Оставив утомившегося Горыныча есть и спать, космонавты собрались в библиотеке. Без лишних слов Костя, разгуливающий проекцией по панели чертёжного нейроинтерфейса, включил запись рассказа аборигена. Точно так же, молча, её просмотрели. И только после того, как проекция окончательно исчезла, Муха горько сказал:

— Пустышка.

— Согласен. Отпустим Горыныча, и полетим к другим здешним планетам, попробуем поискать там какие-то следы. — Юрий помассировал пальцами виски. — По всей видимости, Наследников с предыдущими хозяевами планеты разделяет слишком много времени. Как же жаль.

Костя молчал и явно что-то обдумывал, запустив прозрачную руку в прозрачные же волосы.

— Сначала нам нужно запастись местными растениями и животными, пригодными нам в пищу. Пусть в них толком нет ни метионина, ни биотина, ни тиамина, да и минералов вообще, но это всё-таки еда. Будете отпускать Горыныча — выясните у Вождя, что нам лучше собрать, чтобы не лишить Наследников пищи.

Услышав, что земляне больше не нуждаются в помощи и хоть сейчас готовы вернуть его к сородичам с запасом шарфиков, до-Вождь почему-то не обрадовался. Наоборот, он свернулся в клубочек в углу аквариума, проигнорировав все созданные специально для его удобства коврики и гелевые камни. Юрий, сообщавший гостю эту новость, решил, что тот не рад возвращению в сложную и тяжёлую жизнь, в которой должен добывать себе пропитание и остерегаться врагов. Но, едва Власов отошёл от аквариума на несколько шагов, решив оставить Горыныча наедине с суровой реальностью, как тот вскочил, кинулся к встроенному в аквариум микрофону и громко и отчаянно засвистел.

— Раз мы, Наследники, отработали наш долг за мягкие листья, называемые вами «шарфики» — я, до-Вождь, прошу вас ещё раз спасти наш народ. Отгоните хищных рыб, что мешают нам спуститься к Травам Рождения и перенести до-существ в Холм Памяти! Уже совсем скоро плоды раскроются, и новое поколение Наследников выйдет из них, и попадёт прямиком в зубы хищников! И если мы спустимся за ними, то в зубы хищникам попадём мы все, и не останется больше ни существ, ни до-существ. Ради этой помощи я готов принадлежать вам всю оставшуюся жизнь!

Всё время, которое Горыныч свистел, замерев у микрофона и уставившись на него своими огромными глазами, Власов простоял неподвижно, забывая иной раз дышать. Их всех учили, что нельзя вмешиваться в естественное развитие плохо развитых аборигенов, буде такие найдутся на посещённых планетах. Но верно ответить на вопросы экзаменаторов о поведении с племенем, поставленным в угрожающие условия — одно. Дать этот же верный ответ вполне себе живому существу, дышащему, чувствующему и, судя по всему, нарушившему ради этой просьбы не один десяток традиций — совсем, совсем другое. Власов, запнувшись, медленно произнёс:

— Я должен спросить у нашего Вождя.

И со всей возможной скоростью покинул лабораторию.

***

— Плохая идея. Нам прямо запретили подталкивать развитие народов, находящихся на ранней стадии цивилизации. Мы можем сделать только хуже. — Костя нахмурился, постучал пальцами по колену. — Но…

— Вот именно! Но! Как на их развитие повлияет то, что в этот раз хищники не сожрут никого из до-существ? Да никак! — Муха подскочил с мягкого библиотечного кресла, сделал несколько широких шагов, пытаясь выплеснуть всё своё негодование. Затем резко остановился, лицом к стоящему у книжного шкафа Юрию и Косте, зависшему над соседним со шкафом нейроинтерфейсом. — Вы что, не понимаете?! Их до-существа, это же просто-напросто дети!

— Понимаю я всё. — Власов досадливо сморщился, потёр ухо. — Но никто из нас не специалист ни в этологии, ни в нейропсихологии. А протоколы контакта создавали, напомню, специалисты. И они, очевидно, руководствовались какими-то соображениями, отнюдь не людоедскими.

— Да чем бы они там ни руководствовались…!

