Прошло немного времени, и ушедшие в сторону реки вернулись не одни. Привели еще одного разбойника. Тот шел, покаянно наклонившись всем корпусом, спотыкался, все время останавливался, пока не получал новый тычок в спину от Джеро.
— Ушли! — сказал Айвен, — и лошадей увели. Мы не успели, наставник. Одного Джеро сумел догнать и связал. И только.
От Джеро не многие смогли бы убежать. Даром, что японец невысокого роста и с ногами соответствующими. Он всегда догонял, в прыжке бил ногой в спину и валил. Выглядело это очень зрелищно. Но если видел, что не догонит, даже не начинал это делать.
— Парни, забирайте все барахло и идите к лагерю! Скажите Августу, чтобы никого сюда не пускали, а лучше собирались в дорогу, позавтракаем позже, на первой остановке. Мы сейчас немного поговорим и тоже придем. — Сэтору правильно рассудил, что сейчас люди возбуждены, что будет мешать спокойному принятию пищи. А некоторым стрелкам пища вообще может в горло не полезть…
Отвели пленного назад в рощу, подальше от лишних глаз. Похоже, что бандит принял «на грудь» спиртного, потому что начал ругаться, и вообще повел себя как «заяц во хмелю», когда Джеро для начала навел карабин, целясь ниже пояса. Но когда Джеро вытащил нож и начал вертеть его перед лицом, и сделал несколько надрезов, хмель у разбойника сразу прошел, мозги прояснились. Мужик сломался и заговорил.
Задавали вопросы, слушали, снова задавали. Потом Джеро отпустил его душу, вонзив клинок под подбородок, при этом озорно подмигнув Айвену. Неудавшийся бандит сначала заверещал, потом задергался. В конце облегчился, от чего пошел в тихом утреннем воздухе неприятный запашок во все стороны, и друзья отошли подальше.
— Что с трупами будем делать, Сэтору-доно? — спросил он вежливо.
— Давай оставим их здесь, друг. Пусть их растащат хищники, но следы все равно останутся. В этот раз нам будет что рассказать лейтенанту, если встретим его еще раз, и указать место. А то мы вынуждены были промолчать тогда, в прошлый раз. Нехорошо получилось…
Когда отставшие подошли к стоянке, фургоны уже выстроились на дороге, но народ сбился в кучу и оживленно обсуждал происшествие. При виде юноши и его наставников на лицах детей и взрослых появились скупые улыбки.
— Ну что там? — спросил Август немного нервным голосом и с видимым облегчением.
— Они из одной компании, которая перегоняет стадо коров по тропе на той стороне реки в сторону Орегона. Больше ничего не знает — простой пастух. Кто-то нас увидел, и они вдруг решили, что мы неплохая добыча. Решили отделиться от стада ночью и напасть, потом догнать своих. Двое успели уйти и увести их лошадей, третьего мы смогли поймать.
— Обычные ковбои, сэр, думающие задницей, а не головой, — поддержал друга Джеро.
— Что вы сделали с третьим, убили? — строго спросила Марта Крюгер, хороший врач с чистой и доброй душой.
— Конечно, мэм, — ответил ей Сэтору с большим уважением. — Отпускать его было бы крайне неразумно. И потом, он сам выбрал свою судьбу….
«Эти японцы — просто вурдалаки какие-то…» — Слух Айвена уловил слова Ральфа, который стоял рядом с Барбарой, старшей дочерью Штерн. Торговец постоянно находил способ оказаться возле нее, вился как пчела вокруг цветка.
— Поедем вперед, джентльмены. Считайте, что мы легко отделались, спасибо Айвену! — мягко оборвал этот разговор Дэвид. Потом еще добавил:
— Не всегда будет так просто, леди и джентльмены, так что не стоит расслабляться и давать верх чувствам над разумом….
На этом разговор как-то окончательно замолк по причине того, что ни одна из персон в компании не захотела продолжать эту тему. Самим же главным героям этой истории было все равно, главное — ничто от предстоящей еды больше не отвлекало. И кусок в горло отлично лез, когда на новом месте приступили к завтраку. А дети — тех вообще эта тема не занимала вовсе, они собрались в свою группу вместе со щенками и слушали одиннадцатилетнего весьма темпераментного Карла Циммерманна. Тот размахивал руками, выступая с рассказом о том, как он будет стрелять и колоть бандитов в следующий раз.
