— Паллежина, меч мне, живо! — бешено заорал Кьелл, в резком спринте ринувшись вперед. Он видел, как лицо блондина налилось кровью в невероятном усилии. Еще немного, и чудовищная хватка бронзовой махины пересилит мускулы Эдера, и от его друга и товарища останется кровавая клякса на металлической перчатке гиганта. Гламфеллен не собирался этого позволять.

Он выхватил из воздуха брошенный в его направлении двуручник, и в едином сверхусилии напряг меридианы, выполняя одну-единственную технику Шагов по Облачной Лестнице. Один-единственный шаг, выстреливший бледным эльфом вперед и вверх, и почти мгновенно донесший его до сдавливающей Эдера ладони. Метровый клинок тяжелого меча, размывшись в воздухе, врубился в предплечье бронзового гиганта. Врубился, с лязгом и скрежетом, и отсек его. Огромная кисть руки с зажатым в ней человеком тяжело рухнула вниз, подняв тучу песка.

Кьелл спланировал на песок, и устало оперся на меч, шумно дыша. Его меридианы ныли от перенесенного напряжения, но давать ему время на передышку никто не собирался — конструкт повернулся к новому противнику, и уже поднимал огромную ногу, чтобы сделать шаг, который покроет едва ли не все расстояние между ним и бледным эльфом. Их потрепанная, вымотанная группа не могла затягивать это сражение — неутомимый гигант просто передавит их одного за другим, обессиленных, так и не нанесших ему большого вреда. А значит, надо было закончить бой быстро.

«Энергоканалы должны выдержать еще одну атаку,” лихорадочно думал Кьелл. «Самое большее, придется отдохнуть часок. Голова, грудь, или ноги? Голову не защищал, на Майю с ее пукалкой внимания не обратил. Потеря ног не остановит его полностью, только замедлит. Грудь защищена лучше всего прочего, там может быть питающий элемент. Решено.»

В следующий момент произошло сразу несколько вещей. Огромный голем сделал-таки свой шаг, и, утвердившись на ногах, потянулся к Кьеллу. Гламфеллен же бросил себя вперед в еще более быстром прыжке, напрягая все силы, используя всю мощь своего цингун. Двуручный меч в его руках вонзился в бронзовую плиту огромного торса. Вонзился на всю длину, и с лязгом переломился.

Они рухнули на песок вместе — Кьелл, тяжело дышащий, не могущий больше поддерживать циркуляцию энергии в пылающих болью меридианах, и энгвитский гигант, снова осыпавшийся грудой мертвой бронзы.

— Видящий? Ты жив? — над бледным эльфом возникло встревоженное лицо Палледжины. С ее рук лился мягкий свет, от прикосновений которого боль понемногу отступала — паладинская лечащая магия.

— Пара ушибов, а так все нормально, — выдохнул гламфеллен. — Я малость поломал твой меч, уж извини. Хочешь, оторвем тебе кусочек от того бронзового парня, что отдыхает неподалеку? Отличная дубина выйдет, вот точно, — птичья годлайк, ошарашенно посмотрев на него, напряженно рассмеялась.

— Ди верус, ты и пред лицом Чироно, наверное, не прекращал свои глупые остроты, — Палледжина покачала головой.

— Не надо о нем, — скривился Кьелл. — Как там Эдер?

— Жив. Алот и Майя с ним, пытаются вынуть его из тисков этого врудитто, — женщина бросила быстрый взгляд в сторону.

— Хорошо, — гламфеллен прикрыл глаза. — Задал нам этот здоровяк, а?

— Если бы не ты, нас не было бы в живых, — серьезно ответила Палледжина. — Аграсима, Видящий.

— Может, наконец, начнешь называть меня по имени? — бледный эльф устало улыбнулся. — А то ты совсем, как неродная. Я даже на «Кжелл» согласен, вот честно.

— Я начну использовать твое имя, Видящий, как только ты перестанешь коверкать мое, — птичья годлайк неожиданно расплылась в усталой улыбке.

— О, прогресс. Ты уже меня подкалываешь, — улыбнулся в ответ гламфеллен. — Вот подожди, мы с Эдером еще научим тебя плохому. Будешь отмачивать шуточки не хуже нас двоих.

— Даже раненый и истощенный, ты совершенно невыносим, Видящий, — утомленно вздохнула вайлианка. — Пойду, помогу освободить нашего невезучего аймико, — раздался шелест ее одежды, и Палледжина исчезла из виду.

«Совершенно точно есть куда развиваться,” лениво размышлял Кьелл, потихоньку начиная циркуляцию ци по меридианам — сдержанную, неторопливую, несущую успокоение и исцеление. «Будем считать это репетицией перед Эотасом. Тоже энгвитское создание, как-никак. Надеюсь, подобных сюрпризов больше не будет, а то что-то некомфортно мне делается при мысли о еще парочке таких швейцаров. Но на сегодня, похоже, все — никто ничего больше исследовать не будет. Надо отдыхать, и продолжать наши поиски Хрустального Черепа завтра.»

