— Немного — это как? — остановился парень, напрягшись.

Раздражение и злость нахлынули, смывая человечность:

— Вот и посмотришь, — Трофим рыкнул, отвернулся и побежал, не оглядываясь.

— Теперь я по-настоящему испугался, — Ваня перекинул рюкзак, поудобнее устраивая его на плече, и побежал следом, — Вы там не запьянели часом?

— Хватит выкать, раздражаешь, — Трофим повел плечами, — И, вообще, прекращай болтать.

Ваня споткнулся, растянувшись на земле, но Трофим даже не обернулся. Злость, нетерпение — эмоции захлестывали, не давали остановиться. Почему он так долго сдерживался, когда вся мощь стихии в его теле, в его душе?

— Подождите… Подожди, — крикнул Ваня, поднимаясь.

— Догонишь, — Трофим размеренно дышал, позволяя пламени перетекать внутри, взрываясь маленькими огоньками на коже, — Или тебе подсветить? По-другому не можешь? Не хватает силенок видеть в темноте?

Он поднял ладонь, вспыхнувшую факелом.

— Не… не надо! — Ваня тяжело дышал, догоняя, — Твари…

— Твари… — Трофим предвкушающее улыбнулся. Сегодня будет много пищи для его пламени.

— Ой, как мне все это не нравится, — запричитал парень, — Меня тоже накроет?

Трофим оскалился, резко останавливаясь и втягивая носом воздух:

— Близко. Они близко.

Сейчас он чуял навий будто ищейка. Животные чувства обострились, оголившись, и картинка, вспыхнув перед глазами, окрасилась всеми оттенками красного. Где-то в сознании еще мелькали мысли, но постепенно они уступали место ярости, пришедшей следом за огнем.

— Не мешай, — Он дернул головой, — Молчи.

— Что? — Ваня остановился рядом, пытаясь отдышаться.

Трофим пригнулся. Очень хотелось бежать, действовать, а парень отвлекал, раздражал. Но трогать его было нельзя. Он свой.

— Они у церкви, — рвано попытался объяснить, — Мальчик был прав. Погост. Старый. Сила. Много.

— Первый раз жалею, что Макса нет сейчас рядом, — тихо ответил Ваня, с опаской отходя от учителя в сторону, — Ну или хотя бы Виктор Палыча, он поди-ка имел дело с дикими животными.

Трофим вспыхнул, загоревшись, но тут же усилием воли подавил огонь и замотал головой.

— Трофим, — Ваня осторожно снял рюкзак с плеча, — Вы… Ты сказал, что тебе нельзя поддаваться эмоциям, иначе…

— Контроль, — оборвал его тот, — Я держу.

Он снова оскалился.

— Убьем тварей. Убьем всех. Потом ведьма.

— Ведьма? — Ваня одной рукой перебирал мешочки с травами, с тревогой поглядывая на Трофима.

Трофим облизнулся: Алина, лежащая на его кровати, Алина, плачущая на кухне, Алина, дерзившая ему. Он зарычал. Разобраться с ведьмой. Присвоить. Мое.

Ваня осторожно достал из сумки маленький мешочек, опасливо подходя к учителю.

— Только попробуй, — Трофим посмотрел на Ваню, выпуская клубы дыма изо рта.

Тот выронил рюкзак, рассыпая травы по земле, а потом поднял перед собой ладони:

— Не буду. Все хорошо. Я ничего не делаю, тихо… тихо, — Руки парня затряслись, и он прижал их к груди, отходя в сторону, — Долго у тебя это будет длиться?

— Не нравится? — Трофим наклонил голову к плечу.

— Нравится, — тут же ответил Ваня, глядя на языки пламени в глазах учителя, — Но уж больно страшно.

— Не трону. Ученик. — Трофим медленно подошел ближе, а Ваня съежился, — Будешь мешать — накажу.

— Понял, — он сглотнул, — Мешать не буду.

Трофим дернулся, отворачиваясь, и снова облизнулся:

— Кровь. Времени мало.

И, не дожидаясь ответа, побежал.

— Я ведь тоже пил зелье, — сказал Ваня, догоняя, — Как мне почувствовать силу?

— Ты чувствуешь, — Трофим резко остановился, встав у старого тополя и вглядываясь вперед. Старая разрушенная церковь, окрашенная алым, уродливым остовом выступала среди деревьев. А перед ней, будто бы огромным черным глазом, на них смотрел котлован, оставленный незадачливыми строителями. Трофим видел грязную, отталкивающую темноту навий, копошившихся по ту сторону, и пока еще яркое свечение мальчика, — Ты боишься.

Он зло посмотрел на Ваню, выпустив еще одну струю дыма:

— Трусы быстро умирают.

— Я не… — обиделся Ваня.

