С именем князей Трубецких связаны многие славные страницы истории Отечества. Многовековое служение России на поле брани, государственной службе и на ниве русской культуры выработало в Трубецких истинное благородство, соединенное с чувством общественного долга и святости добродетели.

Сын великого князя литовского Ольгерда, князь Дмитрий-Корибут, получил от отца в удел города Трубчевск, Брянск и Новгород-Северский на реке Десне – старинные южнорусские земли, включенные в состав Литвы Ольгердом и его отцом Гедимином. Из всех Ольгердовичей Дмитрий-Корибут и его брат Андрей-Вингольд Полоцкий в большей степени, чем остальные, были союзниками Руси. В 1379 г., когда князь Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский (двоюродный брат Дмитрия-Корибута, перешедший на службу к московскому князю) осадил Трубчевск, трубчевский князь не стал сопротивляться. Он вышел из города и признал своим государем великого князя московского Дмитрия Ивановича.

Великий князь пожаловал его городом Переславлем-Залесским. В 1380 г. Дмитрий и Андрей Ольгердовичи сражались в Куликовской битве и прославились храбростью и мужеством. Свою жизнь князь Дмитрий-Корибут окончил на поле брани. В 1399 г. в знаменитой битве на Ворскле между великим князем литовским Витовтом и татарским полководцем Едигеем князь Дмитрий Трубчевский и два его сына были убиты. Всего же в битве полегло 30 князей – потомков Гедимина и Рюрика.

Потомки Дмитрия-Корибута – князья Трубецкие – сохранили свою власть над Трубчевском вплоть до XVI в., когда их удел вошел в состав Российского государства. Царь Иван Грозный в своем завещании, составленном в 1571–1572 гг., приказывал своему наследнику, сыну Ивану, не трогать вотчину князей Трубецких. К этому времени уже третье поколение князей Трубецких служило на государевой ратной службе.

В годы опричнины выдвинулся князь Федор Михайлович Трубецкой, вошедший в опричную Боярскую думу. Вместе с ним царская милость коснулась и других членов рода – князь Никита Романович Трубецкой в 1571 г. нес службу оруженосца царя. Впрочем, не одни только милости видели Трубецкие от Грозного. В самом начале своего правления Иван IV приказал «удавить» пятнадцатилетнего юношу – князя Михаила Богдановича Трубецкого.

При царе Федоре Ивановиче и Борисе Годунове Трубецкие входили в Боярскую думу. Вышеупомянутый князь Никита Романович вместе с Петром Федоровичем Басмановым после известия о появлении в российских пределах Лжедмитрия I был послан в Новгород-Северский. Это единственный на всей Северской «украйне» город, оказавший сопротивление самозванцу. Впрочем, основная заслуга в организации новгород-северской обороны принадлежит не Трубецкому, а Басманову, который был щедро вознагражден царем.

В Смутное время выдвинулся племянник Н. Р. Трубецкого – князь Дмитрий Тимофеевич. К началу Смуты он был еще молодым человеком. В 1608 г. князь служил в стольниках. В том же году он покинул царя Василия Шуйского и перебрался в Тушино. Как знатнейший из перебежчиков, Трубецкой получил не только чин боярина, но и звание главы тушинской Боярской думы. Наряду с этим Трубецкой вместе с дьяком И. Т. Сафоновым возглавлял в тушинском правительстве Разрядный приказ. После бегства самозванца в Калугу Трубецкой последовал за своим «государем» и занял при его дворе то же место, какое занимал ранее в Тушинском лагере. Несмотря на многочисленные интриги при «дворе» и подозрительность Лжедмитрия II Трубецкому удалось сохранить значительное влияние как на самозванца, так и на его сторонников. Последнее стало причиной того, что калужские войска Лжедмитрия II после смерти самозванца признали своим командиром Трубецкого.

Князь Дмитрий Тимофеевич, наряду с рязанским дворянином П. П. Ляпуновым и казацким атаманом И. М. Заруцким, стал одним из лидеров Первого ополчения, двинувшегося на освобождение Москвы от поляков весной 1611 г. Первое ополчение осадило город и нанесло полякам несколько поражений. Однако само освободительное движение не было единым. Его раздирала вражда между дворянской и казацкой частями ополчения. Заруцкий интриговал против Ляпунова, а Трубецкой старался держаться в стороне. Закончилось это противостояние плачевно – Ляпунов был убит казаками, и дворяне стали покидать подмосковный лагерь ополчения. Освободительное движение распалось, но под Москвой остались казаки и часть дворян, которые вышли из калужского лагеря и не боялись казацких сабель. Командование над ними перешло к Заруцкому и Трубецкому.

