Уже сидя в вагоне электрички, я спросил у себя, а заодно у Лиды:

— Интересно, как мы будем выходить из положения, когда я устроюсь на работу врачом? Никто ведь не будет отпускать меня безропотно по моей просьбе.

Лида молча пожала плечами.

— Действительно, какого ответа я от неё жду?- подумалось мне.

Я уже не раз пытался решить, что делать, когда мне разрешат медицинскую практику. Ясно одно, что свой психиатрический праксис мне так сразу не открыть. А если устраиваться на работу в психиатрический пансионат, то там я буду всецело зависеть от начальства.

И как всегда, малодушно решил оставить решение на будущее, возможно, дальше все решиться само собой.

Прошел месяц и Лида, зайдя в квартиру, гордо выложила на стол две тысячи сто марок зарплаты.

— Однако! — мысленно я почесал затылок . — при таких доходах, как бы нас не заставили за все платить самим.

Взяв калькулятор в руки, я быстро сплюсовал свое пособие, пособия девчонок и зарплату жены. Увы, похоже, своего пособия я больше не увижу.

— Сегодня Готлиб сообщил, что фирма, проводившая аудит его имущества закончила работу, и он может предоставить ее заключение банку, — сообщила жена, прервав мои подсчеты и размышления.

— Понятно, — вздохнул я. Честно говоря, было страшновато ввязываться в аферу с приобретением аптеки. Слишком много было в этом деле подводных камней. С другой стороны, кто не рискует, тот не пьет шампанское.

С такими мыслями я на следующий день отправился знакомой дорогой в банк.

Все тот же молодой человек приветствовал меня, как старого знакомого.

— Херр Циммерман, так понимаю, вы решились на приобретение аптеки? Это хорошая идея. Экономика нашей страны на подъеме, так, что вы вкладываете деньги в аптечный бизнес в нужное время.

На этот раз мне выдали целый талмуд бумаг, нуждающихся в утверждении подписях в разных ведомствах. Самое главное, что прямого отказа в выдаче кредита на этом этапе я не получил.

После неоднократных телефонных переговоров с Краузе, мы пришли к выводу, что составление договора следует поручить юридической фирме.

Снова начались мои мытарства и хождения по мукам.

Проект договора был составлен довольно быстро, но вот согласования с государственными учреждениями проходили трудно.

Без Лиды все равно обойтись не удалось, пришлось представлять ее, как будущего арендатора аптеки, имеющего право на производство и продажу лекарственных средств.

С Готлибом за это время у нас сложились неплохие отношения. Понемногу он стал более откровенным и даже поделился своими мыслями по поводу будущего. После продажи аптеки он планировал переехать в Португалию, где у него уже был куплен домик в приморском городке. Почему именно туда, он не уточнял, ну, а я не спрашивал.

Меня больше интересовал вопрос доходности его аптеки. Поэтому выводы фирмы, проводившей аудит, читал не менее внимательно, чем сотрудники банка.

Судя по цифрам, кредит мы сможем погасить в течение десяти-двенадцати лет, если доходность аптеки останется на прежнем уровне. Я же надеялся, что с моими талантами доход мы сможем увеличить. Но вслух об этом не говорил. Не хотелось смешить господа бога.

Хорошо, что, зная немецкую бюрократию и волокиту, я настроился на долгое ожидание. Поэтому, когда в марте месяце банк перевел деньги на счет Краузе, я в первый момент не поверил в тот факт, что аптека наша. Хороши собственники! на сегодняшний день у нас на счету нет ни пфенижки. Все ушло на покупку аптеки и аренду квартиры неподалеку.

После тихого Тройсдорфа, город Мёнхенгладбах, показался нам шумным и беспокойным. И со своими особенностями.

Во-первых, в нем мы почти не видели гастарбайтеров. Во-вторых, как заметил однажды Краузе, после войны город славится стабильным состоятельным населением. Именно поэтому гомеопатической аптеке до сих пор удавалось держаться на плаву. В нее приходят дети, внуки и правнуки тех жителей, кто ходил сюда за таблетками еще в начале века. Точно так же, как Краузе много лет обедает в кафе на другой стороне улицы, в котором обедал еще его дед.

