Краузе заверил, что, как специалист прекрасно понимает мои трудности и при встрече предложит пути к их решению.

На этом мы и распрощались.

О звонке провизора я, естественно, рассказал жене. В ответ получил кучу ценных указаний, какследует поступать в том, или ином случае. Заверив Лиду, что принял ее советы к действию, я отбыл на встречу с Готлибом. Краузе.

На этот раз немец вел себя совсем по-другому сразу предложив, называть друг друга по именам без всякого официоза. Предложил в своем кабинете одеть накрахмаленный белый халат и тут же провел меня в святая святых своей аптеки — ассистентскую комнату. Конечно, немецкий орднунг тут цвел в полный рост. Все вокруг сверкало и блестело от начищенного медного бидистиллятора, до сверкающего ведра для мытья пола, стоявшего в застекленном шкафу вместе с тряпками и шваброй.

— Ну, как Алекс тебе моя скромная обитель? — поинтересовался Краузе.

— Готлиб, у меня просто нет слов, выразить свое восхищение, — искренне ответил я. — У тебя великолепное оснащение, на таком приятно работать.

Но почему я не вижу ваших фармацевтов? У них сегодня выходной?

Готлиб помрачнел.

— У меня работает на сегодняшний день лишь один фармацевт, с работой он справляется, если возникают проблемы, я по мере возможности ему помогаю.

А сегодня я отпустил его до обеда. Хотелось с тобой поговорить без свидетелей.

— Ну, что же я весь внимание, — с этими словами я уселся на круглую металлическую табуретку и приготовился слушать.

— Алекс, дело в том, что твое средство проявило необычайно выраженную эффективность в снятии симптомов мигрени, — начал свою речь Краузе. — Выяснилось это совершенно случайно, когда мы еще не закончили с анализами. Но сейчас по истечению нескольких дней могу с уверенностью сказать, что никаких вредных примесей, следов наркотиков, или других опасных веществ, в твоем препарате не обнаружено.

В связи с этим у меня к тебе будет деловое предложение.

Вы с супругой, насколько мне известно, в ближайшее время должны получить подтверждение ваших дипломов. А вот проблемы с аудитом аптеки и решением банка для получения кредита могут затянуться еще на несколько месяцев.

Как ты думаешь, согласится ли твоя жена работать фармацевтом у меня в аптеке на это время?

Мысленно я улыбнулся. Краузе на ходу подметки рвет.

— Ну, думаю, это вполне возможно, — ответил я без особого энтузиазма. — Но надо будет об этом поговорить с ней самой.

— Мне казалось, что у вас довольно патриархальная семья, в которой все вопросы решает муж, — недовольно заметил Краузе.

— Увы, Готлиб, время идет, и феминизм наступает, — улыбнулся я.

Мы с ним дружно поругали современные нравы, затем я вновь перевел разговор на лекарства.

— Готлиб, если вы возьмете мою жену на работу, нам следует обсудить еще один нюанс нашей договоренности. Я так понимаю, что мое средство показало свою эффективность, и вы надеетесь, что моя супруга будет изготовлять его в аптеке. Но так не получится. Все гомеопатические средства, созданные нами, изготавливаться каждодневно в аптеке не должны. Слишком велики риски утраты технологии.

— А как тогда быть? — растерянно спросил провизор.

— Все просто, — ответил я. — В какой-то из заранее согласованных дней мы приезжаем вдвоем с женой и занимаемся синтезом лекарства из заранее сделанных заготовок.

Естественно, кроме нас с ней в это время в лаборатории не должно быть ни одного человека.

А в остальные дни моя жена работает, как все сотрудники.

Что же касается денежных вопросов, думаю, твой бухгалтер вполне сможет подсчитать какой процент от продажи наших препаратов следует выплачивать ей, кроме заработной платы.

— Ах, да, чуть не забыл, — прервал меня Краузе. Раскрыв объемистый бумажник он протянул мне двести марок.

— Вот тебе первый платеж за лекарства, как понимаешь, пока неофициальный.

— Благодарю, — с этими словами я убрал марки в свой кошелек, размышляя, сколько на самом деле заработал провизор.

