— Неожиданный поворот. Значит, ведьма — только прикрытие? — сам у себя задумчиво поинтересовался граф, осторожно ощупывая мои ментальные щиты. Я по-прежнему не могла двигаться, но и в голову никого пускать не собиралась. Тем временем вокруг замерцали сразу шесть порталов — явилось подкрепление, личная охрана, самые проверенные люди Артура Ферроу. Столько народу, чтобы поймать одну маленькую меня. Какая честь.
Участь, уготованная мне графом, была незавидной. Отец Фаи, такой же ментальный маг, как она, и как все в их роду, начиная от первого бастарда-Ферроу, знал, что я приду к его дочери, и подготовил для меня ловушку. Он даже не пытался скрыть в своих мыслях планы на меня: наш общий ребенок, соединив в себе гены обоих родителей, мог бы стать действительно сильным ментальным магом, гораздо сильнее Фаи и, уж тем более, его самого. После родов я должна была или смириться и подчиниться ради своего ребенка, или умереть. Мысленно посмеявшись над планом, которому не суждено было осуществиться, я отметила, что темнота за пределами очерченного светом фонарей круга становится все гуще, и вместо борьбы с Артуром Ферроу потянулась к сознанию его дочери. Зачерпнула силы из подаренного Томасом накопителя, едва не выдала себя довольным вздохом, ощутив такой знакомый вкус магии — похоже, мой палач наполнил бриллиант сам. И наконец, дождавшись, когда погаснут звезды, а Тень вокруг сомкнет свою пасть, захлопывая ловушку, безжалостно обрубила поводок, тянущийся от графа к стоящей за моей спиной Фае.
Мы тоже знали, что Артур Ферроу придет за мной.
Отвернувшись от согнувшегося пополам из-за магической отдачи графа, я растянула свой ментальный щит на ошарашенную неожиданным и совершенно незнакомым ей чувством свободы Фаю, краем глаза следя, как замыкается вокруг нас сильнейший защитный купол Линарда. Ловчий, несмотря на кажущуюся безалаберность, не зря звался боевым магом — ни один из раздавшихся с трех сторон выстрелов нас не задел. За спиной Фаи сквозь Тень прошел еще один силуэт, и я улыбнулась припозднившемуся вампиру — темные гончие наконец-то собрались вместе.
Ферроу появление еще одного действующего лица тоже заметил — не зря я убеждала Тома, что ему нельзя появляться раньше, чем Ловчий захлопнет капкан. Граф дернулся, ощутив чужое сознание, нашел взглядом мало похожего сейчас на себя палача, рванул из кармана телепорт и попытался уйти, но не смог. Линард, так и не появившись на нашем уровне реальности, оставался незамеченным для объединенных сил двух ментальных магов, но надежно удерживал всех присутствующих в пузыре Тени.
Мысленно я пожелала Тому приятного аппетита, и по раздавшемуся уже наяву довольному смешку Бледного Ужаса поняла, что меня услышали. Удивленный возглас одного из охранников графа, тоже заметившего новое действующее лицо, сменился быстро оборвавшимся криком ужаса и булькающим хрипом.
Стоявшая передо мной Фая дернулась и попыталась обернуться.
— Хочешь поучаствовать в расправе? — предложила я. Девушка замотала головой.
— Нет, я…
— Тогда просто закрой глаза и не мешай, — посоветовала я и с удовлетворением отметила, что обнявшая себя руками за плечи менталистка послушалась. Ответ Фаи мне понравился — хуже ментального мага под контролем твоего врага может быть только спятивший и жаждущий крови ментальный маг. Смерть — работа для палачей, а нам нужно уметь отпускать боль, даже свою, иначе мы в ней захлебнемся и сойдем с ума. Фая, несмотря на юность и неопытность, сумела.
Палач же, быстро расправившись с охраной, приступил к главному блюду этой ночи — Артуру Ферроу. Бледный Ужас не любил, когда покушались на то, что он считал своим, и теперь не стеснялся выразить глубину своего неудовольствия планами Ферроу на меня. Я с благодарностью кивнула в Ловчему, укутавшему нас с Фаей дополнительным слоем Тени, заглушившим крики боли, хруст ломающихся костей и блаженное урчание окончательно отпустившего контроль высшего.
— Что теперь будет со мной? — дрожащим голосом спросила меня Фая. Умная девочка, понимает, что видела сегодня больше, чем следует.
