Герцену дважды объяснять не пришлось. Поняв, о чем я говорю, оборотень удивленно приподнял брови, по-новому, оценивающе присмотрелся к полуэльфийке и решительно направился к готовящимся к переходу в лечебницу коллегам. Подслушавшая нас Ровена подхватила меня за локоть и вывела на улицу, подальше от лишних ушей.

— Это что сейчас такое было? — наконец, дала она волю своему любопытству.

Пришлось по большому секрету поведать историю с предсказанием об идеальной жене. Не знаю, была ли Рамина для Нарана действительно той самой, но по крайней мере теперь оборотень точно от меня отстанет. Мне в красоте с эльфийкой не тягаться — даже заплаканная, истощенная и грязная она оставалась поистине прекрасной. Девушка еще и детей любила — не зря же учится их лечить. Можно даже не сомневаться, кого из нас предпочтет оборотень.

— М-да, не ожидала такого от рационального и обстоятельного Нарана, — украдкой похихикала над историей вампирша. — А наверху, во время допроса? — Ровена огляделась, убеждаясь, что рядом никого нет. — Ты помогла? — шепотом спросила она. Я молча кивнула. — Но почему ты не пользуешься своей силой постоянно? Это же такое подспорье в расследованиях!

— У всего есть своя цена, — я присела на ближайшую лавочку и еще раз оглянулась, проверяя, не собирается ли кто к нам подойти. Ровена устроилась рядом и подставила бледное лицо прохладному осеннему солнцу, не забывая с любопытством на меня коситься. — Думаешь, приятно копаться в чужих мыслях? Это похоже на ныряние в яму с вонючей грязью, которая обволакивает тебя, буквально пропитывает, заставляет захлебываться и прилагать все силы, чтобы просто удержаться на поверхности и сохранить себя. Мало того, эта грязь налипает на тебя, и, выбираясь из бездны чужого сознания, мало вытащить за собой нужные сведения, нужно еще и стряхнуть все лишнее, все, что не твое. Как думаешь, это возможно? Или, с трудом выбравшись из этой гадости, ты упадешь без сил, а потом еще неделю, а то и больше, ты будешь постоянно вздрагивать, то и дело чувствуя въевшийся намертво запашок?

Ровена передернула плечами и скривилась, видимо, слишком живо представив ощущения. Ну и хорошо, значит, больше таких вопросов не возникнет. Я пробовала помогать друзьям, потроша чужое сознание. Хватило пары раз, чтобы Том стал обращаться ко мне с подобными просьбами лишь в исключительных случаях. Слишком плохо мне было потом, слишком долго я приходила в себя — уставал не только разум, но и все тело. Да и мастерства Тома почти всегда хватало. Я же обычно помогала, как сегодня: забрасывала камушек-приманку, пугала, и смотрела, какие брызги мыслей выплеснутся в ответ, а всю основную работу оставляла дознавателю.

— Не знала, что все настолько плохо.

— Об этом мало кто знает, — описать эти ощущения может только менталист, но кто в здравом уме выдаст себя? — Ментальных магов не зря так мало — было время, когда нас буквально держали в рабстве и заставляли работать на хозяев. Пару столетий назад иметь ручного ментального мага было престижно. Таких, как я, не истребляли — не пришлось. От постоянного вынужденного копания в чужих мозгах менталисты сходили с ума один за другим. Многие покончили собой, от многих избавились, как от сломавшейся вещи. Потому-то и прервались целые рода ментальных магов. И поэтому я делаю все, чтобы обо мне не прознали. Желающих воспользоваться моей силой будет много даже сейчас, разве что хвастаться приобретением никто не станет.

Ровена замолчала, переваривая и принимая очередную грань мира, до сих пор бывшую сокрытой от ее глаз, а я заметила призывно машущего нам Алистера.

— Кэтти, Рона, вы чего застряли? — крикнул нам Морриган, выглядывая из окна своей машины. — Поехали по домам, кушать хочется!

