Ресторан, к счастью, оказался, наверное, самым уютным местом во всём вокзале. Уютным и весьма консервативным, хотя до столов и лавок времён Тридцатилетней войны дело всё же не дошло. Мебель была вполне удобной, оформление зала — неброским, но приятным, а кофе — просто отменным. И судя по тому, с каким аппетитом ученицы уплетали здешнюю выпечку, она была, как минимум, неплоха. Так что время в ожидании нашего поезда прошло вполне неплохо. Когда же профессионально неразборчивый голос вокзального служащего объявил о прибытии «Северной Звезды», и наша компания вывалилась из здания вокзала на перрон, мы словно оказались в совершенно другой реальности.

В отличие от полупустого, по провинциальному тихого вокзала и почти безлюдного ресторана, перроны встретили нас гвалтом и суетой целых толп невесть откуда набежавшего народа. Вдоль вагонов сразу трёх подошедших поездов с грохотом катились пустые и загруженные багажные тележки, «водители» которых оглашали перрон зычными голосами. Мялись под навесами встречающие и крутили головами сошедшие с поезда пассажиры. В толпе раздавались громкие приветствия, крики каких-то детей, да иногда повисший над вокзалом гул разрезал раздражённый визг какой-нибудь нервной пассажирки. Вавилонское столпотворение!

К счастью, с сервисом «от Штауфенберга» нам искать грузчика не пришлось. Вещи, оставшиеся в багажной секции вокзала, здешние работники доставят к вагону и без нашего участия. По крайней мере, так говорил Гельмут…

Отыскать нужный нам вагон труда не составило. Равно как не возникло проблем и с сопровождающим его стюардом. Как оказалось, жизнерадостный толстячок-венец работает на Штауфенберга уже добрых два десятка лет, в компании с двумя своими соотечественниками. Втроём они и обслуживают принадлежащий имперскому князю вагонный парк. Я-то думал, что барон отжалел нам единственный имеющийся у него личный вагон, а у него их, оказывается, целых шесть! Причём обычно вагоны эти используются парами и обслуживаются в пути, соответственно, парой же стюардов, тогда как третий венец остаётся «на хозяйстве», следить за порядком и сохранностью тех вагонов, что находятся в простое. Парами же вагоны используются потому, что их хозяин предпочитает путешествовать по железным дорогам Европы со свитой, состоящей как минимум из дюжины сопровождающих, вроде всяческих помощников-референтов-охранников. Но поскольку в нашей компании всего девять человек, то немцы, с присущей им скрупулёзностью подсчитав затраты, решили, что мы обойдёмся одним-единственным вагоном… правда, самым роскошным из всей коллекции.

Как выяснилось, во время экскурсии по вагону, устроенной нам стюардом, этот двухэтажный «особняк на колёсах» чета фон Штауфенбергов получила в подарок от герцога Швабского на пятидесятилетний юбилей их свадьбы, что весьма удивило как Ольгу, так и Леонида. Да и я, признаться, оказался в недоумении. Ну не принято в Европах делать столь дорогие подарки по такому поводу, даже друзьям. Ни в том мире, ни в этом. Но стюард Альберт в ответ на заданный Леонидом вопрос, только пожал плечами.

— Ну не мог же Его Высочество оставить свою родную сестру без достойного подарка в такой значимый день? — ответил он, сдвигая дверь, как оказалось, ведущую в хозяйское купе, расположившееся на втором этаже вагона.

— Вот это новость, — пробормотал Леонид, не переходя с хохдойча на русский. — Я и не знал, что барон женат на сестре герцога Швабского.

— Экселенц предпочитает не хвастать своими связями. Как деловыми, так и личными… — с явной гордостью за своего хозяина проговорил стюард, но тут же осёкся и поспешил сменить тему. — Итак, перед вами основное купе этого вагона… За фальшпанелью слева от кровати находится ванная комната. Открывается лёгким нажатием на правую сторону панели. За этой дверью находится гардеробная, тут рундук для личной клади. Надеюсь, герр Скуратофф, вам здесь будет удобно.

— Благодарю, Альберт, — кивнул я в ответ и, глянув на нетерпеливо поглядывающую в сторону нашего временного жилища Олю, невольно усмехнулся. — А теперь давайте позволим моей жене здесь осмотреться, а сами продолжим знакомство с этим чудом инженерной мысли. Леонид, составишь нам компанию?

