Я как никогда ощущаю себя любимой.

Айви

Мне очень хочется, чтобы Эйдан быстрее писал мне. Требуется минут пятнадцать, чтобы дойти домой с работы. Но я так ничего от него не получила.

Это становится плохо, не так ли?

Это странное дерьмо с зависимостью.

— Мне нужно двадцать баксов, — говорит мне Дерек через две минуты после того, как я переступаю порог.

Опускаю сумочку на кухонный стол и провожу рукой по волосам. У меня не было и двух минут свободного времени с тех пор, как я закончила работу, а он уже что-то требует.

— Двадцать баксов на что?

Я смотрю на него. Он одет в джинсы и свитер. Уложил гелем волосы. Замираю, по-настоящему глядя ему в лицо. Его скулы выступают больше, чем обычно. По всему он пил вместо того, чтобы есть.

— Сегодня вечером игра, — говорит Дерек мне. — Я иду с парнями.

Я хмурюсь.

— Не знаю, где я должна достать двадцать баксов из нашего бюджета. У тебя не осталось личных денег?

— Я не гребаный ребенок. Ты почти не даешь мне ничего, чтобы тратить.

— У нас трудные времена, Дерек. Вот и все.

— Это всего лишь двадцать гребаных долларов, Айви.

— Не будет ли дешевле, если ты просто выпьешь здесь? — отвечаю я, чувствуя, как начинает болеть голова. Паника уже зарождается внутри меня, потому что он может разозлиться в любую секунду.

— И ты не будешь возражать, если парни придут сюда?

Я возражаю, но также знаю, что траты Дерека будут меньше, если тот будет пить дома. Он становится импульсивным, когда находится в баре. Поэтому не остановится на двадцати долларах.

— Хорошо, сколько придет? — спрашиваю я.

Но Дерек уже звонит. Черт. Я быстро бегаю по квартире и прибираюсь. Также прячу наше ценное барахло, потому что оно либо исчезнет, либо его сломают.

— Завтра рабочий день, ладно? — говорю ему. — Они не могут сидеть здесь долго, Дерек.

Я обосновалась на диване, так что мне не хочется ждать раннего утра, чтобы иметь возможность поспать.

— Да, да, — рассеянно соглашается он.

Я уже знаю, что совершила ошибку.

В течение получаса парни наводняют квартиру, разваливаются на диване с напитками. Их громкий смех заглушает мое здравомыслие. Я исчезаю в спальне и сажусь на кровать, просматривая телефон. Пальцы двигаются прежде, чем я останавливаю себя.

Айви: Ты здесь?

Эйдан отвечает через несколько минут.

Э.У.: Я здесь.

Айви: Чем занимаешься?

Э.У.: Работаю.

Э.У.: Но у меня проблема, Айви.

Айви: Проблема?

Э.У.: Действительно серьезная, и в ней замешана ты.

Я озабочено хмурюсь.

Айви: И что случилось?

Э.У.: Мне кажется, я забыл звук твоего голоса.

Жар приливает к щекам, и на лице появляется улыбка, даже несмотря на крики по другую сторону двери.

Айви: О нет.

Э.У.: Это преступление, не так ли? Забыть такой голос, как у тебя.

Айви: И что ты собираешься с этим делать?

Через несколько мгновений мой телефон начинает вибрировать. Мое сердце подпрыгивает. Он звонит мне по мессенджеру.

Я смотрю на телефон несколько мгновений — я в ужасе! — а затем отвечаю. Подношу телефон к уху, чувствуя нервозность.

— Алло?

— А вот и она, — отвечает он, и в его голосе звучит удивление.

Закрываю глаза, наслаждаясь его глубоким голосом. Вау, намного лучше, чем я помнила.

— Я решила проблему? — нахально спрашиваю я.

— Продолжай говорить и решишь, — отвечает Эйдан.

Я ухмыляюсь, как дурочка.

— О чем ты хочешь, чтобы я говорила?

— О чем угодно, Айви. Черт, у тебя красивый голос.

— Ну, это мне не очень помогает.

— Почитай словарь, если нужно.

