Библия – плод миссии Бога
Миссиональная герменевтика Писания существует столько же, сколько сама Библия. Для тех, кто признает наличие взаимосвязи (более или менее выраженной) между ее содержанием и откровением Бога-Творца, весь библейский канон носит миссиональный характер, будучи живым свидетельством о самопожертвовании этого Бога ради своего творения и ради нас, людей, созданных по его образу и подобию, но избравших путь непослушания и порока. Составившие Библию писания – сами плод и свидетельство главной миссии Бога.
Само существование Библии безошибочно указывает на Бога, который не захотел оставить свое мятежное творение, который не сдался и по сей день полон решимости искупить и вернуть падшему творению его первоначальный облик… Само существование этих писаний свидетельствует о Боге, сумевшем дотянуться до человека, явившем себя ему и не оставившем нас во тьме… Бога, который первым сделал шаг навстречу ради возрождения разрушенных отношений.[29]
Кроме того, события, в ходе которых были написаны эти тексты, тоже зачастую носили глубоко миссиональный характер. Многие из них повествуют о проблемах, драмах и конфликтах, в условиях которых Божьему народу приходилось справляться с непростой и постоянно меняющейся задачей – свидетельствовать, в том числе и своей жизнью, об истине Божьего откровения и о его искупительной миссии в мире. Иногда эти проблемы касались исключительно самого Израиля. Другие превращались в жаркие религиозные и мировоззренческие споры с соседними народами. Посему миссиональное прочтение таких текстов определенно не преследует цель: (1) выделить «истинный» смысл путем объективной экзегезы и только потом (2) подбросить несколько примеров «миссиологического применения» в качестве поучительного приложения к тексту. Задача такого прочтения, скорее, установить происхождение текста в связи с той или иной проблемой, потребностью, спорным вопросом или угрозой, с которыми Божьему народу пришлось столкнуться в контексте своей миссии.
Это легко продемонстрировать на примере Нового Завета.[30] Большая часть посланий апостола Павла была написана непосредственно во время его миссионерской деятельности, в ходе которой он искал богословское основание для принятия язычников. Апостол доказывал необходимость единства иудеев и язычников во Христе и в церкви, пытался решать нескончаемые проблемы, осаждавшие молодые церкви по мере того, как евангелие прорастало и пускало корни в мире греческого политеизма. Он также старался противостоять все новым ересям, провозглашая превосходство и верховное владычество Иисуса Христа.
А почему рассказы о жизни Иисуса называются Евангелиями? Потому что целью их написания было поведать миру о важности evangelie – благой вести об Иисусе из Назарета, особенно о его смерти и воскресении. Уверенность во всем этом была жизненно необходима для миссионерского служения растущей церкви. Лука – человек, которому мы обязаны большей частью Нового Завета, задумал свой двухтомный труд так, что миссионерское поручение ученикам – свидетельствовать о Христе всем народам – стало кульминацией первой части и вступлением ко второй.
Говард Маршал считает этот момент центральным в новозаветном богословии. Очевидно, что признание Иисуса из Назарета Господом и Спасителем – лейтмотив всех книг Нового Завета.
Точнее было бы определить их как миссионерские документы. Их главная тема не Иисус, как таковой, и не Бог сам по себе, но Иисус в роли Спасителя и Господа. По своей сути Новозаветное богословие – богословие миссиональное. Я хочу сказать, что эти документы появились на свет, как результат двойной миссии: прежде всего, миссии Иисуса, посланного Богом, чтобы возвестить о приближении Божьего царства со всеми благословениями, убеждая людей откликнуться, а также миссии его учеников. Они продолжили дело Христа, провозглашая его Господом и Спасителем, призывая всех уверовать и следовать за ним, помогая таким образом церкви расти. Богословие вытекает из этого движения и формируется под его влиянием, а затем само преображает непрерывную миссию церкви… Итак, Новый Завет повествует о миссии, делая особый акцент на разъяснении проповеди миссионеров.[31]
Но и в Ветхом Завете мы видим, что многие книги отражают взаимоотношения Израиля с окружающим миром в свете истины Бога, знакомого им в контексте их истории и связавшего их завета. Авторы этих текстов писали о том, что, по их мнению, Бог сделал, делает и будет делать в мире. Тора повествует об исходе как о деянии Яхве, выступившего против фараона, развенчавшего его власть, претензии на божественность и поклонение. В ней заключено богословие сотворения мира, которое резко противоречит политеизму Месопотамии и зародившимся там мифам о появлении вселенной. Исторические писания рассказывают долгую и печальную историю противостояния двух культур и религий, нашедшую отражение у довавилонских пророков – Израиля и Ханаана. Книги, написанные во время и после вавилонского изгнания, появились в ходе решения задачи, стоявшей перед остатком Израиля, которому предстояло возродить свое самосознание, как крошечному сообществу веры, в море сменявших друг друга империй, в разной степени терпимых или враждебных. Книги мудрости перекликаются с похожими традициями соседних народов, при этом неизменно пропуская их через фильтр монотеизма. В песнях и пророчествах израильтяне размышляют о своих взаимоотношениях с Богом, с Яхве, и с другими народами – порой с радостным вдохновением, а иногда с болью и гневом – и о своей собственной роли как избранного священства Яхве среди народов земли.
Каждая из тем, упомянутых в предыдущем абзаце, заслуживает отдельной главы, и для некоторых из них она найдется в этой книге. Основная мысль заключается в том, что Библия, во многих смыслах, – явление миссиональное. Отдельные ее книги зачастую отражают нелегкий путь народа, которому поручена особая миссия в мире соперничавших друг с другом культур и религий. Библейский канон окончательно закрепляет признание того, что именно через эти тексты призванный Богом народ (в обоих Заветах) сформировался как сообщество памяти и надежды, сообщество миссии, поражений и новых усилий. Как отмечает Дэвид Филбек, миссиологическая направленность придает Библии богословскую целостность, обеспечивая неразрывную взаимосвязь между Заветами.
Именно миссионерский аспект, о котором так часто забывают в процессе современной богословской интерпретации Писания, объединяет Ветхий Завет с Новым, и их такие разные темы сливаются в общий поток. К сожалению, многие современные богословы уже отчаялись найти логическую преемственность между Заветами… Короче говоря, миссионерский аспект в толковании Писания определяет структуру всей Библии, а посему всякое богословское исследование Писания должно вестись с сохранением этой структуры. Миссионерское толкование Ветхого Завета в Новом достигает этой цели несравненно полнее, чем все возможные попытки наших богословов.[32]
Иными словами, миссиональная герменевтика основывается на том, что вся Библия повествует о божественной миссии, нашедшей воплощение во взаимоотношениях Божьего народа с окружающим миром ради всего Божьего творения. [33]
Миссионерство и авторитетность Писания
Великое поручение предполагает повеление, заповедь. Отдать такое повеление мог лишь некто, обладающий авторитетом. Эту и другие миссионерские заповеди мы находим в Библии, а значит, наше участие в миссионерском служении – плод признания авторитетности Писания, Божьего Слова. Это проясняет одно из различий, упомянутых мною в первой главе.