Глава 7
Вдоль реки Платт
«Степи, покрывающие всю центральную часть Северной Америки, называются прериями. Они составляют восточную часть Великих равнин. Долгое время прерии считались огромными безжизненными территориями, и лишь в девятнадцатом веке американские колонисты обнаружили, что эта земля плодородна, а фауна богата и разнообразна.
Слово «прерия» — французское. Французы называют травянистую растительность холмистых равнин «прериями» от слова «луг для выпаса коровы».
Если в прериях Северной Америки передвигаться с востока на запад, то количество осадков постепенно уменьшается. Ближе к Скалистым горам климат опять становится более влажный, таким образом наиболее засушливая зона находится в центре…»
Из Википедии.
Девятнадцатого мая, на тридцать второй день похода Дэвид свернул с основной наезженной колеи, которая шла вдоль реки Платт, и повел караван южнее по другой, менее заметной тропе, постоянно сверяясь с картой. Наконец впереди между кустов, образующих неровную линию, увидели блеск воды, и скоро волы вывели фургоны к небольшой реке, чему Дэвид очень обрадовался и уверенно повел караван дальше вдоль нее к броду.
Пройдя еще немного, караван вышел на низкий каменистый правый берег мелкой речки. Пошли между ив и кустарника к воде, огибая сухие деревья и ветки, нанесенные водой в период дождей.
Остановились прямо у воды. Она здесь гораздо чище, чем в Платт. Брод через реку не представлял трудностей. По всей поверхности до противоположного берега из воды выглядывали крупные камни, а посередине реки из воды торчал сухим боком застрявший ствол дерева.
Пока караван фургонов застыл неподвижно недалеко от берега, в воду пошли проводник и два всадника передового дозора. Вода в реке была светлее, но не прозрачная, так что они сначала двигались очень осторожно, давая лошадям возможность ступать уверенно между крупных камней, а ближе к другому берегу пошли резвее. Этот берег у воды зарос высокой травой и кустарником, и наезженная тропа в одном месте выходила на короткий чистый участок берега.
— Хэй! — крикнул волам Август, шедший в первом фургоне, и слегка хлестнул их по спинам поводьями. Спускаться и вести волов впереди нужды не было. Таких мелких переправ встречалось на их пути достаточно, и волы по четыре в упряжке передвигались по руслу легко, одновременно стараясь несколько раз ухватить мордой немного воды.
— Хэй! — крикнул на второй повозке отец Салливан, который вместе с отцом Уильямом сидел на передней скамье. Айвен рядом переходил реку на своей серой кобыле Хильде.
Фургоны двигались вперед один за другим на своих огромных колесах легко, все взрослые и дети сидели в них, чтобы не замочить ног. Да и подвернуть ногу среди камней, женщины и дети могут легко. Через десять минут все номера вышли на другой берег и по команде проводника и Августа Брауна рулевые стали выстраивать фургоны на стоянку.
— Святой отец, — обратилась Айне к отцу Уильяму вечером….
— Ты льстишь мне, дитя, — с улыбкой ответил католик. — «Святой отец» — в католической вере это епископ и выше…. Обращайся ко мне проще: отец Уильям, падре, кюре, я ведь католик. А пастор — это священник в протестантской церкви. Хотя без меня можешь говорить обо мне — святой отец, это другое дело…
— Отец Уильям! — поправил обращение Айвен, сидевший рядом. — Расскажите нам о изначальном неравенстве. Вы вчера обещали…
От Салливана он уже знал, что Уильям занимает немаленький пост в Ватикане. Но какой именно, Салливан не сказал. «Большой пост, сын мой, — тебе этого достаточно», — были его слова. После ужина все разбрелись по фургонам, занимаясь каждый своим делом, а дети собрались вокруг первого костра, притащили туда пятерых щенков, и весело шумели.
— Можно, сын мой… И Айне также можно. — Они устроились особняком от остальных, рядом с колесами своего второго фургона, и подальше от детей: Уильям и Салливан, японцы, Морриган, и Айне Маккинли — рыжая и тощая девчонка одиннадцати лет, но умная не по годам. Она впитывала знания словно губка, и с детьми ей, если и было интересно, то в очень малой степени.