Но что поделать, пришлось переезжать. И все из-за наших школьниц, которых еще не один год нельзя оставлять дома одних.

К этому времени, Лида в который раз заверила двух пожилых женщин фармацевтов, переживающих о возможной потере работы, заявив, что никто их увольнять не собирается. Дамы резко воспряли духом и сообщили, что согласны работать с новым владельцем, ведь херр Циммерман создает впечатление очень серьезного и ответственного человека. Для нас это было неплохо. Учитывая традиции местных жителей, будет здорово, если в торговом зале их будут встречать давние знакомые. Я даже в договоре обговорит тот факт, что название аптеки меняться не будет. Пусть покупатели ходят в аптеку Краузе, как ходили их родители.

Возможно, в том, что фармацевты согласились остаться, немалую роль сыграл некоторый рост продаж, покупатели понемногу распробовали мой антимигренол и стали чаще появляться в аптеке. Конечно, нужна была реклама, но сейчас на нее просто не было денег.

Отвальную херр Готлиб Краузе не устраивал, и вообще уехал как-то незаметно. Может, не захотел лишний раз смотреть на аптеку, которой владел большую часть своей долгой жизни.

Стоило нам обосноваться на новом месте, как мне пришло подтверждение моего диплома и разрешение на врачебную практику.

К сожалению, с работой врача пришлось повременить. Каждый день приносил новые проблемы, нуждающиеся в неотложном решении.

Да хотя бы чего стоил поиск фирмы, сотрудник которой занялся бы контролем наших финансов, для того, чтобы мы вовремя могли вносить все полагающиеся нам налоги. Большим сюрпризом оказалось, что оплата работы этого господина шла из общей суммы налогов, что немало меня обрадовало, потому, как это было намного выгодней, чем нанимать бухгалтера.

После отъезда Краузе, когда мы в первый день пришли уже в свою аптеку, Лида расплакалась.

— Саша, не верю, никак не могу поверить, что у нас получилось. Как жаль, что мама никогда не узнает, как мы с тобой здесь живем.

Увы, теща скоропостижно умерла как раз в тот год, когда мы задумались о переезде. Она активно поддержала это решение и первой начала собирать документы. Но человек предполагает, а бог располагает. Так, что Валентина Григорьевна упокоилась на кладбище рядом со своим мужем Вальтером Циммерманом. Герман, брат Лиды, приехавший на похороны, сразу нам заявил, что родительский дом по завещанию принадлежит ему и через шесть месяцев он его продаст, пока цены совсем не ушли в минус. А в Германию он не собирается, потому, что только дурак сейчас поедет в скучную страну бюргеров, когда в Казахстане появилось столько возможностей для обогащения, главное, не щелкать клювом. А уж он со своим чутьем на деньги точно разбогатеет.

— Вполне возможно. — думал я. — Может и станет миллионером, если не потеряет голову. Хотя, не знаю, Очень уж он жадный, после продажи дома,мог хотя бы небольшой презент сестре преподнести. Но предпочел сразу уехать в Алма-Ату, даже не заехал к нам в гости, хотя Лида его неоднократно приглашала. Боялся, наверно, что потребуем свою долю. А жадные делиться не любят, поэтому долго не живут.

Видимо в этот момент наши мысли совпали, потому, что жена вздохнула и сказала:

— Интересно, как семья Германа сейчас живет? Он ведь хотел в какую-то нефтяную компанию устраиваться. Я ему несколько раз писала. А он молчит, не отвечает. Может, обиделся на нас?

Я пожал плечами.

— Все возможно. Хотя ему на нас обижаться нечего. Будем надеяться, что у него все хорошо.

В этот момент я вспомнил о своей матери. Вернее о матери моего тела. Я ей был благодарен за годы прожитые вместе. Но, увы, настоящим сыном я так и не смог стать. Наверно, Валентина Викторовна подсознательно это чувствовала, поэтому легко согласилась, что я буду жить отдельно. А затем быстро вышла замуж за Костю Маркелова и родила еще одного ребенка. Как бы компенсируя гибель старшего сына и холодность младшего.