— Так я и сделаю. Спасибо тебе, Кьелл, — тепло ответил годлайк. — Ты открыл мне глаза.

— Угу, расширил кругозор, и все такое, — отрешенно ответил гламфеллен. — Давай, открывай дверку уже, Майру нас просила поспешить.

***

— Вот так сюрприз, — Кьелл оглядывал открывшуюся за каменной дверью картину, не скрывая сильнейшего удивления. — Источник силы Заклинателей Воды — дракон.

— Удивлен, маленький эльф? — телепатия гигантской ящерицы была не такой неприятной, как вгрызающиеся в мозг раскаленным напильником мысленные вопли Нерискирлас, но не менее агрессивной. Она вламывалась в разум с неумолимостью штурмовой группы, высаживающей тараном замковые ворота. — Задумываешься, какие еще ложь и лицемерие влили в твои уши Хуана и их правители?

— Вообще-то, мирские правители не обязаны знать секреты своих подданных-мистиков, — не мог не встать на защиту дорогой его сердцу королевы гламфеллен. — Зачем правителям подобные знания? Твои обвинения голословны, — он усмехнулся, — дракон-переросток.

«Вот еще меня ростом всякие ящерицы не подкалывали. Даже попрекать цветом кожи — менее тупой и детский способ почувствовать себя лучше, чем кто-то,” весело подумал он, оглядывая своего визави. Дракон выглядел не менее необычно, чем его давным-давно сраженный в гланфатском храме Хилеи «небесный» собрат, что был покрыт перьями, словно археоптерикс. Голова огромного ящера напоминала о рыбах вроде удильщика и барракуды, спинной гребень выглядел причудливым плавником, как и оконечность хвоста, а перепонки между пальцами лап еще более усиливали его сходство с морскими тварями. Дракон, несомненно близкий воде, устроился в центре огромной полузатопленной залы, окруженной по периметру галереей с четырьмя круглыми площадками, на каждой из которых устроилась каменная пирамидка с неярко светящейся сферой в навершии.

— Мне нет до этого дела, — придавил разумы присутствующих ментальный вопль. — Я был заточен здесь обманом. Обманом! Все Хуана до единого виновны в попустительстве этому! Поставь себя на мое место, маленький эльф — терпел бы ты многовековое несправедливое заключение? Был бы ты снисходителен к своим тюремщикам?

— Для начала, многовековое заточение бы меня попросту убило, — пожал плечами бледный эльф. — Но, может, расскажешь по порядку? Раз уж ты проторчал здесь многие века, как насчет потерпеть еще минут десять?

— То, что ты готов меня выслушать, уже говорит в твою пользу, — подуспокоился дракон. — Мое имя — Скиориелафас, и я наследую благороднейшее из призваний — защиту Дедфайра и столпов адры от всех, желающих осквернить их. Но Заклинательница Воды Перики обманула меня, превратив в бесправного узника, чью жизненную силу ее ученики тянут из меня, словно паразиты, чтобы наполнить краденой мощью свои бессильные ритуалы! — ментальный голос дракона снова прибавил в громкости, заполняя мысли Кьелла и компании зудением эха.

— Полегче, Скиориелафас, — Кьелл произнес это по-драконьи длинное и переусложненное имя без ошибок от раздражения, не иначе. — Незачем орать мне в мозг, я и так тебя прекрасно слышу. Как именно Перики тебя обманула?

— Мы заключили пакт, чьим символом является игрушка на поясе у избранного Нгати, — снизил громкость дракон. — Она обязалась взять на себя благородное бремя моего долга, и после смерти передать его другим Хуана, а я, взамен, предоставил бы свою силу Заклинателям Воды, взамен пакта с Нгати, что был утерян давным-давно. Но Перики солгала мне! — снова сорвался дракон на крик, от которого ментальное восприятие Кьелла пошло рябью. — Солгала! Чужеземцы безнаказанно топчут землю Дедфайра, и уничтожают адровые столпы, а Хуана не делают ничего! Ничего! Я же вынужден томиться в заточении, пока мою душу медленно истощают, иссушают Заклинатели Воды! Поступи по совести, маленький эльф, — снова чуть приутих Скиориелафас. — Освободи меня, и будь щедро награжден. Сломай скрепы, держащие меня в этом мрачном узилище. Освободившись, я обрушу свой гнев на твоих врагов!

