? Нет, пока не собирался, — отмахнулся я. — Хотя ты и редкостный гад. Разве что если по пути сдохнешь, тогда сильно переживать не буду. А так мне за тебя живого дороже обещали, чем за мертвого.

Он приободрился и обрадовался. И зря! Заказали-то мне всю это поисково-спасательную операцию воротилы горного бизнеса, клиенты Демидовых. Это они владели шахтами в Акарамаре, то есть опосредованно — сам его светлость Григорий Демидов ди Сан-Донато. Так что смерть ублюдка будет весьма неприятной…

— Как звать-то тебя, чучело? — уточнил я.

— Игорь, — тут же откликнулся колдун. — Денисович. Кулябкин!

— Куля-а-абкин! Так ты — ученый, получается? Это что — я по твоим статьям Воронью пещеру изучал? — мне даже стало как-то обидно.

— Доктор естественных наук! — он прям гордился этим, даже плечи расправил! — Преподаю геологию и спелеологию на отделении геомантии, в колледже. Ну, и не только. Пиромантам и гидромантам геология тоже необходима…

Не знаю, чего он разоткровенничался? Может, прерванный ритуал на него так влиял, а может — мои угрозы пальцы поотламывать?

— В магическом колледже, значит, — кивнул я. — Многоранная личность! Пустоцвет-геомант, ученый, преподаватель, геолог, спелеолог, ритуалист и просто говнюк. Понятно теперь, каким хреном мужики из Акарамары, которая за сорок километров отсюда, в Хтонь попали. Заманил, падла? Наставил статичных порталов, да? Интересно, сколько таких исчезновений — твоих рук дело? Ой, и не делай лицо оскорбленной невинности, мне тебя живьем доставить велено, а про «целый и невредимый» ни слова не было. Как думаешь, Игорёша, что будет полезнее для твоего организма: если я быстро всех погибших шахтеров найду, и мы выбираться станем, или я тебя тут с девчатами оставлю, вручив им, например, что-то острое? А сам на поиски двинусь?

Игореша, подлец, вдруг закатил глаза — и дунул! И пламя из плошки ринулась мне в лицо! Я рефлекторно зажмурился — и врезал леща, вслепую. Явно — попал! Завоняло палеными волосами, так что мне пришлось мигом бежать к сифону и окунать в него башку. А потом — макать в сифон Игорешу, потому как иными способами в себя он приходить не хотел.

— Посмотри ты, какая все-таки говна, а не человек! — пожурил его я. — Ты еще и пакостничаешь? Совсем охренел? Я — Бабай Сархан, мне твои пустоцветные фокусы что слону — дробина!

— Вот! Вот! — заорал он, мотая мокрой башкой и пребывая явно не в себе. — Легко тебе! Ты вон какой! Всем вам! Вы вон какие! Эльфы — живут черт знает сколько, все красивые, как с картинки, гномы в любой технике по щелчку разбираются, руки у них, понимаешь, золотые! Снага — не болеют никогда, тебе, уруку, магия — как слону дробина! Ты вона какой здоровый, и бицепсы у тебя, и трицепсы, и девкам, небось, нравишься! А я? Каково это — быть простым человеком, а? Что мы можем? То голова болит, то жопа, то аллергия, то грибок на ногтях, то зубы надо лечить! Знаешь, как я мечтал об инициации? Мечтал стать кем-то! Каждый день с семи лет мечтал, что стану магом! Настоящим геомантом! И что? Да, инициация произошла, а потом — пшик! Я никто! Пустоцвет, нищий преподаватель в жалком колледже на окраине России! Что у меня есть? Знаешь, каково это — чувствовать свою ущербность, чувствовать презрение от тех, кто сильнее? Да мои ученики, прошедшие инициацию второго порядка, презирали меня, я это ощущал всякий раз! Эти сучки глумились надо мной, шушукались! Конечно, они ведь — первокурсницы, думали, что у них всё впереди! Что? Что бы ты стал делать, если бы ежедневно чувствовал себя никчемным, ничтожным, не могущим повлиять ни! На! Что! Ни на что в этом сраном мире! Для которого нет места под солнцем, кроме крохотной квартирки и нищенской зарплаты в жопе мира! Не знаешь? Откуда тебе знать, ты же не человек, ты — черный урук, тебе повезло!

На этом моменте я дико расхохотался, мне аж плохо стало. Ну, и выронил я его в сифон, и полежал он там, пока я не проржался как следует.

— Мне и вправду повезло, Игореша, — бормотал я, оттаскивая его к блюду с огнем. — Лучше быть черным уруком, чем таким параноидальным эгоцентричным сукиным сыном, как ты. Квартира! Зарплата! Способности к магии! Происхождение — титульная нация и титульная раса! Родился в курортном городе! Мозгом Боженька не обидел, мордашка у тебя тоже ничего, симпатичная! Штиблеты вон какие… Ты чертов везунчик, Игореша! Если бы у меня были на старте такие штиблеты, я бы думал, что мне дьявольски фартануло. Но у меня нашлись только резиновые шлепанцы и разгромленная берлога в самой жопе жопы! Студентки шушукались на него… От меня бабы панические атаки ловят и мелко-мелко креститься начинают, а тут — шушукаются…

— Дуры потому что, не понимают ничего, — раздался женский голос из ниши. — Спасибо вам, господин Сархан, что нас спасаете.

— Тихо, тихо, Маргарита Львовна! — девчули едва ли за руки ее не хватали. — Это же урук! Он же…

— Спокойно, барышни! — эта видная дама выбралась из ниши и типично женскими движениями принялась приводить себя в порядок. Настолько, насколько это вообще было возможно, учитывая обстоятельства. — Спокойно. Этот конкретный урук — самое лучшее из того, что мы могли повстречать в нашей ситуации. В которой, между прочим, виноваты именно вы! Так что раскрыли свои ротики и повторили следом за мной: «Спасибо, господин Сархан!»

— Но Маргарита Льво… — студентки были явно к такому не готовы.