Руководители подмосковных «таборов» (так стали называть эти остатки Первого ополчения) не имели достаточно сил для активной борьбы с поляками и большей частью интриговали, чем воевали. Так, с появлением в Пскове нового самозванца – Лжедмитрия III – Заруцкий и Трубецкой признали его истинным «царем Дмитрием» и принесли присягу. С появлением Второго ополчения Трубецкой и Заруцкий выступили против него. В ответ князь Дмитрий Пожарский осудил подмосковных воевод, призвав их не поддерживать самозванцев, а примкнуть к общему делу освобождения. По поводу присяги подмосковных таборов Лжедмитрию III он писал: «Как сатана омрачил очи их! При них Калужский их царь убит и обезглавлен лежал всем на видение шесть недель, и о том они из Калуги к Москве и по всем городам писали, что царь их убит, и про то всем православным христианам ведомо».

Главным врагом Пожарского и Минина был Заруцкий. Он посылал казацкие отряды по пути следования Второго ополчения и пытался остановить его, но не достиг в этом успеха. Тогда Заруцкий отправил в Ярославль двух казаков, которые должны были убить Пожарского. Но и этот замысел провалился. С приближением Второго ополчения к Москве Заруцкий ушел с частью казаков в Коломну, а оттуда – в Рязанскую землю, где пытался укрепиться, провозгласив царем сына Марины Мнишек «царевича» Ивана, прозванного русскими людьми «Воренком».

Трубецкой остался в одиночестве в подмосковных таборах. Он отказался от поддержки псковского самозванца и пытался с помощью властей Троице-Сергиева монастыря примириться с Пожарским. Однако глава Второго ополчения, хорошо зная характер бывшего тушинского боярина, не спешил объединяться с подмосковными таборами.

Рознь между ополчениями проявилась в боях за Москву против гетмана Ходкевича в августе 1612 г. Не раз казаки Трубецкого отказывались идти в бой, говоря про участников Второго ополчения: «Богатые пришли из Ярославля, сами отстоятся от гетмана». Князь Дмитрий Тимофеевич тоже не горел желанием сражаться за общее дело. Лишь пламенная энергия троицкого келаря Авраамия Палицына подвигла казаков вступить в сражение, объединенными усилиями Ходкевич был отражен от Москвы, и началась осада польского гарнизона, засевшего в Кремле и Китай-городе.

В конце сентября Пожарскому и Трубецкому удалось договориться между собой. Военное руководство обоих ополчений было объединено. Для встреч и совместного решения различных вопросов была выбрана местность, располагавшаяся примерно в равном удалении от лагеря Пожарского и таборов Трубецкого, – Труба (ныне – Трубная площадь в Москве). С этого времени грамоты рассылались уже от имени обоих воевод, причем имя Трубецкого, как боярина и представителя более знатного рода, стояло первым.

В октябре 1612 г. поляки капитулировали, и началась организация Земского собора, который должен был решить вопрос о выборе государя. Наибольшие шансы имели аристократы, входившие в ополчение, – князья Д. Т. Трубецкой, И. Б. Черкасский и П. И. Пронский.

Активную предвыборную деятельность развил князь Трубецкой. Он «учреждал трапезы и столы честные и пиры многие для казаков и в полтора месяца всех казаков, сорок тысяч, зазывая толпами к себе на двор во все дни, честь им воздавая, кормя и поя честно и моля их, чтоб быть ему на России царем…».

Вскоре после освобождения Кремля от поляков Трубецкой расположился на бывшем дворе царя Бориса Годунова, подчеркивая этим свои претензии. Была подготовлена и грамота на пожалование Трубецкого огромной по территории волостью Вага (на Двине), владение которой являлось своеобразной ступенькой к царской власти – Вагой владел в свое время Борис Годунов. Под этой грамотой поставили свои подписи высшие иерархи и руководители объединенного ополчения – князья Д. М. Пожарский и П. И. Пронский, однако рядовые участники собора отказались подписать грамоту. Они хорошо знали о сомнительных достоинствах бывшего тушинского боярина и его колебаниях во время боев за Москву. Кандидатура Трубецкого не смогла набрать достаточного количества голосов.