— Ну, гнев обрушить на кого — дело нехитрое, — задумчиво пробормотал гламфеллен. — Что ж сокровищ не предлагаешь? Не отвечай, это я так, — добавил он, видя как оскорбленно вскинулся дракон. — Уточни-ка, где эти скрепы, о которых ты толкуешь?

— Они окружают меня, — в эмоциях, проецируемых огромной рептилией, забрезжила надежда. — Используй артефакт, что у сына Нгати, на этих тварных якорях, — дракон кивнул на пирамидки, увенчанные сферами. — Уничтожь их, и я буду свободен. Свободен! — этот вопль дракона, хоть и не нес негатива, ударил по сверхъестественному восприятию бледного эльфа дождем помех.

— Кьелл, пусть этот дракон и вызывает жалость, для народа Хуана будет лучше… — встрял было морской годлайк, но был едва ли не сразу прерван Кьеллом.

— Текеху, — с преувеличенным спокойствием проговорил тот. — Ты наверняка знаешь все корабельные сплетни обо мне, и моей даме сердца. Вспомни их, и избавь меня от необходимости объяснять тебе, почему сейчас лучше помолчать, и дать мне спокойно разобраться с нашим чешуйчатым другом.

— Экера, я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, — растерянно пробормотал годлайк.

— Сейчас объясню, Текеху, — осклабившись, ответил Эдер, и, наклонившись к его уху, что-то зашептал. Лицо аумауа озарилось пониманием, а затем — скабрезной усмешкой. Гламфеллен взирал на все это с усталым раздражением.

— Дай-ка сюда скипетр Перики, — протянул он руку. — Пойду, гляну на эти якоря, что ли, — Текеху, все так же ухмыляясь, без единого слова протянул ему упомянутую регалию.

— Ты готов освободить меня? — с тревогой вопросил Скиориелафас. — Поспеши, маленький эльф, меня ждут свобода и месть.

— Всему свое время, — утомленно отозвался бледный эльф. — Дай мне осмотреть все толком. Или ты хочешь, чтобы я где-то ошибся, и твоя эссенция рассеялась по всему Дедфайру, ровным таким слоем?

— Делай, что должен, — с нарастающим раздражением ответил дракон, — но помни: горе тому, кто попытается меня обмануть!

— Имей немножко доверия, — с обидой отозвался Кьелл. — Я тебя ну вот ни в чем не обманул пока что, а ты уже меня подозреваешь. Так, посмотрим…

***

Минут через пять, бледный эльф выяснил то, что хотел узнать. Разумеется, он не хотел освобождать неуравновешенного представителя мегафауны, веками точившего зуб на Хуана, но проблему с его попытками вырваться нужно было решить. Атака нага на гильдию была его лап делом, да и налет драконидов, скорее всего, тоже, и гламфеллен не хотел повторений подобного для города, уже ставшего ему родным. Он присел на корточки у одной из пирамидок-якорей, и задумался.

«Огласим-ка весь список, пожалуй. Чисто для порядка. Можно и правда отпустить эту дерганую ящерицу. Она тут же начнет ломать все хуановское, до чего дотянется, а заклинатели воды превратятся в экзотических танцоров. Ну, кроме Текеху. Он, конечно, сможет возродить аутентичный винчун[7], то есть магию воды, но боги знают, как долго он с этим провозится. В сухом остатке — бешеный дракон, гасящий разумных за чужие грехи, и мертвое мистическое искусство. Зато поступлю по совести, ха. Второй вариант, не менее простой — выполнить просьбу Майру буквально. Статус кво будет сохранен, со всеми его недостатками, а история, сегодня произошедшая, как трагедия, через какое-то время повторится фарсом. Не очень удачный исход, попросту оттягивающий нормальное решение. Еще можно придумать какой-то более компромиссный паллиатив. Девайсы Перики не держат драконьего тела, они прикреплены к его душе. Можно переделать их в хранилища эссенции, которую толстой стружкой снять с драконской душонки перед освобождением. С админским доступом в виде скипетра Майру, и моими силами Видящего, это будет как тумблер переключить. Но это серьезно ослабит Заклинателей Воды, и кинет Текеху в жуткий цейтнот[8] по возрождению аутентичной магии. Тоже так себе. А еще, если я начну ослаблять и без того шаткие позиции Онеказы в Дедфайре, нерфя магию ее элитных войск из-за какого-то чокнутого дракона, то я буду свиньей, ага. Хм, а если и правда дать свободу этой не знающей ни сна, ни отдыха, измученной душе? Хе-хе.»