— С удовольствием, — кивнул тот, явно не горя желанием возвращаться в отведённое ему купе, где уже вовсю «осматривалась» Вербицкая. Должна же барышня убедиться, что её жених не спрятал в каждой нише по любовнице?

Подаренный фон Штауфенбергам вагон действительно оказался весьма современной и интересной «игрушкой». Пять комфортабельных двухместных кают со всеми удобствами, которые язык не поворачивается назвать «купе», расположились на втором этаже вагона. На первом же были собраны технические и общие помещения, включающие в себя личное купе стюарда, багажный отсек, кладовую для продуктов, собственную кухню и салон-столовую для пассажиров. Собственно, именно здесь, в салоне, наша экскурсия и закончилась аккурат в тот момент, когда аутентичный паровоз выделки середины прошлого столетия загудел, свистнул и, обдав провожающих на перроне облаками не менее аутентичного пара, потянул состав «Северная Звезда» прочь от Центрального вокзала города Штутгарта.

В этот момент Альберт и оставил нас с Леонидом, а сам умчался по своим стюардовским делам, на ходу пообещав устроить ужин не позднее чем через час. Соваться к обследующим наше временное жилище девчонкам ни у меня, ни у Лёни желания не было, а потому мы решили скоротать время за дегустацией весьма богатого бара, предоставленного в наше распоряжение стюардом. Бестужев шустро смешал нам по лёгкому коктейлю и, устроившись в соседнем с моим полукресле, молча уставился в окно, за которым медленно проплывали пока ещё городские пейзажи…

— А вообще, забавно… — протянул я. — Первая четверть двадцать первого столетия, технологии позволяют перемещаться со скоростью звука, а железнодорожный экспресс в одной из самых развитых стран Европы тянет паровоз столетней выдержки.

— Выделки, — нехотя поправил меня Лёня. — И ты не совсем прав. «Северная Звезда» — экспресс не потому, что движется быстрее обычных составов, а потому, что делает остановки лишь в крупных городах. Скорость здесь… да о какой скорости вообще можно говорить, если путь от Штутгарта до Москвы, который ординарный поезд пройдёт за тридцать два часа, «Северная Звезда» одолеет лишь за трое суток? Зато с комфортом, долгими стоянками в самых красивых городах и всем таким… сопутствующим, вроде высокой кухни от именитых шефов в вагоне-ресторане, личных экскурсий и прочих радостей для богатых туристов. Ну а паровоз… не удивлюсь, если при необходимости он сможет выдать километров двести-триста в час. Руны же…

— Ну да, не подумал, — лениво кивнул я и, откинувшись на спинку оказавшегося весьма удобным кресла, прикрыл глаза.

— Кирилл, — прервал установившуюся в салоне тишину Леонид.

— М?

— А какие у вас с Олей планы на остаток лета? — спросил он.

— Бездельничать будем, — улыбнулся я, не открывая глаз. — Проведаем ещё раз наследство от деда, разберёмся с парой-другой аномалий, а потом рванём в поездку по стране… на спасплатформе. Зря я, что ли, на неё столько денег грохнул?

— Вдвоём? — уточнил Бестужев.

— Ага. — я потянулся. — Имеем же мы право на медовый месяц? Во-от, им и воспользуемся. Надо, надо отдохнуть, Лёнь. Два года уже как белка в колесе кручусь и вас за собой тяну. То одно, то другое… я за это время, по-моему, воевал больше, чем наёмники СБТ на охранном контракте при кислых полях. Надоело. Хочу просто побездельничать. Прокатиться по стране, побродить по лесам-полям, порыбачить на утренней зорьке, в баньке попариться. Обязательно, чтоб с нырянием в озерцо или реку после парилки… Понимаешь?

— Понимаю, — как-то тяжко вздохнув, проговорил Лёня. — А нам что до вашего возвращения делать?

— Учиться, друг мой, — я всё же открыл глаза и, глянув на Бестужева, развёл руками. — Это я школу экстерном закончил, да Оля на заочку перевелась. А вам, тебе да Маше с близняшками, ещё предстоит академ закрывать, не забыл? У Громовых вообще выпускной класс на носу, а они и в ус не дуют.