— А ты, работаешь, или платишь?
— Я? — усмехнулся разумный. — Я просто мелкая сошка, зарабатываю на кусок хлеба, как могу. С меня нечего взять.
— Угу. Тогда веди нас к своему уважаемому человеку…
«Похоже, есть возможность отрубить змее голову,” думал бледный эльф, следуя за их провожатым. «Этот крестный отец хочет сделать нам предложение, от которого мы не можем отказаться, а я, в свою очередь, вполне могу закосплеить Леона-профессионала, несмотря на свою псионическую усталость. Ну сколько при Дерео будет капо и консильери? Всяко не больше десятка, справимся.»
***
Кьелл с некоторым раздражением взирал на сидящего перед ним пожилого вайлианца с рукоделием на коленях. Охранник у двери, несмотря на заверения курьера, пропускать их отказался, и гламфеллен, не церемонясь, обездвижил его техникой парализации, отодвинул замершего цербера в сторону, и вошел, пинком открыв дверь. Сейчас он размышлял, стоит ли тратить время на разговоры, и не забрать ли ему попросту головы всех присутствущих бандитов, благо было их всего пятеро, включая парализованного «швейцара». Он хотел еще зайти к Бихе и огорчить ее новостями о ее гражданском муже, а потом завалиться спать — моральная и физическая усталость давила на него изрядным грузом, и, как он подозревал, на его компаньонов тоже.
Криминальный авторитет поднял голову и неожиданно приятно улыбнулся.
— Эккози, я сейчас, — он перекусил нить, аккуратно подвязал ее, и воткнул освобожденную иглу в клубок. Передав набор для шитья одному из телохранителей, он обратил свое внимание на бледного эльфа.
— Добро пожаловать в мое скромное жилище, фентре. Как мне удобнее вас называть?
— Называйте, как вам будет удобнее, — с усмешкой ответил Кьелл. Неожиданная вежливость этого мафиози была приятным сюрпризом, заставившим поутихнуть его убийственное намерение. — Имя мое вы, как я понимаю, знаете?
— Ак. Хорошо, фентре Лофгрен. Я надеюсь, мой человек у двери жив?
— Жив. Постоит без движения минут десять, подумает о важности вежливого обращения с незнакомыми людьми.
— Парфитто. Это будет для Нечче уроком, — добродушно ответил криминальный босс. — Как вы находите мою Глубинную Улицу?
— Мы увидели немного, — ответил гламфеллен, — слишком уж все утомлены сегодняшним днем. Впрочем, я впечатлен. Она тоже часть Старого Города?
— У Некетаки не меньше слоев, чем у хорошего пирога. Моим людям повезло наткнуться на неплохо сохранившийся, и довольно удобно обустроиться здесь. Но не буду тратить ваше время долгими разговорами, тем более, как вы сказали, вы и ваши люди устали. Я хочу предложить вам небольшую авантюру, которую очень хорошо оплачу. Вы ведь уже побывали в Змеиной Короне? В числе прочих, там обитает постенаго[11] по имени Такано, владеющий одной примечательной ракушкой. Я готов заплатить вам за нее три сотни суоле. Думаю, это вполне приемлемая цена, ак?
Кьелл расхохотался. Если он и ожидал от предложения Дерео чего-либо, то точно не этого.
— Взгляните, Дерео, — все еще смеясь, он достал из вещмешка обе священные ракушки. — Могу даже рассказать вам, для чего именно эти штучки нужны. Все равно мы уже обчистили то место…
— Гелларде, — расплылся в улыбке криминальный босс. — Расскажите, будьте добры. Ди верус, я и не знал, что этих реликвий две. Вы уже сохранили изрядное количество моего времени.
Гламфеллен вкратце поведал старому бандиту о подземном храме Ондры и его неприятном обитателе. Он упомянул и найденные артефакты, не заостряя, впрочем, на них внимания — он так и так собирался заработать дополнительных очков в глазах хуановских правителей, передав все, кроме подаренного Эдеру щита, им. В конце концов, это их история.
— Все двери в том местечке открыты, да и сомневаюсь, что их можно было бы закрыть обратно, после стольких-то веков. Я был удивлен, что механизм вообще сработал. Так или иначе, сейчас эти ракушки не более чем любопытный бытовой артефакт, играющий музыку под водой.
— Бельфетто! — как ни странно, Дерео едва ли не сиял. — Вы уже оказали мне намного большую услугу, чем я намеревался от вас получить. Пожалуй, я утрою предложенную мной сумму. Гатти, — махнул он одному из находящихся в комнате людей. Тот вышел, и, вернувшись, передал Кьеллу увесистый мешочек. Тот, в крайнем удивлении, отдал деньги Эдеру.
