Из глаз хлынули слезы. Они медленно и бесшумно стекали по моей щеке оставляя мокрые, горячие полосы, а все тело трясло от немой, рвущейся изнутри боли. Она методично сжигали все мое естество, превращая душу в жалкое, искалеченное месиво, а всплывающая невзначай мысль ножом прорезала сердце.

— Они все знали, — прошептала я сквозь слезы. Они знали и нагло врали мне в глаза. Друзья, врачи, даже родители… Они предали меня заставляя забыть единственный островок счастья в этом проклятом мире. Они заставили меня сомневаться в себе, но хуже всего было то, что я и сама начала верить, будто его никогда не было, а значит я также предала его как и они меня.

— Прости, — в груди отчаянно не хватало воздуха, и даже открытое окно своей свежестью не делало лучше. Мне было просто больно и противно находиться здесь, в этой квартире, в которой все мои страдания окончились бессмысленной ложью. Даже я сама себе была противна и желание избавить себя от себя самой запускала новый виток болезненных рефлексий.

Я выбежала из ненавистной квартиры и побежала по лестнице вверх, сзади слышались голоса родителей, но их слова ничего не стоили. И лишь оказавшись на парапете и раскинув руки навстречу прохладному осеннему ветру я немного пришла в себя. Внизу заливисто ржали мои псевдо друзья и истерила моя лживая подруга. Мне было плевать и на них, и на причину их радости. Я лишь хотела показать всем последствия их лжи. Пусть даже ценой собственной жизни, но этот урок они запомнят на долго.

Лёгкий порыв ветра сорвал маленькую слезинку с лица и небрежно швырнул ее с крыши под оглушительный каскад переливающихся на небе электрических змеек. Они были ровно такими же как и во время нашего первого поцелуя с Максимом, будто специально напоминая самый яркий и необычный момент моей жизни. Максим всегда говорил, что нельзя показывать слабость на людях, но сегодня я просто устала быть сильной и клянусь, что мою последнюю, кричащую от боли и обиды слабость запомнит каждый…