— Да! — подтвердил проводник. — Все индейцы от мала до велика имеют нож, на охоте, на войне, в хозяйстве. И учатся владеть им с детства. Поэтому нам нельзя допустить рукопашной схватки. Для этого у нас есть револьверы. Надо, чтобы из револьверов стреляли в каждом фургоне.

— Так и будет, — заверил его Джеро. — Имея такие револьверы, как у нас, вполне можно не допустить индейца близко. И все же, надо помнить, что в ближнем бою они будут иметь преимущество, какое имеют дети природы против детей цивилизации. Чтобы уравнять шансы в ближнем бою и даже получить преимущество, надо… Что надо?

— Рогатину! — первым отреагировал тринадцатилетний Адольф Вольф.

— Конечно — рогатина… Ответ правильный! У вас для обороны в фургонах в близком контакте с противником есть два предмета. Первый — это большой нож — «Боуи», который иногда не хуже пистолета…

Тут японец как фокусник вытащил сзади из-под куска брезента огромный тесак размером с римский гладиус, но с гардой, защищающей пальцы с двух сторон. Это был личный нож японца, но Генрих заранее позаботился о том, чтобы он имелся в каждом фургоне. Этот нож стал популярным в Америке, но изготавливался только на заказ. Взрослые мужчины начали осваивать приемы работы с этим ножом и еще с рогатиной перед выходом из Джефферсон-Сити.

С детьми решили начать заниматься более серьезно только вчера, для этого есть макеты ножа из дерева. Вместо рогатин учились с палками. Высказывались опасения насчет детей, но они оказались совершенно напрасными. Первые пробы еще в поселке показали, что дети осваивали показанное им — «на лету». Нож подошел для немногих, а рогатина пришлась впору всем без исключения. Девочки тоже хотели заниматься, все они понимали важность обороны не с голыми руками. С ними Айвен и Джеро осваивали набор простейших приемов.

— Второе, что у вас есть в каждом фургоне! — он опять медленно вытащил из-под брезента короткое копье, с двусторонним клинком в чехле, примотанным к рукоятке кожаной обмоткой. — Вот вам и дротик, и меч одновременно.

Продолжая в духе представления, Джеро сделал несколько мягких шагов в сторону, на свободное пространство, и ловко покрутил клинок. Потом сделал серию молниеносных выпадов, едва заметных глазу.

Народ не удивился, потому что успел не только познакомиться с этим холодным оружием перед путешествием, но и поупражняться в пути. А юноши постарше получали удовольствие в тренировках. Взрослые сидели, внимательно слушали, старались успокоить младших детей. Все это было понятно и раньше, но послушать Джеро всегда интересно.

— Скажу вам, — сказал Джеро, — наш опыт участия в стычках с индейцами показал, что сабли военным не понадобились, когда появились многозарядные револьверы. Поэтому основную часть времени будем продолжать тренироваться с ними. Чтобы индейцы закончились быстрее, чем они смогут добраться до вас, леди и джентльмены…

— Бой — это как музыка, которую играет оркестр…, - серьезно сказал Сэтору после того, как Джеро сказал все, что хотел сегодня.

— И успех зависит от каждого, кто принимает участие в игре, и наоборот. Позвольте мне таким сравнением закончить этот разговор сегодня!

Этой ночью Айвен никуда не отлучался и после своего дежурства в дозоре лег спать. Сегодня 26 мая, четверг. Закончился тридцать девятый день с начала путешествия. День выдался хлопотный, так что все быстро разбрелись по фургонам. Днем было жарко, и только легкий ветерок и тенты фургонов спасали от этого. Что же будет в июне? После встречи с бандитами у реки юноша ни разу не ощутил ни малейшего присутствия человека. Вокруг лагеря на много-много миль слышал только пение птиц днем и ощущал возню мелких животных, а ночью — жизнь мелких и крупных хищников.

Обоняние же во время движения сильно притуплялось. Запах конского пота или запах от идущих впереди волов в упряжке отбивал все другие ароматы, как крепкий табак.

Караваны в этом году в Орегон ходили. Может быть, и шел где-то вдали большой караван с переселенцами, но далеко, миль за сто, не менее. Но свежих следов на тропе впереди не было.

«Сын, пришло время принимать решение…» — По серьезному лицу мужчины в сером комбинезоне Айвену было понятно, о чем пойдет речь…

«Пришло время тебе отправляться в академию. Твои предки, сын, всегда были военными. Докажи делом, что ты способен продолжить наш славный род. Чтобы в тебе полностью открылись наши родовые способности…

«…Постарайся после окончания учебы жениться, чтобы родить мне внуков. Очень постарайся, сынок…», — с этими словами отец сгреб его в охапку, чтобы не показать, что глаза его увлажнились.

На этом месте Айвен собрался ответить и открыл рот, но в следующий миг все это исчезло. Опять такое происходит с ним во сне. С малых лет снятся сны на одну и ту же тему, в которых он говорит на другом языке. Языке Империи. Парень давно понял, что все его навыки и умения — все это из какой-то другой жизни. Далекой прошлой жизни, где все это было нормальным. В том смысле, что действуешь интуитивно с высокой скоростью и мышцы действуют сами, получая сигналы из мозга. А ведь знал, что обычному человеку достигнуть такого уровня, какой он показывал, нужны долгие тренировки и не факт, что всей жизни хватит. А у него все получалось, и легко. Наставники сначала удивлялись, потом поражались больше и больше, а потом перестали.

И сам юноша постепенно привык и стал воспринимать свои необычные способности как должное. Значит, Господу так было угодно.

После дежурства, которое закончилось в полночь, он вытянулся на дне фургона и мгновенно заснул, сбрасывая усталость, накопившуюся за день. Этот сон пришел под утро, а сейчас он открыл глаза и увидел светлеющее небо в проеме тента фургона.

Через минуту Дарина, младшая дочка Морриган, зашевелилась под правым боком и повернулась к стенке, натягивая на себя одеяло. Потом обернулась, почувствовав сопротивление одеяла.

— Ой, когда ты пришел? — задала нелепый вопрос, моргая глазами после сна. На ее чуть распухшей щеке выдавились две морщины от складок одеяла.

— Поспи еще. А я пошел на выход. — Парень провел пальцем по морщинам на ее щеке, пытаясь их разгладить, закончил это, нажав легонько на кончик ее носа. Потом осторожно начал выбираться из фургона, захватив пояс с оружием.

Еще пять дней прошло в монотонном движении по Великой равнине. Никто на них не нападал, никто не встретился. Караван поднимался на более высокие равнины и шел среди бескрайних просторов с низкой бурой травой, огибая пологие возвышенности с лысыми, не заросшими травой участками. Теперь радовались каждой впадине, где встречался кустарник и бугорки высокой травы. В таких местах удавалось добыть индеек на еду.