В 17:30 члены группы уже стояли в холле, когда внутрь станции с полигона зашли Йозеф и Ганс. Они шли, разговаривая о чём-то между собой, и весело посмеивались:

— Ja, Hans! Es war prima! Erwartete von den Russen solcher Überraschung nicht. («Яа, Ханс! Эс ва прúма! Эвáтэтэ фон дэн Рýшэн зóльхен Убярáшн нихт.», Да, Ганс! Это было здорово! Не ожидал от русских такого сюрприза.)

— Duwarstunwiderstehlich, Joseph! Gegenwärtig «Wolfraginger»! («Ду вáрст унвидащтéлихь, Йозэф! Гéгенвáтих «Вольфрáгингер»», Ты был неотразим, Йозеф! Настоящий «Варяг в волчей шкуре»!)

Вэндэр стоял с опущенной вниз головой, абсолютно обескураженный и подавленный. Ему было не только обидно, что он проиграл, имея явные преимущества в начале гонки, но и стыдно перед немецкими пилотами за достаточно подлый, как он чувствовал, и бессмысленный поступок. Хэлбокс сидел неподалёку, держа в руках гермошлем, и что-то бормотал себе под нос. Он был злой как собака. Его раздирала досада за Вэндэра, ведь он теперь остался без лучшего друга до конца миссии, а немецкие пилоты продолжали вызывать в нём неописуемую ярость и злобу.

Йозеф подошёл к группе и протянул Вэндэру руку в качестве рукопожатия.

— Хочу поздравить вас! — продолжил он, обращаясь к нему, — вам действительно удалось загнать меня в тупик во всех смыслах. Я получил массу острых впечатлений!

— Мы тоже очень рады, что вам понравилось! — саркастично и уступчиво ответила Кэтрин, стоявшая рядом, с некоторой издёвкой, скорее над собой, чем над немцами, и добавила уже на русском, — «Приходите еще»!

Фрэя с Джонсом были также озадачены ситуацией, но еле сдержались, чтобы не рассмеяться над её клоунадой. Вэндэр без видимого энтузиазма пожал руку Йозефу, извинился и пошёл в одиночестве к себе в номер «плакать да горевать».

Немцы явно были довольны собой и тем, что в возникшей непредвиденной ситуации доказали свой уровень профессионализма и технической готовности своих машин.

Команда разошлась на отдых перед ужином. Фрэя и Джонс вновь получили возможность остаться вдвоем. Лу не стал влезать в чужие проблемы, чтобы не вызывать лишней агрессии. Кэтрин на этот раз более остро ощутила дискомфорт от того, что теперь осталась одна. Хэлбокс вообще не находил себе места, но всё-таки даже те, для кого впечатления от пребывания на станции «Моусон» впервые оказались слабее собственных негативных чувств, нашли в себе силы и мужество пережить их и появились к ужину в достойном нравственном настрое и хладнокровном спокойствии. К тому же окружающая обстановка нисколько не уступала по уровню предыдущим станциям, а напротив добавляла позитива многочисленными 3D снимками пейзажей австралийских саван во всю стену и поражали своей реалистичностью. Кухня, в том числе, не отличалась от предыдущей.

За ужином Фрэя как бы невзначай обратилась к Йозефу.

— Йозеф, вы поведаете нам, как вам удалось обойти наших горе-стратегов? Так сказать, поделитесь с нами опытом. Подробности того, что они хотели сделать, я сегодня уже выслушала от одного из них.

— Конечно, мне не составит труда объяснить вам тонкости этого приёма, тем более что дело не только в технике управления, но и, не в меньшей степени, конструкции наших машин.

— А вас, я смотрю, нисколько не возмутило то, что наши пилоты без предупреждения вступили с вами в ожесточенную схватку?! — внезапно вмешалась Кэтрин в их диалог.

— Кэт! Какая муха тебя укусила?! — протестно возразила Фрэя.

— Да ладно, расслабься! Может мне тоже захотелось попытать удачу, только вот скрытая внезапность не мой конёк! Я люблю честную и открытую схватку!

— Что вы предлагаете?! — с внезапной заинтересованностью, но очень спокойно спросил Ганс.

— По-видимому, личную дуэль! Я против вас двоих! — твёрдо ответила Кэтрин.

— Кэт, ты серьезно?! — начала паниковать Фрэя.

— А что такого?! Мы сегодня итак с тобой чуть не ввязались в эти приключения без всяких предупреждений! И мне может тоже понравилось! Я хочу продолжения!!! — заявила она, действуя с явной провокацией.

— А что конкретно вы имеете в виду, говоря о дуэли? — с той же непоколебимой серьёзностью продолжил Ганс.

— Завтра мы выходим на станцию «Прогресс» через шельфовый ледник Эймери. Нам всем известно, что шельфовые ледники полны сюрпризов: это ледяные сдвиги, разломы и тому подобное. Лучшего препятствия для быстрой езды не найти! Что скажете, если я предложу вам пройти его втроём на время? Тем более, что это вписывается в рамки общих правил!

— Ну что же… — ответил Ганс, — желание женщины, да ещё такой смелой как вы, достойно уважения, но что мы будем делать с остальными пилотами? Ведь риск разбиться в экстремальных условиях никак не должен повлиять на общие стандарты заезда по отношению к остальным! Как вы предлагаете обойти фактор очерёдности?

— Довольно просто! — продолжила Кэтрин, — независимо от стартовой очерёдности, мы будем ждать друг друга по ту сторону ледника с готовым результатом прохождения, пропуская оставшихся к финишу. Когда же мы дождëмся третьего, то просто сравним результаты, ну а проигравший просто зайдëт на финиш с реальным опозданием, чтобы выбыть из общего заезда.

Ганс и Йозеф ненадолго задумались.

— Хорошо! — ответил Ганс, — ваши условия приняты! Завтрашнюю гонку проиграет тот, кто из нас троих покажет худшее время на леднике! Результатом будет считаться время между входом в зону ледника и выходом оттуда по сигналу штурманбота о прохождении контрольных точек.

Наступила гробовая тишина, все сидели в некотором шоке от происходящего, да и в некотором смысле момент был действительно грандиозный. Впоследствие он даже вошёл в историю проекта Полярной Навигации, как первый случай официального международного личного вызова!

Уже возвращаясь вдвоём в свои комнаты после с ужина Йозеф начал диалог:

— Höre, Hans, und dich hat sich mit der Lösung nicht beeilt? («Хëрэ, Ханс, унд дих хат зих мит диа Лëзун нихт биáльт?», Послушай, Ганс, а ты не поторопился с решением?)

— Die Lösung wird gefasst, Joseph! Es darf man nicht aufheben! Ich weiß, dass dich beunruhigt… Mir gefällt nicht, wenn jemand beginnt «, die Musik in der Mitte der allgemeinen Heiterkeit aufzunehmen». Aber verstehe, heute — für uns zu verzichten bedeutet, morgen zu verlieren. Zweimal, Joseph, sie die Frau gegen uns zwei Männer zu verlieren?! Mit welcher Person du dich im Begriff bist, zur Frau und den Freunden heimzukehren?! Dazu, Joseph, mir scheint, und ich werde mir es gönnen, zu sagen, aber bei ihr ist der innere hysterische Anfall offenbar. Solche Lösungen in den ähnlichen Zuständen, unüberlegt zu übernehmen, so, sie geht auf das ungerechtfertigte Risiko einfach. Es ist dennoch, was, von des Felsens in den Abgrund zu fallen.

(«Диа Лëзун вúад гефáст, Йозэф! Эс даф манн нихт ауфхЭбэн! Их вайтс, дас дих боунрýйхт… Мир гефáльт нихт, вэн éманд бегúнт «диа Музúк ин диа Мúтэ диа альгемáйнен Хайтакáйт ауфцунúмэн». Áбэ фэштúа, хóйтэ — фюр унс цу фëцúхтн бэдóйтэт, мóргэн цу фелúрэн». Цвáймаль, Йозэф, зи диа Фрау гЭгэн унс цвай мЭна цу фелúрэн?! Мит вЭльхе Пëсон ду дих им Бегрúф бист, цуа Фрау унд дэн Фрóйндэн хаймцукúрэн?! Дацý, Йозэф, мир шáйнт, унд их вЭдэ мир эс гËнэн, цу зáгэн, áбэ бай иа ист диа инáрэ хистЭриш Анфáль óфэнба. Зóльхэ Лëзун ин дэн энлúхэн Цуштáндэн, унъубелúхт цу убэнúмэн, зо, зи гэт ауф дас ýнгэрихтфËхихтэ Ризикó áйнфах. Эс ист дэнóх, вас, фон фЭэльсэнс ин дэн Абгрýнд цу фáлен.», Решение принято, Йозеф! Его нельзя отменить! Я знаю, что тебя беспокоит… Мне самому не нравится, когда кто-нибудь начинает «включать свою музыку посреди общего веселья». Но пойми, отказаться сегодня — для нас значит проиграть завтра. Проиграть дважды, Йозеф, она женщина против нас двоих мужчин?! С каким лицом ты собираешься вернуться домой к жене и друзьям?! К тому же, Йозеф, мне кажется, и я позволю себе это сказать, но у неё явно внутренняя истерика. Такие решения в подобных состояниях принимать необдуманно, а значит, она просто идёт на неоправданный риск. Это всё равно, что падать со скалы в бездну.)