После ареста Новака-младшего и освобождения студенток атмосфера в Управлении заметно изменилась — такие дела, когда удавалось обойтись без жертв, отлично поднимали боевой дух и сплачивали коллектив. Тем более во вчерашнем расследовании поучаствовали несколько отделов. Даже Освальдсон ругался меньше, чем обычно. Через пару дней, разумеется, все вернется на круги своя, но пока коллеги сияли энтузиазмом и работали с удвоенной силой. Я же наконец-то заперлась в лаборатории и занялась изготовлением целого арсенала необходимых мне зелий. Задача передо мной стояла почти невыполнимая, но отступать я не собиралась.

Перед самыми выходными в Управлении сообщили — очередной туман опустится на Роден дней через восемь-десять. Точнее заранее предсказать колебания источника было нельзя, поэтому точную дату назовут не раньше, чем за два дня до аномалии. Я упаковала в сумку подписанные и помеченные фиалы с зельями, прибрала за собой лабораторию — даже если найдется безумец, который сюда сунется, теперь никто не сможет понять, чем я занималась последние несколько дней. Перед самым выходом из здания на секунду задержалась перед доской объявлений для сотрудников, на которой ярко пылало предупреждение о новом тумане. Что ж, если я где-то ошиблась, очередной труп рыжей девушки станет наименьшей из моих проблем.

Праздничный ужин в честь помолвки Ровены и Линарда решили устроить в доме Томаса. Квартира вампирши и мой домик были слишком маленькими, а сам Ловчий предпочитал жить в просторных преподавательских апартаментах Университетского общежития — для того, что мы с Наром задумали, это место не подходило. Загородное поместье Лероев находилось довольно далеко от Родена и было не сказать, что заброшенным, но и уютным его назвать было нельзя. Слуг там было мало, сам хозяин в течение учебного года практически не появлялся. Старинный особняк нуждался в ремонте и в твердой руке хорошего управляющего, на которых Линарду, как он успел посетовать, никак не везло.

— И где вы будете жить? — поинтересовался Томас, выслушав жалобу друга на очередного проворовавшегося работника.

— Рона выберет дом, и я куплю, — пожал плечами Ловчий. Для него это действительно не было проблемой — состояние наш друг унаследовал впечатляющее. — Как только обживемся, займусь наконец-то поместьем всерьез, детям полезно бывать на свежем воздухе.

Я поперхнулась салатом и уставилась на Линарда. Дети? Уже?! В шоке была не только я, Ровена тоже с возмущением смотрела на своего жениха, угрожая ему вилкой, и явно не находила, что сказать.

— Прокляну, — наконец, собралась с мыслями вампирша. Вокруг мага едва заметно колыхнулась Тень.

— Не проклянешь, — томно мурлыкнул Нар, приобнимая и прижимая к себе невесту.

— Никаких детей в ближайшие лет пять, иначе я найду способ испортить тебе жизнь! — прошипела некромантка, но уже без злого огонька. Удивительно, но Тень Ровену совершенно не пугала, а словно успокаивала.

— Любой каприз, драгоценная моя. Делай со мной все, что захочешь.

Мы с Томом переглянулись, сдерживая улыбки. У палача вообще сегодня было приподнятое настроение, чувствовалось, что таких дружеских теплых посиделок ему давно не хватало. Даже наши с Линардом старания не оставлять Томаса наедине со все еще опасающейся его вампиршей не раздражали, а забавляли главу Дознания.

Через пару часов Ровена окончательно расслабилась, и Нар увел вампиршу наверх, в кабинет, из окна которого открывался прекрасный вид на заходящее над городом солнце, а мы с Томасом первый раз за этот вечер остались наедине.

— Я так люблю тебя, — не удержалась я от признания, прижимаясь к нему ближе. Губы палача мягко скользнули по моему виску.

— И я тебя, греза моя.

Я прикрыла глаза, запоминая, впитывая в себя этот миг. Последняя секунда слабости, которую я могла себе позволить. Наконец, шагнула к столу, взяла наши с Томом бокалы и предложила тост.

— За наше будущее, — мне пришлось приложить все свои силы, чтобы рука не дрогнула. Палач моего волнения не заметил и с удовольствием пригубил вино. Я же не могла оторвать взгляд от его лица, на котором любовь и нежность сменились удивлением, болью, а затем пониманием и яростью. Том шагнул ко мне, но обрушить свой гнев на меня уже не успел — яд наконец-то подействовал. Опустившись на колени рядом с рухнувшим на пол любимым, я приложила пальцы к шее, проверяя, не мелькнет ли пульс.