Но тот, как бы услышав мои мысли, откровенно рассказал, что получил за лекарство триста марок, из которых посчитал правильным оставить треть себе.

Уезжал я в неплохом настроении. Лида практически устроена на работу, с моими требованиями Краузе согласился, и первые, заработанные в Германии, двести марок греют мой карман.

— Ура! — воскликнула жена, узнав, что уже скоро она сможет пойти на работу. Еще больше она воодушевилась, когда узнала, что я выбил согласие на изготовление наших лекарств в аптеке у Краузе без присутствия лишних свидетелей.

— Может, нам стоит подумать о переезде ближе к моей работе? — спросила она.

Я засмеялся.

— Нет, уж дорогая, спешить не будем, я смотрю, ты быстро вписалась в философию европейцев, живем там, где удобно. С твоей работой еще не все ясно, так, что сидим на месте и занимаемся своими делами.

К Новому 1993 году Лида благополучно окончила языковые курсы, получив уровень С2. В принципе, этот уровень особо ни на что не влиял, главное было вообще получить сертификат. Но, тем не менее, для жены это был повод смотреть не меня свысока. Мне на такой уровень можно было не рассчитывать, родным для меня немецкий язык не был, но С1 я все же надеялся получить.

Подтверждение диплома фармаколога Лиде пришло месяцем ранее.

Поэтому уже в январе она вышла на работу фармацевтом в аптеку Готлиба Краузе.

Я окончил курсы неделей позже нее, получив, как и надеялся С1, но мой диплом все еще путешествовал, где-то в недрах немецкой бюрократической системы. Но я особо не переживал, получая социальную помощь. Правда, ее должны будут пересчитать в сторону уменьшения, после того, как получат сведения о заработной плате жены.

С другой стороны, не нужно было думать, о том, с кем будут находиться наши дети после школьных занятий, конечно же, со мной.

К этому времени проверка нашего гомеопатического средства завершилась. Мюнхенская специализированная лаборатория стандартизации и спецификации выдала сертификат, разрешающий его продажу и применение.

Краузе, как получил сертификат сразу начал небольшую рекламную кампанию в местной газете. И уже появились первые самые нетерпеливые посетители, желающие испробовать на себе средство от приступов мигрени.

Поэтому Лиде пришлось свой первый рабочий день посвятить приготовлению основных ингредиентов зелья. В используемых травах не было ничего особого. Из-за чего Краузе, периодически заходивший в ассистентскую комнату, по словам Лиды, разочарованно хмурился, не обнаружив чего-то лишнего в дополнению к ранее предоставленному списку.

Через день мы отправились в аптеку вдвоем. К нашему приезду в аптеке, кроме фармацевта в торговом зале никого не было. Готлиб Краузе держал свое слово.

— Ну, что же, начнем, пожалуй, — сказал я, разжигая газовую горелку.

Увы, из ничего я не мог создать что-то полезное. Нужно было для начала сделать вещество, обладающее именно таким свойством, в данном случае снимающим приступы мигрени, и лишь после этого я мог усилить его своим воздействием.

Поэтому придется потрудиться. Благо, дети сегодня дома под присмотром няни, специально нанятой для таких случаев.

К вечеру, когда мы закончили с работой, на рабочем столе стояли наполненные флакончики в фирменных обвертках аптеки Краузе.

А когда я открыл запертую дверь, за ней уже нетерпеливо переминался с ноги на ногу сам владелец аптеки.

Войдя в комнату, он принюхался, как бы стараясь понять, что еще мы могли добавить в лекарство, но так ничего не определив, взял в руки один пузырек и начал его разглядывать.

— Первым делом проверка, — непреклонным тоном заверил он и, взяв несколько флакончиков, пошел к своему месту провизора- аналитика, где его уже дожидались пробирки, бюретки, реторты, газовый хроматограф и другие приборы.

Мы же, тщательно убрав за собой, распрощались с Лидиным работодателем и отправились домой, где нашего возвращения ждали дочери и няня, наверно, уже поглядывающая на часы.