— Рад слышать. Кстати, Дарина просила передать тебе благодарность за подарки и розы — ее любимые цветы. А за саженцы ваших роз сказала бы большое спасибо и чмокнула в щечку. — улыбнулся мой собеседник.
— Так что ж она молчала? Я бы давно купил.
— Сама стесняется попросить — скромная у меня сестренка.
— Но красивая, умная и добрая. Вон, даже Бобик с Рексом быстро к ней привыкли, уже, можно сказать, подружились. Животные очень хорошо людей чувствуют.
— Это верно. А ты, Андрей, что чувствуешь? — прищурившись, внимательно посмотрел мне в глаза Алексей.
— Любовь. Настоящую.
— Любовь — это прекрасно. — задумчиво произнес гипербореец и вновь внимательно посмотрел на меня — Ты уверен в своих чувствах, Андрей?
— Более чем.
— Ну что ж, тогда выслушай меня. Дарина — поздний ребенок, дар Божий. Она мне больше, чем сестра. Наши родители наказывали мне беречь ее как зеницу ока. У нее был жених — молодой, талантливый ученый. Он умер за неделю до их свадьбы — вирус. Тогда мы еще ничего не знали о нем. Позже наши ученые выяснили, что эту заразу, с помощью искусственного разума, произвели в одной из своих секретных лабораторий латиняне. Болезнь поражает преимущественно мужчин, молодых и среднего возраста, а женщины, перенесшие ее, не могут иметь детей. Дари общалась с Всеволодом, даже заботилась о нем, когда он заболел. Если бы мы знали… — Северов нахмурился, помрачнел и отвернулся к окну.
— Алексей, я все равно сделаю Дарине предложение.
Гипербореец порывисто встал, подошел ко мне и протянул руку, которую я тут же с чувством пожал.
Через день по времени нашего мира, навьючив на мехмула и нагрузившись сам копиями нужных гиперборейцам деталей, я отправился к нашим новым друзьям. У переходника меня встретили Рокотов и два его бойца. Начдруж выглядел озабоченным и автор этих строк, не удержавшись, спросил, что случилось. Из ответа Борислава Велимировича следовало, что два местных племени объединились, напали на их сельскохозяйственный район, убили работавших там одиннадцать «волосатиков», двух биоандроидов и одного биомеханоида, взяли их дробовики с патронами, сожгли или поломали постройки, один из двух трагеров испортили, но он еще подлежит восстановлению, а другой просто спалили. Внимательно выслушав начдружа, я поинтересовался, что за «волосатиков» и какие трагеры он имел в виду. Оказалось, что «волосатиками», или homo pilosus («человек волосатый»), гиперборейцы называют одну из местных рас — покрытых шерстью, человекоподобных существ невысокого роста, с большими глазами, способными видеть в темноте (как у кошки), с четырьмя длинными и ловкими пальцами вместо пяти. Они не используют бронзу, но умеют изготавливать очень удачные каменные, деревянные и костяные орудия труда, применяют обсидиан. «Волосатики» миролюбивые, добрые, имеют склонность к занятию сельским хозяйством. Последним обстоятельством и воспользовались гиперборейцы, предоставляя взамен кое-какие инструменты, защиту от агрессивных соседей, а иногда и медицинские услуги, хотя в последних эти странные существа практически не нуждаются. И дело тут не только в чистой природе и превосходном здоровье аборигенов, но и в их удивительных регенеративных способностях. К тому же, «волосатики» прекрасно умеют лечить травами (тут я вспомнил, с каким восторгом рассказывала мне Дарина о местных растениях и их замечательных свойствах). Зато другие две расы весьма воинственны, одна из них уже вовсю использует бронзу и гиперборейцы вынуждены жить практически на осадном положении. А трагеры оказались обыкновенными тракторами, разве что на электрической тяге. Ничего удивительного — слово-то латинского происхождения, только в гиперборейский оно пришло напрямую из первоисточника, а не через английский, как у нас. Разумеется, я предложил Рокотову нашу с Олегом помощь. Борислав поблагодарил и согласился, посетовав лишь на нашу малочисленность. Увы, в этом отношении начдруж был прав. Но ваш покорный слуга тут же предложил гиперборейцам материалы для ограждения их владений, камеры видеонаблюдения и мины. Впрочем, насчет последнего я немного погорячился — подобного «товара» у отставного полковника не было, а покупать на черном рынке как-то не хотелось. Правда, имелись гранаты, из которых можно сделать растяжки, чего для местных условий вполне достаточно. Так, обсуждая сложившуюся, прямо скажем, непростую ситуацию, мы прошли примерно полпути, когда что-то просвистело у меня над самой головой и если бы я не нагнулся завязать развязавшийся шнурок, то у автора этих строк вряд ли был бы шанс остаться в живых. Выработанный при активной помощи Найденова рефлекс сработал: тело само упало на землю, откатилось за небольшой валун, приняло нужное положение, палец снял автомат с предохранителя, руки вскинули оружие на изготовку и две короткие очереди ушли в заросли, куда уже стреляли бойцы Рокотова и он сам.
