— Мы найдем его, тёть Вер, — выдавил из себя Сашка, глядя куда-то в окно. — Обязательно найдем. Он же не мог испариться в никуда.

Женщина замолчала, вытерла слезы и, немного успокоившись, тихим, безжизненным голосом сказала то, от чего по телу пробежался пронизывающий насквозь холодок:

— А вот в этом я уже не уверена…

Услышав это Сашка повернулся к нам и с любопытными глазами врождённого скептика начал сканировать нас обоих.

— Люди не испаряются и не исчезают никуда сами по себе. Они уходят, их похищают, в конце концов они умирают, — последних двух слов хватило, чтобы пожелать заткнуть его, если не на всегда, то очень надолго и судя по взгляду его мамы желание у нас было общее. — Но не исчезают. Такое не возможно!

— Он жив, и по-другому быть не может! — выкрикнула тетя Вера. — Но следов его присутствия не обнаружено нигде. Полиция проверила все камеры наблюдения в ближайшие пару километров. Его нет ни на одной из них. Даже на той что направлена на подъезд. Он из него не выходил.

— Значит он где-то в доме, — успокоился Сашка.

— Несколько дней? Я вначале тоже так подумала, но полиция уже проверила все квартиры и поговорила со всеми жильцами. Ни у кого его нет и никто его не видел уже неделю. Его просто не стало. Он даже телефон не взял, хотя он из рук его никогда не выпускал. Ты можешь это хоть как-то мне объяснить?

— Я… Я не знаю… Но это не разумно, понимаете, не ра-зум-но!

Больше Сашке, видимо, сказать было нечего и на кухне мгновенно образовалась такая тишина, что звук секундной стрелки часов можно было сравнить разве что с ударом в барабан.

Тишина немного затянулась. Нарушать ее почему-то никто не торопился. Подойдя к окну я взглянула в чёрное, мрачное небо и открыла окно. Пахнуло приятной свежестью и сыростью, которой был наполнен прохладный ночной воздух. Видимо, где-то прошел дождь. В голове болью всплыло одно из самых ярких воспоминаний…

Весна, двадцать шестое мая, дождь: теплый, мелкий словно мокрые песчинки, приятный… И редкие раскаты грома в отблеске далёких, ярких, змеевидных молний. Мы с Максимом стоим на крыше вдвоем, он стащил у соседа ключи от чердака и затащил меня через него на плоскую крышу, сказал, что хочет полюбоваться грозой. Говорил, что частенько это делает, но обычно один… Мало кому это интересно, да и мне, честно говоря, не очень хотелось мокнуть, но почему-то я согласилась. Мне только исполнилось шестнадцать, причем в прямом смысле «только» — была полночь. Он был первым кто меня поздравил, сказал, что меня ждёт подарок, но нужно немного подождать. На вопрос: «чего подождать?» он ответил просто — «момента». И он настал…

Вначале на мгновение затихло все вокруг: ветер, шелест листвы, вспышки непрекращающихся молний — мир будто уснул, а потом… Он взял меня за руку, притянул к себе, крепко прижал и выставив руку куда-то в темноту шепнул мне на ушко: «смотри». И в этот момент, будто по заказу, с оглушительным треском, все небо от самого горизонта до нас затянула яркая сетка из светящихся молний. От страха я вжалась в его грудь и закрыла глаза. Я была уверена, что Максим испытывает что-то подобное, но он даже не шевельнулся, будто знал, что так и должно быть. Страх сковал меня настолько, что я на несколько секунд выпала из реальности, а очнулась лишь ощутив на своих губах наш первый поцелуй. Такой нежный и ненавязчивый, может немножко робкий, но такой желанный. Всего несколько секунд показавшихся мне приятной вечностью. Вечностью на вершине целого мира…

—Ты знал, что так будет? Но как?! — прошептала я оторвавшись от его губ.

— Я видел это во сне… Не знал когда, где и с кем это произойдет, но знал, что это случится. И лишь поднявшись на крышу, я понял что это случится сегодня, с тобой, просто нужно подождать…

Лёгкая, мимолетная улыбка сменилась нестерпимой болью в груди. Было ощущение, что меня сжимает до размеров атома и крупные слезы покатились по моей щеке. Я опустила глаза, будто пытаясь спрятать их от своего отражения в полуоткрытом окне и тут я заметила несколько листков торчащих из моего кармана…

— Ну, конечно же, — сны, — прошептала я и смахнув слезинки повернулась ко всем. — Тёть Вер, скажите, а вы ничего странного за Максимом не замечали в последнее время? Может он пропадал иногда куда-нибудь, а потом возвращался?

Мой неожиданный вопрос явно удивил ее. Поймав на себе признательный взгляд Сашки я поняла, что он готов снова начать свои проповеди про реальность, но такой возможности ему не дала мама Максима.

— Почему ты спрашиваешь, Лена?

— Потому что… — заметив на себе негодующий взгляд я отвернулась. — Молчи, Саш… — он махнул рукой и снова отвернулся к окну. — Ну так что, было ведь такое?

— Было… Иногда… Знаешь, порой возвращаясь с ночной смены я заглядывала к нему в комнату, но не находила его там. В общем, ничего странного. Думала может к Сашке ушел или к тебе. Такое много раз было вот я и не предавала этому значения, он ведь всегда возвращался, но потом я стала замечать очень странные вещи. Прихожу, входная дверь закрыта, его дома нет, а через некоторое время он выходит из своей комнаты, в которой, я могу поклясться, ещё полчаса назад Максима не было. Дверь не открывалась, никто не заходил, а он всегда удивленно говорил в такие моменты, что спал у себя. Я все списывала на усталость и невнимательность, все мы люди и можем ошибаться или что-то не заметь. Но когда это стало происходить регулярно я даже начала сомневаться в своем психическом здоровье, начала пить таблетки, но это не помогало. Все повторялось раз за разом. Пыталась говорить с Максимом, но он лишь загадочно улыбался и утверждал, что я себя просто накручиваю, а потом… Он как обычно пропал… Вот только в этот раз он не вернулся ни через полчаса, ни через час, ни через день. И я по сей день не знаю где он… Я…

Ее голос задрожал и из глаз хлынули слезы. Увидев недоумение на лице Сашки я спросила:

— Ты и сейчас считаешь нас с Максимом спятившими в нашем мировоззрении? С ума сходят обычно по одиночке, а нас уже трое.

— Я, — запнулся Сашка. — Я не знаю… Все равно в этом мало реального. Если он где-то не здесь, никто из вас этого доказать не сможет, не говоря уж про то чтобы его найти…

— О чем это вы? — встрепенулась тетя Вера.

— Тёть Вер, я думаю вам стоит это прочесть, — я вытащила блокнот из кармана и протянула ей. — Это дневник Максима.

Максим.

Как только пришло осознание, что я снова могу разумно мыслить, а не плутать в обрывках галлюцинаций, я понял, что пришел в себя. Вокруг была абсолютная тишина, изредка прерываемая чьим-то тихим голосом за стеной. Видимо, я попал домой, но успокоенный этой мыслью, глаза открывать совсем не спешил, ведь не был до конца уверен в том, где я конкретно нахожусь. Оно и понятно, зачем спешить, если последние кадры моей жизни назвать приятными даже с большим натягом нельзя?

Открыв с надеждой глаза, я сразу осознал, что нахожусь именно там, где находиться мне хотелось меньше всего — в мире моих снов, или теперь уже реальном мире? Черт его знает… Но суть в том что это не моя комната, и не мой привычный мир. Здесь все чужое: стены, кровать, обстановка — все, даже воздух.

Я попробовал встать… Получилось на удивление легко. Видимо, достижения современной медицины могут-таки творить чудеса. В моем понимании уж точно.

Окинув комнату взглядом, ничего особо разглядеть не получилось. Полумрак, изредка прерываемый лучами красного солнца, отлично скрывал большую часть всего, что находилось вокруг. Просыпаться в сумерках становится уже традицией.

Сильно напрягало отсутствие постоянного источника освещения, но вспомнив про то как из приоткрытых дверей коридора лился теплый свет, не говоря уж о мед блоке, в котором его было с избытком, то возникло вполне разумное ощущение, что он есть везде. Найдя заветную кнопку я щёлкнул и комната озарилась приятным светом теплых тонов снимая темную пелену окружающего меня пространства.