— Ничего, — кажется, мне удалось ее удивить. — Можешь открывать глаза. Утром ты проснешься в своей постели, свободная и богатая наследница. Воспоминания о сегодняшней ночи я сотру полностью, а наше первое общение запру под ментальным блоком — ты сильная, найдешь его и расшатаешь за пару недель, не больше. Это чтобы ты помнила, что ты — не единственный ментальный маг в Родене, и, если будет совсем плохо, могла обратиться за помощью к такому же, как ты. Пока ты будешь избавляться от блока, следователи от тебя отстанут, а ты сама оправишься от первого шока и не наделаешь глупостей. Я буду за тобой присматривать, прослежу, чтобы твоей наивностью не воспользовался какой-нибудь охотник за чужими деньгами. В остальном — решать, как жить, теперь предстоит тебе самой.
— Если бы я знала… — растерянно проговорила Фая. Я понимала ее чувства, потому и собиралась помогать девушке дальше, и даже оставила возможность позвать Ночного Кошмара. Фая была сильнее своего отца, и напади кто-то, равный Ферроу-старшему, на нее сейчас, она не позволила бы себя поймать. Но Артур Ферроу подчинил ее гораздо раньше, когда дар только-только проявился, и девушка еще даже сама не поняла, что она — ментальный маг. Отец контролировал дочь так долго, что Фая давно забыла, каково это — быть свободной, она не могла отделить свое сознание от воли отца, потому что понятия не имела, где заканчивается одно и начинается другое, а помочь и подсказать ей было некому. И теперь, не имевшая до сих пор права принимать какие-либо серьезные решения относительно своей судьбы, девушка осталась одна в огромном и враждебном мире. Даже близких родственников, способных помочь и поддержать, не осталось — день переворота пережили только отец и дочь.
— У тебя теперь будет много времени, чтобы подумать над этим, — вздохнув, пообещала я. — А сейчас не сопротивляйся, пожалуйста. Тебе правда не стоит помнить эту ночь.
Фая робко кивнула, и я легко проскользнула в сознание девушки. Стирая лишнее и бессовестно считывая то, что раньше было скрыто волей Артура Ферроу, я в очередной раз поразилась интуиции Тома, так и не убравшего дело о не принесшей никому выгоды гибели виконта Ульеса из списка жертв лорда Ферроу. Ленси Ульес действительно умер из-за любви, и любовью этой была Фая. Девушка, тенью следовавшая за высокопоставленным отцом, не только поверила в искренность чувств молодого виконта, но и ответила ему, впервые испытав надежду и попытавшись изменить свою судьбу. Почувствовав себя человеком, а не вещью, Фая доверилась, раскрылась, рассказала Ленси о себе и попросила помощи, но не смогла скрыть это от отца, властвовавшего над ее мыслями и памятью, как над своими собственными. Артур, узнав о демарше дочери, заставил ее слиться сознанием с Ленси и «исправить ошибку». Это Фая, а не Ленси, написала записку чужой рукой. Она приставила заряженный револьвер к виску и выстрелила, испытав все тоже самое, что и ее любимый, но не сумев умереть вместе с ним. Теперь я понимала, почему в ночь нашего знакомства, пока проснувшийся отец не перехватил контроль, Фая так умоляла меня уйти и не возвращаться — подумать только, она пыталась защитить Ночного Кошмара! И ясно, почему, когда я оборвала поводок, девушка даже не попыталась помочь отцу — рана от гибели первой любви до сих пор болела, как свежая, а родственных чувств в сердце давно не осталось.
Закончив работу, я погрузила Фаю в крепкий здоровый сон без сновидений, и, подхватив падающую девушку, аккуратно опустила ее на землю. Сама села рядом, положила голову себе на колени — пальто у леди Ферроу длинное, не замерзнет, а вот головой на холодных камнях лучше не лежать. Вытерла ладонью выступившие от просмотра чужих воспоминаний слезы. А сама вновь прокручивала в памяти наш первый мысленный разговор, заставивший-таки Тома изменить свои планы относительно Фаи.
Я почувствовала присутствие Ферроу сразу, как он появился в сознании дочери, ощущала дыхание чудовища в затылок, пока просматривала отобранные им для меня воспоминания Фаи. Слышала вкрадчивый шепот за каждой произнесенной девушкой фразой. Артур Ферроу был опытным, обученным, но слабым менталистом. Мимолетные мысли быстрее разума, и нужна огромная сила воли, чтобы удержать их внутри себя. Именно эти поверхностные и неконтролируемые отзвуки выдали мне не только присутствие Ферроу, но и родившийся на ходу план действий по моей поимке. Я же годами оттачивала свое мастерство на Томе, чтобы не выдать похоронившему эмоции Бледному Ужасу свою любовь, а теперь останавливала собственные мысли, чтобы не выдать Ферроу — я его вижу. Чувствовала липкие прикосновения чужой силы к своим щитам и всей своей сутью запрещала себе на них реагировать. Убеждала себя, что здесь только я и Фая. Шла в ловушку лорда, чтобы заманить его в свою.