«Мало того, что этот дружелюбный мафиозо оплачивает работу, о которой мы даже не договорились, так еще и более чем щедро. Или у него поразительное чутье на опасность, или он, как бы это ни было маловероятно, неплохой человек. Кого же его лицо мне все-таки напоминает?»
— Вы, наверное, хотели выкупить у меня что-то из найденных артефактов? — сказал он, пребывая под впечатлением от нежданной щедрости Дерео. Впервые за его время пребывания в Дедфайре, разумный не пытался загрузить его своими проблемами или загрести жар его руками, а вовсе наоборот.
— Оставьте их себе, фентре Лофгрен, — Дерео снова продемонстрировал белизну зубов. — Мой интерес в подземном храме несколько иной. Я отправлю туда своих людей, и меня очень радует, что они не будут сожраны упомянутым вами врудитто. Не меньшим образом меня радует то, что тайная дверка в этот храм все время была у меня на заднем дворе, так сказать.
— Да, не окажете мне еще одну небольшую услугу? — добавил он после небольшой паузы. — Замолвьте перед доблестным принцем Хуана за меня словечко. Волей случая мне стало известно о порученной вам миссии, а я все еще хочу жить, и жить неплохо. В этой шкатулке, — один из телохранителей приблизился с лакированной коробочкой, — мой небольшой подарок принцу. Я готов делать подобные подарки регулярно, если принц не будет посылать за моей головой опасных разумных вроде вас, фентре Лофгрен. В шкатулке — инструкции о том, как принц может связаться с моими людьми, и то, что я готов ему предложить, чтобы доказать свою полезность. Еще я положил туда вашу плату — пятьдесят суоле. Немного, но вам ведь по пути, ак? Вы согласны? — Кьелл в некоторой растерянности кивнул, принимая шкатулку.
«И об этом знает, и это предусмотрел, Чжугэ Лян[14] вайлианский,” озадаченно подумал он, пряча ее в вещмешок.
— Гелларде. Что же, не буду задерживать вас и ваших аймикос.
— Еще кое-что, Дерео, — сказал гламфеллен, все еще борющийся с когнитивным диссонансом от встречи с обладающим властью разумным, не пытающимся поиметь с него много и задешево. Его совесть требовала хоть чем-то отдариться за деньги, которыми старый бандит его осыпал. — Вы наняли некоего Ботаро для доставки товара. Я натолкнулся на его труп в Старом Городе. Он украл ваши деньги и припрятал, но был сброшен вниз матару, прежде чем успел их потратить. Они лежат под высоким камнем на платформе перед заведением под названием «Дыра». — Дерео посмотрел на него с изумлением.
— Вы могли забрать эти деньги сами, фентре Лофгрен, и я бы никогда о них не узнал. Вы на удивление честный разумный. Пусть ваша честность вознаградится. Оставьте эти деньги себе.
«Вот жеж, бескорыстный вор,” подумал Кьелл даже с некоторым раздражением. «Ладно, будет Бихе чем детишек накормить. Ну тогда сходим с козырей моих уникальных навыков.»
— И последнее, Дерео. Дайте-ка руку, — он шагнул к креслу пожилого бандита.
— Эккози? — вопросительно глянул на бледного эльфа тот, жестом останавливая дернувшихся было телохранителей.
— Я кое-что понимаю в медицине, — ответил Кьелл, — и могу помочь с вашей ногой. Она ведь беспокоит вас почти непрерывно, верно?
— Ак, — согласно кивнул Дерео, протягивая эльфу запрошенную конечность. — Как вы поняли?
— Это заметно, — рассеянно ответил гламфеллен, вчитываясь в его пульс. — Вы можете встать?
— Ненадолго. Это необходимо для применения ваших навыков?
— Тогда лягте. Это займет какое-то время…
***
Они покинули логово Дерео через десяток минут. Душа Кьелла подуспокоилась после продемонстрированной старым бандитом необоснованной щедрости, удовлетворившись оказанием ему целительских услуг. Пришлось даже добыть из дальнего угла вещмешка акупунктурные иглы, но ему удалось привести ногу Дерео в относительный порядок. Тот выделил им провожатого по извилистым улочкам Глубинной Улицы, любезно пригласил заходить еще, и распрощался. На выходе в Желудок Кьелл отправил компаньонов на корабль, забрал деньги Ботаро, спрятанные под камнем, и отправился к Бихе. Вскоре он стоял внутри ее более чем скромного жилища, глядя в ее глаза, в которых надежда мешалась со страхом. На дворе был поздний вечер, и ее дети уже улеглись спать. Только самый маленький из пяти, которого женщина держала на руках, с интересом оглядывал необычного чужеземца, тяня к нему по-младенчески пухлую ручку.