— Прекратите. — Костя внезапно улыбнулся. — Мы можем помочь, оставаясь при этом в рамках протоколов. Выясните, сколько хищников обычно плавает возле острова в то время, когда эти их плоды раскрываются, и где они находятся. Поставим сеть на несколько часов, всех хищников сверх того количества, которое должно тут плавать — усыпим на время, «селёдка» такое умеет. И поможем, и на развитие не повлияем.

***

Торопиться было некуда — по словам Горыныча плоды должны были раскрыться через три малых тёмных цикла, примерно равных девяноста шести часам по земному времени. И перед этим остров должны были сострясти три долгие низкие вибрации. Расспросив аборигена о том, сколько времени проходит между сигналом и раскрытием плодов, Юрий и Муха решили, что обнести сеткой загадочную Траву следует как можно быстрее, а вот усыпить всех лишних хищников «селёдка» вполне успеет и после сигнала. Оставалось выяснить, где вообще находится Трава Рождения.

И снова двое людей и ящер собрались перед большим экраном, глядя, как амфибия скользит мимо гладкой береговой линии, водорослей, крабов и свисающих с листьев белых нитей. Костя собирался отвести «селёдку» в самый центр подводной части острова и уже оттуда, по спирали, начинать обозревать пространство, чтобы точно не упустить Травы, какого бы размера и цвета они ни оказались.

Не понадобилось.

Едва на экране мелькнул первый столбик и свисающие с него шестигранные гроздья, как до-Вождь решительно указал на него пальцем.

— Вот она, Трава Рождения!

Установка сети много времени не заняла — всего через три часа Мухаммед, сопровождаемый «селёдкой», превратил остров в подобие мяча, застрявшего в баскетбольной корзине. Теперь оставалось только ждать — сбор запасов пищи Костя решил отложить до того момента, как проблема Наследников будет решена.

***

— Горыныч умнее, чем я думал. — Юрий, на полчаса опоздавший на завтрак, влетел в кухонный отсек с широченной улыбкой на лице. — Он научился читать простые слова!

— Что ж, он умнее чем половина земного шара, считающая наш язык безумно сложным. Но я не понимаю, чему так радуешься? Им тут всё равно читать нечего. Или ты надеешься, что они выяснят, как и кто запустил всю эту небесную машинерию, что-то реанимируют и отправятся в космос? — Муха фыркнул, представив себе ящерку за штурвалом космического корабля.

— Обезьяны ведь смогли. Почему бы не смочь ящерицам? — Власов широко улыбнулся. — Тем более, у них такая интересная система мышления! Мы с Константином, если помнишь, всё бились, как донести до него концепцию алфавита: буквари совершенно не помогали. И, представляете, мы сообразили ассоциировать в его разуме части, на которые делится слово, с частями предмета. Надеюсь, конечно, что он в итоге не начнёт считать, что хлеб и свет имеют больше общего, чем одна буква и её местоположение.

— Какая разница? Всё равно здесь нет ни того, ни другого. — Муха в сотый, наверное, раз посмотрел на часы на экране «хитреца». — Если ящерки не ошиблись с подсчётом, то через час эти их травы должны загудеть. Тогда я, на всякий случай, поплыву с «селёдкой» — вдруг она кого пропустит, а ты пойдёшь вместе с Горынычем радовать местных, что хищников не больше, чем обычно, и они могут забрать свою малышню. Ничего не изменилось?

— Нет. Не заплывай, пожалуйста, глубже десяти метров. — Юрий сжал плечо Мухаммеда. — Я сообщу тебе, когда последнее до-существо окажется на суше.

***

Наследники, узнавшие о том, что могут безопасно забрать свою молодёжь от Трав Рождения, времени даром не теряли. Десять существ — самые быстрые, сильные и ловкие — плавали между Травой, подхватывая выпадающих из раскрывающихся плодов до-существ. Ещё около шестидесяти ящериц самых разнообразных расцветок выстроились между ближайшим к острову столбиком и побережьем, готовые бережно принимать и передавать друг другу потомство, уютно сидящее в полупрозрачных пузырях.

— Я хорошо плаваю и обладаю длинными и большими руками. Могу ли я помочь вам доставать до-существ из воды? — Юрий был почти уверен, что Наследники не откажутся от его помощи. Но, стоило «хитрецу» просвистеть последний звук, как Горыныч одним прыжком оказался перед землянином и, растопырив лапки в стороны, принялся отчаянно свистеть.