Нападавших было трое: один взрослый и два подростка, еще двоим, по словам Борислава и его бойцов, удалось уйти. Устроившие на нас засаду аборигены выглядели как наши кроманьонцы, какими их изображают в работах по антропологии, истории и палеонтологии. Их вооружение состояло из двух луков со стрелами, трех бронзовых кинжалов, меча из этого же металла и копья. Одеты они были в домотканые рубахи и широкие штаны, обуты в кожаные чувяки с завязками, поверх онучей (или портянок). Кстати, эти хитрецы отлично, по здешним меркам, конечно, подготовились к засаде: вся одежда выкрашена в коричневый цвет, поверх нее — накидки с прорехами, в которые вставлены веточки и пучки травы, лица измазаны сажей. Да и ходить по лесу они умели бесшумно, иначе воины гиперборейцев услышали бы их — у боевых биоандроидов и слух, и зрение, и реакция гораздо лучше, чем у людей, а нюх не сильно уступает собачьему. Преследовать убежавших мы не стали, ибо некогда и бесполезно, хотя один из них был ранен — мы обнаружили следы крови на ветках и земле.
В замке нас встречали сам Северов и Дарина, с которой я успел обменяться всего лишь парой фраз и вручить помятые при происшествии в лесу саженцы роз. Рокотов сразу начал докладывать о нападении, но Алексей прервал его и пригласил нас к себе в кабинет. Я лишь успел заметить, как побледнело лицо моей возлюбленной и, виновато улыбнувшись, пожать плечами: мол, что делать — случается.
Разговор с гиперборейцами получился весьма интересным и содержательным. Внимательно выслушав доклад начдружа о стычке с местными, Алексей сообщил две новости: одна из них, как водится, была хорошей, другая — плохой. Оказывается, у наших гиперборейских друзей имелась возможность производить биондроидов, причем не как раньше — по два, а сразу по четыре. Тут я начал догадываться, что за детали мы копировали и доставляли. Плохая новость заключалась в том, что их электростанция и производственная база уже подверглись нападению местных и хотя атака была отбита, при повторном нападении и более крупными силами упомянутые объекты вполне могли не устоять. Тут автор этих строк предложил Северову то же, что немногим раньше начдружу — доставить оцинкованные трубы, 18-миллиметровые арматурные прутья, сетку рабица, колючую проволоку для ограждения и кое-что еще. Алексей поблагодарил меня и тут же предложил помощь в переброске всего перечисленного в, как он сказал, «наш новый мир». А мне отчего-то вспомнились слова из «Интернационала»: «Мы наш, мы новый мир построим». Собственно говоря, отчего бы и не построить? Особенно, если и из этого мира есть вход в ЛКМ. Что, кстати, надо проверить в самое ближайшее время. А с воинственными аборигенами как-нибудь разберемся. Но мои мечтания прервал Рокотов, доложивший, что боеприпасы подходят к концу, для крупнокалиберного пулемета вовсе осталось шесть патронов, ракет ПВО столько же, сколько и было, но для них просто нет целей, да еще все шестнадцать реактивных огнеметов — их не использовали, опасаясь лесных пожаров. Извинившись, что лезу не в свое дело, я спросил, каким вооружением располагают гиперборейцы. Мои собеседники переглянулись, Северов разрешающе кивнул Рокотову и господин начдруж перечислил весь их, в общем-то, скромный арсенал: один шестиколесный броневик с двумя пулеметами калибром (по-гиперборейски калопом) шесть с половиной и тринадцать миллиметров соответственно, а также пусковой установкой с четырьмя ракетами ПВО (еще восемь в запасе); восемь шагающих четырехногих роботов: четыре со снайперскими винтовками (гиперборейцы называют их прицельными) калибром 6,5 миллиметров, два с пулеметами того же калибра и два со снайперками калибром 8,5 миллиметров; вышеупомянутые реактивные огнеметы (что-то вроде наших РПО ПДМ-А); личное оружие начдружа и его боевых биоандроидов — автоматические винтовки, пистолеты и три вида гранат. Имелось также восемь (теперь уже шесть) дробовиков с возможностью стрельбы боевыми и травматическими пулями, дробью, картечью, газовыми, светошумовыми патронами, да пневматический метатель «летающих шприцов», какими иногда пользуются ветеринары. Учитывая тот факт, что охраняемых объектов, включая переходник, четыре, а боеспособных биоандроидов всего одиннадцать, ситуация складывалась просто критическая. Правда, еще три бойца уже были готовы, но им предстояло пройти двухмесячный курс практического обучения, а столько времени у гиперборейцев точно не было.