***

Друзья устроились на ночь во все том же вайлианском лагере. До самого утра все обошлось без происшествий, если не считать Исидза, почему-то облюбовавшего палатку Кьелла в качестве насеста. Разбуженный его шуршанием и шевелением ни свет ни заря, гламфеллен, лежа в своем спальном мешке, некоторое время размышлял, не пойти ли ругаться к Майе, но в итоге отмел эту мысль, как мелочную. Вместо этого он быстренько оделся, и выскользнул наружу. Ночной холод все еще не ушел, медленно сдавая позиции под наступлением лучей показавшегося на востоке солнца. Гламфеллен, усевшись перед входом в палатку, наскоро проверил состояние своей системы энергоканалов. Как он и ожидал, его культивация не пострадала — меридианы, прокачанные Низшим Искусством Отсутствия Формы, были достаточно гибкими и прочными для подобных нагрузок. Даже больше, еще несколько подобных сверхусилий вполне могли бы заменить ему месяц-другой обычной культивации — исцелившиеся за ночь энергоканалы были готовы к чуть более высоким нагрузкам. Вчера, перед тем, как рухнуть в палатку, вползти в спальный мешок, и забыться, Кьелл проверил состояние Эдера. На удивление, дирвудец пострадал меньше ожидаемого — он мог похвастаться огромной гематомой во всю спину, и двигался очень осторожно, но все его кости, мышцы, и связки были целы. По словам блондина, немалую долю чудовищного пресса гигантской ладони принял на себя несокрушимый щит-кристалл. Эдеру оставалось только не дать огромным бронзовым пальцам раздавить себя об него. После ночного отдыха, и целительских усилий Палледжины, он должен быть готов продолжать путь. Сама же птичья годлайк, как и Алот с Майей, и вовсе не получила стоящих внимания повреждений во вчерашней стычке. Кьелл устроился поудобнее, и начал старательно впитывать энергию мира, насыщая энергоканалы, разогревая мышцы, и изгоняя остатки сонной одури из разума. Что бы ни приготовил для него этот день, он встретит его во всеоружии. Вскоре начали просыпаться и остальные компаньоны. Перекусив походными запасами, Кьелл сотоварищи подошли к огромной бронзовой двери, и на удивление легко отворив ее ключом Руану, вступили под древние своды энгвитского комплекса Поко Кохара.

***

Кьелл осматривал высящийся перед ним адровый столп в изрядном замешательстве. Этот энгвитский комплекс не был особо примечательным в ряду подобных руин, разбросанных по дирвудским просторам, и посещенных в свое время бледным эльфом. Ловушки, установленные невесть когда, замечала остроглазая Майя, и обезвреживал Алот, имеющий некоторое представление об энгвитской механике. Товарищи без особых усилий упокоили некоторое количество духов и нежити, бесцельно шлявшихся по мрачным коридорам руин. Одинокий фампир, замерший в сонной не-смерти в своем медно-адровом саркофаге, сумел застать друзей врасплох, но нашел бесславную смерть на клинке нового меча Палледжины, подобранного с одного из свежих вайлианских трупов. Оные трупы, разбросанные по всему комплексу, были, пожалуй, самой беспокоящей деталью обстановки. Было заметно, что убивали их с изрядным энтузиазмом и выдумкой.

«Интересно, это все проклятие Наири, или эта Беза и раньше была латентной серийной убийцей?» думал Кьелл, с отвращением глядя на четвертованный труп с распаханным в улыбке Гуинплена ртом и множеством колотых ран в груди.

Сама убийца нашлась на нижних этажах комплекса. Она лежала на полу одной из комнат в луже своей крови, рядом с небольшим идолом. Перед деревянной фигуркой гротескным приношением высилась горка фрагментов тел — уши, пальцы, носы, языки. Соорудив этот жуткий алтарь, Беза вскрыла себе горло и истекла кровью. Кьелл пролистал ее дневник, чьи страницы были заполнены параноидальным бредом, в котором были погребены редкие крупицы ценной информации. Как оказалось, Поко Кохара был энгвитской станцией телепортации — отсюда, разумные могли перемещаться сквозь эмпиреи к другим подобным станциям. Этот любопытный факт не очень, впрочем, интересовал Безу — чтобы телепортация работала, ей были нужны как минимум две связанные точки отправки и приема. То, что заворожило вайлианскую убийцу, было, по ее мнению, практично, выгодно, и достижимо прямо сейчас — обогащение адры. Для запитки механизмов комплекса, древние энгвитианцы приносили в жертву подданных империи Хуана, наполняя адру их эссенцией. Беза намеревалась принести информацию об этом процессе Луэве Альвари, и не сомневалась, что та направит на Поко Кохара ресурсы, анимантов, и рабочих, чтобы восстановить здешние машины и продолжить людоедскую практику энгвитианцев.