— Ты заставил главный зал моего дома опустеть, чужеземец, — высказавшись, ранга отправила остатки фрукта в рот, и в несколько мощных нажатий перемолола его челюстями. Проглотив свой перекус, она продолжила:

— Почти все из моих ближних вновь обрели кого-то сегодня.

— Есть немного, — улыбнулся Кьелл. — А Вахаки безудержны не только в бою, но и в радости, как я погляжу. Скажу честно, увиденное сегодня мною стоило и этого путешествия, и боев, через которые мы прошли на Кривой Шпоре, — слова бледного эльфа были абсолютно искренни — ликование воссоединившихся аумауа не смогло бы оставить равнодушным и более черствое сердце, чем его.

— Ты прав, — легко согласилась ранга, поднимаясь с трона. — Как твое имя? Я до сих пор не знаю, кого мне поминать в благодарностях.

— Кьелл Лофгрен, — чуть поклонился гламфеллен. — Я был не один, все мои компаньоны… кхх…

Его скромничанье прервали самым необычным образом — Руасаре быстрым шагом подошла к нему, и, протянув мускулистые руки, сжала Кьелла в крепких объятиях.

«Так, какое там число на счетчике внезапно свалившихся на меня обнимашек?» подумал он, отрешенно глядя в потолок. Увлекшаяся ранга легко оторвала бледного эльфа от пола, удерживая его на весу.

— Ты вернул сестру моему Апаро, Кьелл, — тепло произнесла женщина, все еще не разжимая объятий. — Ты вернул родителей, детей, и любимых многим из моих соплеменников. Отныне и навек, ты — друг Вахаки.

— Чужеземцем прекратите звать — и то ладно, а то мне как-то поднадоело уже это прозвание, — отстраненно отозвался тот. — Ты там не устала меня держать?

— Ничуть, — рассмеялась Руасаре, все-таки отпуская эльфа, и усаживаясь обратно на трон. — Оставайся с нами сегодня, Кьелл, вместе со своими друзьями. Раздели с нами пищу, вино, и радость второго обретения близких. Многие захотят отблагодарить тебя сегодня.

— А знаешь, Руасаре, и останемся, — ответил он. — До вечера побудем, и двинем обратно.

— Ты многое потеряешь, Кьелл, вечером начинается все самое интересное, — глядя в сторону, ранга улыбнулась с неожиданной игривостью.

— Увы, дела не ждут, — отозвался гламфеллен, пряча улыбку. — Кстати, о делах — королева Онеказа II шлет свое уважение, и искренне желает возобновить дружбу Вахаки и Каханга. Именно от нее я узнал о пленных Вахаки на Кривой Шпоре. Чужеземцы готовятся к войне, и Онеказа надеется, что Вахаки встретят их бок о бок с другими Хуана.

— Хм? — Руасаре воззрилась на бледного эльфа с неподдельным удивлением. — С чего бы Онеказе отправлять ко мне послом чужеземца, выглядящего необычнее всех иных, виданных мною? Она забыла о том, как Вахаки относятся к чужакам?

— Ну, я, вроде как, ее доверенное лицо, — вспомнив королеву, Кьелл, помимо воли, мечтательно улыбнулся. — Вот она и шлет меня туда, где нужен результат. Кстати, мы же вроде договорились, я теперь не «чужеземец», а «друг Вахаки», разве нет?

— Верно, — ранга все так же недоверчиво покачала головой. — Ты щедро одарил мое племя сегодня. Но скажи мне, отчего ты сражаешься за Хуана? Онеказа купила твою верность?

— Нет, — ответил бледный эльф. — Я не из тех, чью верность можно купить. Я совершенно искренне желаю добра и Хуана, и лично Онеказе.

— Неожиданно, — Руасаре улыбнулась, с удивлением и толикой иронии. — Твои слова правдивы, я вижу. Что же, удачи тебе в твоей… службе королеве. Вахаки помнят свои клятвы, и выступят на стороне Онеказы, когда придет время. А сейчас иди, Кьелл. Празднование уже началось.

— Угу, обязательно, — улыбнулся гламфеллен. — Я тебе подарок принес, вообще-то. Вот, — он снял с плеча сверток, и принялся распускать удерживающие ткань завязки.

— Ты уже осыпал меня и Вахаки более чем ценными дарами, — улыбнулась ранга.

— Ну, не тащить же его обратно, — резонно возразил эльф. — Держи. Ты, я вижу, как раз отдаешь предпочтение копью, — он протянул ей недавний подарок Коннайта Дунвара, костяное охотничье копье.

— Ты возвращаешь Вахаки не только утерянных соплеменников, но и реликвии, что забрала было Нгати, — довольно отозвалась Руасаре. — Это копье принадлежало одному из лучших наших охотников, и всегда находило сердца его целей. Лишь одна добыча оказалась не по зубам хитрому Метани — джонки Рауатая.

— Удачно получилось. С возвращением реликвии, то есть, — заметил Кьелл. — Это что же, Метани погиб в бою с рауатайцами?

— Его каноэ утонул, подорванный рауатайской глубинной бомбой, — ответила женщина, задумчиво поглаживая копье. — Думаю я, его дух будет доволен, если я напою это оружие кровью сынов Рауатая, когда придет время.

— Обязательно, главное, не выходи на каноэ против их тяжелых джонок, — усмехнулся гламфеллен. — Духу Метани всяко не понравится, если ты отправишься к нему в гости тем же способом, что и он ушел За Грань, — Руасаре удивленно глянула на него, и прыснула.

— Вахаки храбры, но не глупы, Кьелл, — ответила она, все еще смеясь. — Рауатайцы познают нашу ярость, и научатся бояться ее.

— Вот и хорошо, — подытожил тот. — Ну что, Руасаре, пойдем, присоединимся к гулянке?

— Идите, я скоро буду, — добро улыбнулась ранга Вахаки. — Когда придет время, я буду рада встать с тобой рядом на поле брани, Кьелл.

Примечания

[1] Кокблокер — некто, мешающий парочке предаваться плотским утехам.

[2] Стеньга — часть рангоута, продолжает верхний конец мачты. На нее вешают всякие флаги, в том числе.

[3] Новембер чарли — код международной флажковой азбуки, означающий просьбу о помощи. Каждый из оных флагов означает некую буквы латиницы, т.е. новембер — N, чарли — C.

[4] Финома/finoma (вайл.) — последний, финальный.

[5] Гуоно/guono (вайл.) — добро, благо, хорошо.

[6] Пер мес Канк Суолиас/per mes Canc Suolias (вайл.) — за Пять Солнц. Братство Пяти Солнц — паладинский орден Палледжины.

[7] Таньчжун — акупунктурная точка промеж лопаток.

[8] Импруденско (вайл.) — безрассудный. Производное от «пруденско» — благоразумие.

[9] Фиачес вокс конверано/Fiaces vocs converano (вайл.) — боевой клич Палледжины. «Да поглотит тебя огонь».

[10] Хоа тане (хуана) — бойфренд, любовник.

Море Дедфайра, близ Некетаки

Обратное плавание, продлившееся даже чуть меньше ожидаемого, не принесло «Онеказе» и ее экипажу ни новых встреч, ни новых схваток. Кьелл закончил очередную картину, названную им «Ностальгия», на которой запечатлел всех близких, друзей, и знакомых Сяо-Фаня, чью внешность смог вспомнить, и огромное полотно заняло одну из стен капитанской каюты. Гламфеллен по-прежнему радовал друзей и команду музыкальными вечерами, расслаблялся вместе со всеми в кают-компании, или изучал морское ремесло — все же, его познания в деле вождения парусных кораблей были весьма поверхностными, и единственным его спасением было наличие рядом опытных моряков — Беодула, Ваницци, Леуки, и многих других, на которых бледный эльф мог опереться при нужде.

«Онеказа» подходила к границам вод Королевской Бухты, отделенным волноломами от открытого моря, когда солнце уже начинало клониться к закату. Едва склоны Некетаки показались вдали, неясное предчувствие кольнуло сердце Кьелла. Он сбегал в каюту за подзорной трубой, и, повинуясь все тому же предчувствию, захватил и верный вещмешок, прятавший в своих недрах множество походных мелочей. Вернувшись на палубу, гламфеллен устремил объектив зрительной трубы на Некетаку, и его сердце словно задрожало в его груди звонящим тревожный набат колоколом — над городом поднимались дымы пожаров. Корабли, во множестве покрывшие собой прибрежные воды, то и дело окутывались пороховым дымом, и в ответ на его белые клубы, далеко в городе вспыхивали новые огоньки, и поднимались новые дымы. Война пришла в Некетаку, успев раньше Кьелла.

Уняв бешено стучащее сердце, тот осмотрел батальную панораму, в которую превратился вид на столицу Хуана, еще раз, пытаясь объективно оценить ситуацию. Кораблей врага, на второй взгляд, было не так много, и они не упорствовали в своем обстреле — то и дело, дымящийся парусник отходил в открытое море, спасаясь от огня береговых батарей. На горизонте были видны корабли, ведущие морские баталии — Хуана сражались, и теснили врага. Но проведя в очередной раз объективом по вершине горы, где устроился район Змеиная Корона, гламфеллен едва из рук трубу не выронил. Горел королевский дворец. Десантные партии врага, неведомо как проникнув вглубь Некетаки, нанесли удар в самое ее сердце.