Смеюсь.

— Я бы предпочла этого не делать.

Он тоже посмеивается.

— Тогда расскажи мне о своем дне.

— Блядь, абсолютно все, что произошло сегодня, достойно упоминания.

Он издает глубокий звук из глубины горла.

— Тогда как насчет того, чтобы продолжать ругаться?

Я так сильно краснею, что покрываюсь потом.

— Что?

— Да, ты хороша в этом, помнишь?

— Ты хочешь, чтобы я материла тебя?

— Как еще я могу быть уверен, что говорю с настоящей Айви?

Я облизываю губы и произношу:

— Блядь.

Он снова издает этот горловой звук, и я клянусь, это что-то делает со мной.

— Вот вульгарная девочка, которую я знаю.

Я откидываюсь на подушки, понимая, что от всех этих нервов словно на иголках.

— Удовлетворен?

— На данный момент.

Я сдерживаю смех.

— Расскажи мне о своем дне, Эйдан.

— У меня небольшой перерыв между встречами, на самом деле.

— Что, так поздно?

— Думаешь, у такого загруженного мужчины бывает свободное от работы время?

— И чем занимаешься? — с любопытством подталкиваю я.

— Хорошая попытка.

Я закатываю глаза.

— Ты все равно не говоришь мне.

— Мне нравится анонимность. Это приятное разнообразие, Айви.

— Тогда, думаю, не стоит ли мне погуглить тебя.

— Пожалуйста, не надо. — Клянусь, он слишком серьезно относится к этому.

— Ну, мне нужно знать твою фамилию, не так ли? — спрашиваю я.

— Узнаешь. — И затем добавляет: — Во всяком случае, я на это надеюсь.

Это странный ответ с его стороны.

— Ты же не сомнительный тип, не так ли? — задаю вопрос вслух.

На этот раз он смеется громко.

— Дай определение сомнительному.

— У тебя нет судимости, о которой я должна знать?

— Нет, ничего такого, Айви. — Тон его голоса легкий.

— Тогда я не буду тебя гуглить.

— Хорошо.

— Итак, тогда я застряла, называя тебя просто «Эйдан».

Он тихо посмеивается. От этого звука у меня сводит между ног.

— Ты можешь называть меня «Сэр».

На этот раз смеюсь я, повторяя:

— Сэр?

— Блядь, — ругается он, выдыхая. — Я не ожидал этого.

— Ожидал чего?

— Что это слово отразится прямо на моем члене, как это только что произошло.

Мой пульс учащается, и я замолкаю, извиваясь. Закрываю глаза, дрожа, потому что ни один мужчина никогда так со мной не разговаривал.

— Айви, — тихо произносит Эйдан, — расслабься, красавица. Я не перехожу никаких границ.

Я стискиваю бедра.

— На самом деле, ты переходишь много границы.

— Назови хоть одну.

Мой голос звучит сухо.

— Неужели ты настолько оторван от жизни, что не знаешь, что является социально приемлемым?

— Я очень оторван от жизни, — признается мужчина. — Но я знаю, когда переступаю черту. И поверь мне, Айви, я знаю, что не переступал твои.

— Откуда ты это знаешь?

— Ты не повесила трубку.

Прикусываю губу. Он поймал меня, но я скорее умру, чем признаю это.

— На самом деле, Эйдан, я не повесила трубку, потому что это невежливо.

— Это твое оправдание?

— Оправдание? И в чем, по твоему мнению, истинная причина того, что я продолжаю разговаривать с тобой по телефону?

— Ты заинтересована мной. Чувствуешь сейчас кайф. И наверняка улыбаешься. Вероятно, ты также потираешь ноги друг о друга, чувствуя вожделение, потому что тебе нравится моя уверенность. Нравится звук моего голоса. Тебя тянет ко мне точно так же, как меня тянет к тебе.

Блядь.

Он прав. Его голос творит со мной безумные вещи, и это еще не считая его высокомерия. Я с трудом сглатываю. И какое-то время не отвечаю, потому что мне нужно взять себя в руки. Потом, наконец, говорю: