Черт.

Качая головой, я сосредотачиваюсь. Вытаскивая свой клинок из тела противника, я замахиваюсь левым кулаком, слыша хруст костяшек пальцев по его лицу. Мои костяшки пальцев все еще чувствительны со вчерашнего дня, но я все еще раздавливаю им нос в процессе. Не желая больше терять здесь время, я снова выставляю свой клинок вперед, нанося им удары в живот. Вытаскивая свое шестидюймовое лезвие, я делаю это снова и снова. Чувствуя, что у них больше нет сил сопротивляться, я в последний раз вытаскиваю свой клинок и толкаю его на пол.

Упираясь руками в колени, я пытаюсь отдышаться. Пот стекает у меня по спине, а футболка прилипает ко мне смесью крови, пота и грязи. Откидывая волосы с лица, я встаю во весь рост, чувствуя, как липкая субстанция крови покрывает меня повсюду.

Чем дольше я здесь, тем лучше привыкают мои глаза, но сейчас я немного дезориентирован и не знаю, в каком гребаном направлении мне следует двигаться.

— Оскар? Оскар, ты в порядке? — кричит Луна, пытаясь сохранять спокойствие, но я слышу панику в ее голосе.

— Со мной все в порядке, детка, не волнуйся, — кричу я, скрывая все эмоции от своих слов. Я бы предпочел не давать ей ничего, чем слишком много. Я уверен, что у Кая и так полно дел, чтобы держать ее на расстоянии. Если бы это зависело от нее, она была бы здесь и убивала их всех вместе со мной, одного за другим.

Однако ее голос раздался слева от меня, и я знаю, что она была рядом с выходом, когда я вошел, так что я направляюсь именно туда. Стараясь не сбавлять темп, я вижу дверь, ручка в нескольких дюймах от моих пальцев. Когда что-то врезается мне в плечо, сбивая меня с ног, заставляя выронить клинок.

Срань господня. Боль рикошетом пронзает мое тело, когда плечо пульсирует от удара.

— Самое время кому-нибудь преподать тебе урок, О'Шей, — слышу я сверху и сразу понимаю, что это Бретт. Ему следовало держать свой чертов рот на замке. Я искал повод оттрахать его с тех пор, как он пьяно ухмылялся и лапал Луну.

Он поднимает над головой что-то похожее на биту, готовый снова обрушить ее на меня, но дважды ему не одержать верх. Упираясь ногами в землю, я врезаюсь в него своим поврежденным плечом, по инерции сбивая его с ног. Я пытаюсь вырвать биту из его рук, опускаю ее между нами, чтобы усилить давление на его грудь.

Он маниакально смеется, когда выпускает биту, чтобы вцепиться мне в лицо, как последняя сука. Его пальцы тычут мне в глаза, пытаясь ослепить, и я отталкиваю биту, стоящую между нами, чтобы отбиться от него. Убирая руку от моего лица, он бьет меня в живот, прежде чем я успеваю ударить его. Его бедра приподнимаются, и он быстро меняет ситуацию. Наклоняясь надо мной, его руки обвиваются вокруг моей шеи, душа меня.

Моргая от напряжения, я заставляю себя сохранять спокойствие. Паника меня здесь не спасет. Я чувствую, как грязь пропитывает мою одежду, когда он вдавливает меня еще глубже в землю, навалившись на меня всем своим весом. Я слышу Луну, но она звучит еще дальше, чем раньше.

Закрывая глаза, я вспоминаю все случаи, когда я отрабатывал подобные сценарии в спортзале средней школы с парнями. Только на этот раз я вспоминаю, что еще у меня есть в кобуре. Двигаясь так медленно, как только могу, чтобы не привлекать внимания к своему движению, я пытаюсь схватить свое другое оружие. Его пальцы впиваются в мою шею, сдавливая кожу, в то время как мое зрение расплывается, просачиваясь во тьму.

Я тереблю пистолет, зажатый между моим телом и рукой, и ощущение, как мои пальцы сжимают рукоятку, наполняет мое тело облегчением. Я снимаю предохранитель, и если он слышит это, то не дрогнул, только продолжая давить на мои дыхательные пути.

В голове у меня туман, я пытаюсь дышать. Я не собираюсь умирать от рук гребаного Бретта Роудса, ни единого шанса в аду. Я собираюсь заставить его страдать. Направив ствол пистолета, я нажимаю на спусковой крючок. Крик, наполняющий комнату, звучит для моих ушей как музыка.

