— Не, Славка, не поеду! — упрямо мотнул я головой. — Только приехал. Вот если пацаны не поступят, тогда поеду в одного. К тому же, я им к экзаменам обещал помочь подготовиться, натаскать немного…

— Ага, — ехидно усмехнулся Славка, — за десять лет в школе их учителя натаскать не смогли, а ты за несколько дней решил из них гениев сделать? Фигня, уж поверь мне, человеку, истерзанному высшим образованием.

— Не, — поставил я окончательную точку в бессмысленном разговоре, — я с пацанами — чем могу, помогу, а там уж, как получится.

— Хозяин-барин, — произнес Славка, — просто вместе в вагоне вялиться веселее…

— Здесь тоже скучать не приходиться, — парировал я, и вся наша компания громко заржала.

— Заткнитесь, ублюдки! — крикнул кто-то в барачное окно второго этажа. — Дайте выспаться! Уже третью ночь покоя от вас нет! Не завалите хайло — патруль вызову!

— Так пацаны, ватуре по койкам, — взглянув на часы, прошептал Леня. — Первый час! Завтра будем думы думать, где шевелюшками разжиться!

Мы быстро собрали тарелки и стаканы со стола, затащили в дом и сам стол со стульями и попадали на кровати. Через несколько минут квартиру Лени оглашал мощный храп шести луженых молодых здоровых глоток — этот нескончаемый день вымотал всех без исключения.

Выспались мы изрядно, да так, что едва не проспали: Славка отправлялся домой на утреннем поезде, отходившем через сорок минут. Словно заполошные мы вскочили на ноги и, не позавтракав, да, собственно было и нечем, кинулись на улицу. Благо, трамвая не пришлось долго ждать и через полчаса, мы были уже на вокзале. Запихав земелю в вагон стоявшего «под парами» паровоза, мы вздохнули с облегчением.

— Успели! — довольно произнес Патлас, глядя вслед уходящему поезду. — Вот был бы прикол, если бы просрали отправление!

— Пожрать бы… — прогудел тучный Леньчик.

— Эт, да, — согласился с ним Патлас, — только монек нема!

— Пожрать мы сейчас устроим, — обнадежил нас Леня. — Вы чего, забыли, где я работаю?

— Ну, да, ты ж тут где-то батрачишь, при кабаке, — вспомнил я.

— За мной! — распорядился Леня.

Мы подошли к черному ходу ресторана, возле которого разгружалась какая-то машина.

— Здорова, мужики! — поручкался с грузчиками Леня. — Как оно?

— Да как обычно, — отмахнулся от него субтильный мужичок с кирпично-красной физиономией, — опохмелиться бы…

— Сам на голяках, — виновато развел руками Леня. — Поиздержался, даже на хавчик не хватает…

— Дуй тогда к Тоське, — посоветовал мужичок, — она баба сердобольная — нашего брата завсегда накормит-угостит… Только будь готов, что опосля может от тебя определенных услуг потребовать! А она — баба горячая — просто так от нее не отвертисся! — хохотнул мужичок и, не смотря на свою субтильное телосложение, легко закинул на спину мешок с картохой.

— Проблемы? — поинтересовался я, подходя к Лене.

— Да не, нет проблем, — подмигнул мне приятель. — Ща все организую!

— А че за Тоська? — Вставил свои пять копеек Патлас. — Если нужно, то я потрахаться всегда непрочь… даже и бесплатно…

— Ну, смотри, тебя за язык никто не тянул! — усмехнулся Леня, а Патлас немножко сбледнул с лица. Вот что-что, а язык у него действительно, что твое помело!

— Такая страшная? — проблеял он.

— На рожу — чистый ужас! — кивнул Леня. — От одного вида вывернуть может! Но фигурка у нее — просто заебись! Получше, чем у некоторых кошелок из ящика! И трахаться она любит — медом не корми! Жопа, сиськи — все высший сорт! У любого мужика колом стоять будет… Если сзади подойти… Но до тех пор, пока на рожу не взглянешь… Месяц по ночам кошмарить будет!

— А так бывает? — совсем озадачился Патлас.

— Пути Господни неисповедимы, — с видом заправского попика произнес Леня. — Ладно, пацаны, ждите, — произнес он, — посмотрим, что нам сегодня обломится… кроме бесплатного порева…

Леня скрылся в подсобке ресторана, а мы с парнями отошли в сторонку, чтобы не крутиться под ногами у грузчиков.