Но Трофим уже не слушал, он подошел к котловану и заглянул внутрь. Злость гнала его вперед, не давала думать.

— Я их вижу, — зашептал за спиной Ваня, указывая рукой в сторону навий.

Они, похожие на огромный улей или муравейник, сгрудились, закрывая что-то своими спинами.

— Сколько же их тут? Давайте я помогу… Только расскажите как!

Трофим мгновенно обернулся к нему, скалясь.

— Что? — Ваня опасливо сделал шаг назад.

Трофим подошел ближе:

— Сила внутри, много силы. Черпай ее.

Он наклонился к Ване, принюхиваясь.

— Я… — парень сглотнул, — Не знаю как.

Трофим недовольно рыкнул и положил руку, раскаленную как сковорода, ему на живот:

— Подтолкну. Подчинись. Прими.

Человеческие слова застревали в горле. Хотелось выпустить огонь, дать ему пищу, дать ему свободу.

— Что-то не хочется, — жалобно ответил ученик, и рука Трофима стала еще горячее.

— Подчинись.

— Да что вы! — попытался отойти тот, но Трофим не дал, улыбнулся зло, чувствуя, как поднимается изнутри пламя.

Ваня отшатнулся, отпихивая Трофима, и тот обошел его по кругу, примериваясь, ссутулив плечи.

— Трофим, пожалуйста! Остановитесь… Остановись!

— А то что?

И тут же выпрямился, дергаясь, когда до них донесся крик мальчика.

— Заигрался, — он отвернулся и спрыгнул в котлован.

— За что мне это? — простонал Ваня за спиной, но полез следом, держась от Трофима на расстоянии.

Трофим остановился, пригнувшись. А потом побежал, оставляя ученика за спиной. Кромка, отделяющая мир живых, подернулась, начиная пульсировать, и он напрягся, чувствуя, как стихия внутри начинает прорываться.

Земля, вздрогнув, ушла из-под ног, обваливаясь. Трофим перепрыгивал через образующиеся ямы, на мгновение обернувшись к Ване.

— Стой там. Не мешай, — бросил он, добежав до конца котлована и ловко заползая по его краю наверх.

Ваня тоскливо застонал. И Трофим на мгновение застыл, борясь с желанием вернуться и попробовать на вкус кровь ученика. Ослепительно белая сила переливалась у Вани над головой, манила. Он снова замотал головой, это не его мысли. Стихия — не он сам.

Земля снова содрогнулась, и Трофим выпрямился, выбираясь из котлована за спинами навий.

Сережа лежал в круге из камней, придавленный тварями со всех сторон. Они шипели и скалились, клацая зубами перед его лицом. Мальчишка уже даже не кричал, обессиленно закрыв глаза. А из его прокушенных рук на землю стекали ручейки крови.

Трофим мгновенно вспыхнул, сжигая первые ряды навий, не успевших уйти с его дороги, и повел плечами, сдерживаясь. Огонь выходил из-под контроля. Зарево алого света стояло перед глазами, путая картинку, мешая.

И пошел вперед, отгоняя нежить огненными плетями. Остановился около Сережи, сжигая навий, которые бросались прямо в пламя, не боясь. Их было слишком много, на место рассыпавшихся прахом тут же вставали новые, обступая его и скалясь.

В самом сердце церкви пульсировала и стонала земля, потревоженная кровью. И до Трофима дошло — навии его просто отвлекали от главного! Пытались выиграть время!

Он дернулся, поглядев на мальчика, лежащего у его ног, а потом на Ваню, который уже выбрался из котлована и стоял за спиной.

— Мальчик. Лечи.

— Как мне? Они не подпускают! — донеслось до Трофима сквозь шум в ушах.

— Ррразберись, — отмахнулся и переступил через каменный круг, пнув один из камней, нарушая целостность ритуала. Что бы там не рвалось в мир из-за кромки, Трофим должен это остановить.

Навьи взвыли, отшатнувшись по сторонам, и Трофим вздрогнул, почувствовав, как успокаивается огонь внутри. Ваня все-таки добрался до мальчишки и начал лечить, выпуская свою силу.

Земля снова содрогнулась, пошла трещинами, обваливаясь, и у стены церкви, вспучиваясь и переливаясь, стал расти мутный серый пузырь. Трофим выдохнул дым, сцепляя руки перед собой, и ударил огненной струей, расшвыривая попавших под удар навий. Пузырь обуглился, наливаясь краснотой — и лопнул, сбивая Трофима с ног. Перекатившись, он быстро поднялся на колени, приготовившись, и тут же застонал — огонь из крови отхлынул, позволяя увидеть, как из пролома, куда тут же ухнули потоки сил и его, и Вани, и даже навий, дергаясь и дрожа, полезло существо, мотая лысой башкой и ревя.