— Покойтесь с миром, братья. — произнес вслух он.

— Артём, что за дела? — спросил тут один из охотников в подошедшей толпе. — Что за игры ты опять устроил?

— Успокойся, Черкес, — ответил, Артём поворачиваясь. — Это были уже не те люди, которых вы знали. Они каким-то образом попали к чернолицым, где им промыли мозги, и всё для того, чтобы быть в курсе всех дел, что мы ведём.

— А может это ты сектант? — не унимался Черкес. — Чем докажешь, что это не так? Может ты убил тех, кто знал об этом.

— Артём не из них, — вмешался тут я. — Я лично видел что те, с кем мы сражались, из чернолицых. У них было соответствующее чернолицым отравленное оружие.

— А ты, Хал, не встревай, — сказал Черкес. — Ты посторонний для нас человек, мы знать тебя не знаем, на одной вылазке всего побывал, откуда нам знать, что ты тоже не сектант?

— Может меня в сектанты запишешь? — перебил Черкеса Гюрза подойдя к нему, и тот замолчал. — Я лично видел кто тут чернолицый, а кто нет, я с ними сражался. У Тарина и остальных были призваны оружия сектантов, зелёное пламя в округе — следы от белого топора Тарина. Что, не слышу? — он слегка наклонился и сделал жест, сложив ладонь у уха. — Мне тоже не веришь? А ну пошли выйдем один на один, я тебе докажу, Гюрза я или нет.

— Хватит, Гюрза, — сказал Артём. — Я прекрасно понимаю, откуда идут такие вопросы. У меня с Тарином действительно были разногласия в последний год, и остальные видели как мы ругались. Но мало кто знает из-за чего. Что ж, я расскажу вам. Я не намеревался вступать в конфронтацию с чернолицыми, считая, что это не моё дело, считал, что это навредит бизнесу и поставит под вопрос нахождение охотников в крепости. Тарин же наоборот, считал, необходимостью истребить заразу, и решил действовать самостоятельно. Но потом он пропал из виду в период сбора «урожая» чернолицых, как и остальные из погибших. Не так давно я спускался вниз, к их логову, и наших ребят там не увидел, а значит, они были обращены в другом месте, или вовсе давно состоят в секте, о чём никто из нас не догадался.

Тут Артём замолчал на некоторое время.

— Тарин был прав. — продолжил он. — А я ошибался. И это стоило мне жизней четверых соратников, четверых старых друзей, так что теперь я не намерен закрывать на это глаза.

— Давно пора, Артём, — сказал один из охотников. — И каков план?

— Для начала, — ответил Артём, и принялся доставать что-то из одежд — Встаньте шеренгой, чтоб я видел ваши руки. Нам надо выяснить, остались ли среди нас ещё чернолицые. У сектантов в одеждах можно найти вот эту брошь, — он подошёл к охотникам и прошёлся с брошью вдоль образовавшейся шеренги, чтобы они рассмотрели брошь в свете полыхающих стволов валяющихся сосен. — Сейчас пока это единственный способ вычислить чернолицых. Гюрза обшарит Черкеса, в поисках броши, а Черкес, в свою очередь обыщет присутствующих, чтобы никто не был в обиде, раз кое-кто, — он кивнул в сторону Черкеса, — перестал мне доверять ни с того ни с сего.

— Позволишь? — сказал Гюрза Черкесу, когда вновь подошёл к нему и поглядел в глаза.

— Давай, не тяни. — ответил нетерпеливо Черкес. Гюрза быстро обшарил своего знакомого, после чего повернулся к Артёму. — Броши нет, всё нормально.

Артём одобрительно кивнул в ответ, скрестил руки на груди и принялся размеренно расхаживать из стороны в сторону, смотря, как Черкес начал обшаривать остальных.

Тут Черкес рассмеялся.

— Не ожидал от тебя такого, Звон, — сказал он, — Что угодно ожидал в карманах, но не дамские панталоны! И как, не жмут тебе, давно носишь?

Окружающие рассмеялись.

— Харош ржать! — ответил Звон, выхватил панталоны запихнул в карман. — Это подарок, сегодня купил, планировал отдать, но она занята была, на работе. И вообще не вашего ума дело!

— Да все мы знаем куда ты захаживаешь, — сказал тут один из охотников. — В бордель на двадцатой, нашёл кому подарки дарить.