— Че, Кучерявый, — поддел я приятеля, — зассал страхолюдину трахать?

— Да ничего я не зассал! — сразу встал на дыбки Алеха. — Если все, кроме рожи, в поряде, прикрыл бы страх снятыми труселями — и попользовал бы на здоровье! — с видом прожженного знатока плотских утех, заявил он. — Кстати, а зря ты вчера от покатушек с Верблюдом отказался. Мы таких блядей сняли… — У Патласа даже голос изменился, а от вожделения он чуть не захлебнулся слюной. — Я двоим по самые гланды засадить успел! Хотел и третьей впердолить, но времени не хватило!

— А сколько же их к вам в машину набилось? — удивленно спросил я. — Если только ты двоим засадил?

— Да не, — отмахнулся Патлас, — их всего трое было, мы просто со Славкой своими шмарами в процессе поменялись…

— Тьфу ты! — недовольно скривился я. Не подумайте, что я такой щепетильный, но пользовать женщину после кого-либо… Не-е, не по мне это! Западло! — Так у вас там целая оргия, что ли, была? И Леньчик участвовал?

— Да ну нах этих блядей! — прогудел толстячок в тему к моим размышлизмам. — Намотаешь еще чего-нибудь на конец! А сейчас, вон, во всех газетах пишут — СПИД гуляет! А тут город портовый — какой заразы только нет!

— Молодец, Леньчик! — кивнул я. — Правильно мыслишь! — И я пожал толстяку руку.

— Да ну вас нахер! — И не подумал принимать наше мнение «близко к телу» Патлас. — Я, сука, их трахал, трахаю и буду трахать! И никакой СПИД ко мне не прицепится!

— Ну да, — хмыкнул я, — зараза к заразе не пристает!

— Дураки, вы, дураки! — произнес Патлас. — Ну, где вы еще таких девок поимеете? Чтобы без лишних разговоров давали, да еще и по две к ряду? Только здесь, в городе! В деревне вам такая лафа и не обломится!

— Ну и хрен с ним — здоровее будем! — парировал я. — Правда, Леньчик?

— Угу, — кивнул толстяк и вновь замолчал.

Пока мы трепались, беззлобно подкалывая друг друга, я осматривался по сторонам. Перед нами, за трамвайными путями, лежала небольшая привокзальная площадь, «украшенная», как и положено, солидным памятником дедушке Ленину с протянутой рукой, установленным на высоком постаменте. Возле памятника терлись разномастные группки людей, вооруженные самопальными плакатами и транспарантами. Что-то типа стихийного митинга. Но вот что интересно: слоняющиеся там же по площади мусора, не обращали на этих долбанутых никакого внимания, словно их и не было вовсе.

А если подумать — самый разгар рабочего дня, а на работу никто не спешит! У нас в деревне уже бы оформили привод за тунеядство, а тут всем насрать. Город, мать его ети! Перестройка, гласность, вседозволенность, а по моему, сугубо дилетантскому мнению — дурь, лень и полный похуизм! Ну, скажите, какой уважающий себя разумный человек, будет посреди дня трясти на площади криво намалеванным плакатом, до которого даже прохожим нету никакого дела? Лучше бы делом нормальным занялись, чем без особого понту время убивать? Я, конечно, понимаю — время такое: многим зарплату задерживают, некоторым и вовсе месяцами не выдают, как моим предкам. Но ведь как-то крутятся люди? Не знаю, может этих совсем прижало… Но ведь от того, что они тут весь божий день в унитаз спустят, ничего и не изменится. Всем пох!

Я пригляделся к надписям на плакатах: кто-то ратовал за новые веяния, требовал открыть город для иностранцев, держать курс на сближение с заграницами, а кто-то наоборот — призывал вернуть старые времена.

«Коммунистические черви! Этот труп вас больше не прокормит!», «Парткомы — с предприятий, парторги — из армии!», «Требуем суда над палачами из КГБ!». И тут же: «Прочь руки от СССР!», «Нет развалу страны!», «Ленин, партия, комсомол». Ну не дурдом ли? И как только они не передрались между собой? Хотя, может еще и подерутся… А возврата к прошлому, вот чует мое сердце, или это подсказывает память моего «соседа по коммуналке», в которую превратилась моя многострадальная башка, не будет.