Его хватка на мне мгновенно ослабевает, когда он откатывается в сторону. Вдыхая как можно больше кислорода, я поднимаюсь на колени, моя голова наклоняется к земле, когда я преодолеваю жжение от дыхания.

— Оскар! Оскар! — крики Луны наполняют мои уши, заставляя меня встать, что угодно, лишь бы показать ей, что я в порядке.

— Луна, мне нравится, когда ты так кричишь только тогда, когда мы трахаемся, хорошо? — говорю я хриплым голосом, пытаясь разрядить обстановку. Мне не нужно, чтобы она волновалась, и мне нужно преподать урок этому ублюдку у моих ног.

— Пошел ты, Оскар. Я услышала выстрел и я… и я…

— Я знаю, детка. Я знаю, — шепчу я в ответ, чувствуя ее эмоции в каждом вздохе.

Я тоже слышу, как Кай что-то шепчет ей, поэтому сосредотачиваю свое внимание на этом маленьком придурке. Я действительно хотел бы, чтобы он увидел дьявола в моей ухмылке прямо сейчас, потому что я собираюсь получить от этого огромное удовольствие.

— Как поживает твой маленький член, Бретт? Хм? Тебя это возбудило, когда пуля просто разнесла его на куски? — я никогда не мог подумать что мне понравиться отрывать член этому придурку.

Он кричит, перекатываясь от боли, но я, блядь, еще далек от завершения. Поднимая ногу, я с силой опускаю ее обратно на его лодыжку, перенося на нее весь свой вес. Звук ломающихся костей только подбадривает меня, когда он воет от боли.

Присев рядом с ним на корточки, я шепчу ему на ухо. — Каково это — быть беспомощным? Может быть, мне следует сделать с тобой то, чего ты жаждал, чтобы Тайлер сделал с Луной. Что ты на это скажешь? — я рычу, ярость снова наполняет мое тело, когда я вспоминаю его слова. — Может быть, мне следует всадить пулю тебе в череп, уложить тебя на живот и трахнуть так, как ты пытался сделать с моей женой? — мои слова только подливают масла в огонь, я хочу дать ему почувствовать вкус его собственного лекарства, и если это означает на мгновение опуститься до его уровня, то я это сделаю.

— Пожалуйста, пожалуйста…

— Вот и все, Бретт, умоляй меня. Умоляй меня спасти тебя, — выплевываю я, заставляя его повернуть голову, чтобы он посмотрел в мою сторону. Он не останавливает меня, его руки слишком заняты тем, что собирают свое барахло. — К несчастью для тебя, время от времени я могу быть немного садистом, когда люди причиняют боль моей жене. Итак, я собираюсь заставить тебя пожалеть, что я не убил тебя сегодня, но вместо этого ты будешь наслаждаться своей жизнью без своего маленького мужского достоинства в штанах. Жить в постоянном страхе, что я выслежу тебя и закончу работу.

Выпрямившись во весь рост, я обхватываю рукой его раздробленную лодыжку, заставляя его кричать громче, и тащу его за собой к выходной двери.

— Я люблю тебя, детка.

— Я тоже тебя люблю.

Переступив порог, я мгновенно оказываюсь лицом к лицу с Паркером. Его глаза полны ярости, когда он пытается обыскать каждую частичку меня сразу. Глядя мимо меня на Бретта, лежащего у моих ног, он вытаскивает пистолет из кобуры. Прицелившись в Бретта, он, не теряя ни секунды, нажимает на спусковой крючок, стреляя ему прямо между глаз.

Держа ногу этого мудака в руке, смотрю на него, приподняв бровь.

— Никто не прикоснется к тому, что принадлежит мне, — говорит он, поворачиваясь, чтобы откинуться на спинку стула, когда кто-то подходит, чтобы забрать тело Бретта.

Комнату наполняют крики, но я отказываюсь обращать на них внимание. Если они захотят приблизиться к нам, то им лучше быть готовыми к тому, что мы прицелимся и в них.

— Ты сентиментальный ублюдок, — хихикаю я, и он качает головой, когда мы устраиваемся поудобнее.

Бросив взгляд в другой конец комнаты, я мгновенно замечаю Романа, его глаза расширяются от моего состояния. Боже, я, должно быть, плохо выгляжу. Глядя на себя сверху вниз, я вижу, что кровь и грязь покрыли каждую деталь моей одежды и открытую кожу. Я провожу пальцами по щекам, чувствуя все это и на лице. У меня сводит живот, но я не позволю никому из этих ублюдков увидеть.