— Это не ваше собачье дело! — повторил Звон.

— Парни, посерьёзнее. — сказал Артём. — Со Звоном понятно, сектанты в бордели не ходят. Давай следующих, Черкес.

— У меня тоже есть та брошь, — сказал я, подойдя к Артёму и показав безделушку из черного металла, выполненную в форме врат, что стоят в центре зоны, в том виде, в каком их представляли в учебных пособиях когда я обучался в Барабинске.

— А я знаю, — прервал меня Артём. — Догадался, когда обшарил тела и не нашёл у Соболя эту брошь в одеждах. Правда, я не был уверен ты её взял, или Гюрза, до недавнего времени.

— На самом деле я не для того подошёл. — сказал я. — Если найдется сектант — не убивай его. Только оглуши.

Артём вскинул бровь.

— У тебя идея есть какая? — спросил он, не отрывая взгляда от происходящего.

— Да, — сказал я. — И достаточно скверная, тебе может не понравиться…

— Я согласен, — прервал меня Артём, и немного напрягся. — Если это поможет в деле, я согласен, делай что считаешь нужным. К тому же, кандидат в сектанты уже намечается.

Шеренгу озарила белая, с зернистой зеленью вспышка, от которой отпрянули остальные, от неожиданности, но угасла так же быстро, как началась: Артём в одно мгновение оказался рядом с сектантом и вдарил ему по челюсти кулаком, после чего тот без чувств упал на землю.

Я же отошёл в сторону, нашёл в земле пустую бутылку из под снадобья, и опустился на корточки, затем слегка вытащил килич из ножен, чтобы порезать ладонь, кровью стал чертить старозаветный круг восьмого планового порядка.

— Хал, — окликнул меня Артём.

— Подожди, я почти закончил, — ответил я, не поворачиваясь. — Потом всё объясню.

Покончив с кругом, я закрыл глаза сосредоточился на том, что хочу создать, и принялся капать кровью в самый центр светящегося слабым красным светом, заклятия.

— Прими моё, отдай своё, — начал говорить я слова из прошлого, — Для тела кровь моя, для души — мана.

Через пару мгновений в центре круга показалась барахтающаяся множеством щупалец, сущность кроваво-красного цвета. Она не издавала никаких звуков. И выглядела, как и раньше, достаточно отвратительно.

Я научился этому у своих врагов на войне, в прошлом. Мой способ создания отличается от их, я для этого воспользовался своим договором с кровавым божеством, потому мои зверьки, пусть и могут использовать магию носителя, всё же более медлительны, едва ли подходят для боя с сильным противником. Преимущества, тем не менее, тоже есть: они умнее османских в плане речи, что важно для поддержания разговора, а ещё их сложнее достать из человека. Пусть этот поступок выходит за рамки морали, это заклятие должно помочь изучить секту изнутри.

Я схватил сущность и аккуратно запихал в бутылку, только потом встал и повернулся к Артёму.

— Ты всё? — спросил Артём, но, увидев щупальца, торчащие из бутылки, отступил от меня. — Ма-терь божья. Это что за гадость такая?

— Это паразит. — ответил я. — Называется Малонга. Если я подсажу его в сектанта, паразит станет полностью контролировать его тело и разум, и передавать всё, что видит мне, периодически отчитываясь, через ментальную связь, а если его раскроют, уничтожит тело. Есть конечно, ограничения по расстоянию у ментальной связи, да и в допросах есть свои сложности.

— И где ты такому научился? — спросил Артём. — Ах да, чуть не забыл, секреты рода.

— Да, всё верно.

— Страшно представить, с кем ваш род воевал, раз понадобились такие крайности, сказал Артём, почесав бороду, — Ладно, приступай к тому, что задумал.

Я подошёл с бутылкой к лежащему без сознания сектанту и поднёс её к его рту, открыл его рот, и дождался, пока кроваво-красная сущность заползёт внутрь.

— Осталось немного подождать, — сказал я Артёму вставая. Я заметил, конечно, скривившиеся лица остальных охотников, но не стал обращать на это внимание. — Он встанет и доложит мне о том, как прошло слияние. Срок жизни у паразита от двух до пяти дней, в зависимости от человека, так что у нас теперь будет свой шпион в их стане какое-то время.