Пройдя четвертую щель, Харон сошел с мостика.

— Дальше мосты разрушены, — пояснил он. Пройдем немного вдоль пятой щели до следующего моста.

— А здесь кто? — заглянув в ров, наполненный булькающей тягучей жидкостью, спросил я. — Пахнет вроде приятно.

— Это кипящая смола, — любезно пояснил лодочник. — Здесь варятся взяточники.

На перекитах вдоль пятой щели стояли все те же волосатые создания, только вооруженные вместо бичей длинными заостренными баграми. Когда из кипящей смолы выныривал какой-нибудь несчастный, урод-надсмотрщик при помощи острого багра загонял его обратно в обжигающую жидкость. Когда путники поравнялись с одним из бесов, тот, взяв наперевес багор, грубо спросил:

— Кто такие? Посторонним вход строго воспрещен!

— А ты чего это тут раскомандовался? — набросился на него лодочник. — Как обращаешься к старшим, скотина! Тебя тут для чего поставили? Чтобы дурацкие вопросы задавать? Или работать? Вон гляди, у тебя уже трое от наказания отлынивают! Распустили вас, ох распустили…

— О! — воскликнул бес, падая перед лодочником на колени. — Нас почтил своим присутствием вечно старый Харон!

Бесы по обоим берегам щели тоже преклонили колени.

— Прости нас, старейший…

— Ладно, чего уж там, прощаю, — польщено улыбнулся лодочник. — Но помните, я ходил по этим местам, когда вас еще и в помине не было. Щелей ваших, долбанных, не было. Я помню времена, когда Коцит еще не замерз, салаги! — Харон презрительно сплюнул под ноги. — Ладно, встаньте, — любезно разрешил он бесам. — По какому мосту мы доберемся до колодца? Только не вздумай врать — я тебя достану…

— Следующий мост цел, — залебезил бес, — по нему прямо до колодца доберетесь.

— Иди, работай! — словно аристократ нерадивому слуге приказал Харон. — А вы чего встали? Топайте за мной!

— А чего это они все? — удивленно спросил я.

— Я сын Эреба, — ответил Харон. — Я помню бушевавший здесь Хаос. — Я помню этот мир, каким он был тысячи лет назад, я видел, как он менялся, даже принимал в этом непосредственное участие. Я для них — ходячая легенда. Я пережил правление Урана, Кроноса, Зевса, и, дай Единый, переживу и нынешнее!

— Ты не так прост, как кажешься, старик! — воскликнул я.

— А ты это до сих пор не понял? — удивился лодочник. — Ладно, забыли!

По мосту, указанному бесом, мы преодолели пятый ров, и вскоре подошли к шестому.

— Вот здесь влачат свое жалкое существование лицемеры и фарисеи, — указал перевозчик.

В ярких, позолоченных одеждах в глубине рва, едва передвигая ноги, двигалась вереница людей. Когда один из них запинался и падал, вся шеренга лицемеров, словно доминошки поставленные на ребро, сыпались на каменистое дно рва.

— Их одежды — свинец, — пояснил лодочник. — Если кто-то не найдет в себе сил подняться, ему придется терпеть груз идущих по нему собратьев по несчастью. А вот в этой щели, — когда путешественники добрались до седьмого рва, продолжил свой рассказ Харон, — воры.

— Да, — так же коротко ответил лодочник.

Я с интересом рассматривал обитателей седьмого рва, которых беспощадно жалили ядовитые змеи. Один раз мне даже показалось, что я заметил знакомое лицо. Но, показавшийся знакомым человек, вдруг вспыхнул ярким пламенем и рассыпался пеплом. Я вопросительно посмотрел на лодочника.

— Они сгорают, словно птица феникс, и возрождаются из пепла, чтобы вновь мучиться…

Восьмая щель была наполнена движущимися огнями, и по ее берегам не стояли бесы. Огни хаотически метались из стороны в сторону, освещая каменистые стены рва.

— Лукавые советчики, — проскрипел Харон. — А вот в девятую щель слабонервным лучше не глядеть — там настоящая кунсткамера.

Девятый ров, по совету Харона, пересекли чуть ли не бегом. Однако я успел увидеть чудовищно изуродованные тела обитателей девятой щели. Эта чудовищная картина, наверное, будет преследовать меня до конца дней. Последнюю, десятую щель мы преодолели не спеша — силы были на исходе. Переводя дух, я прислушивался к словам лодочника, который не забывал о взятой на себя обязанности проводника и гида подземного царства.

— Кого здесь только нет, — вещал старик, — поддельщики металла поражены проказой и коростой, безумием страдают поддельщики себя…

— Как это, поддельщики себя? — не понял я.

— Некоторые любят выдавать себя за других, — пояснил лодочник. — Фальшивомонетчиков водянка не минует, и лихорадка обеспечена лжецам.

Наконец десятая щель осталась позади. Вдалеке высилось некое подобие башни, вырастающее прямо из колодца.

— Титаны, наказанные еще Зевсом, — сказал Харон. — Немврод и Антей. Они здесь выполняют роль лифта на последний, девятый круг.

Достигнув стен колодца, старец повелительно взмахнул рукой, и гигант, названный Антеем, поднес к путникам раскрытую ладонь размером с кузов небольшого грузовика.

— Вперед, — Харон подал пример — безбоязненно запрыгнул в услужливо предоставленное титаном средство передвижения.

— Раз взялся за гуж… — вздохнул я, взбираясь по гигантским пальцам в руку Антея.

— А ведь он может нас как клопов раздавить…

— Чему быть, тому не миновать, — философски произнесла Айа.

— Давай, родной, поехали! — крикнул Харон, взмахивая руками.

Ладонь Антея взмыла в воздух. Гигант наклонился и осторожно опустил путешественников на ледяной панцирь озера. Затем Антей выпрямился во весь свой чудовищный рост, и вновь застыл, словно каменное изваяние. Путники поспешили удалиться подальше от громадных ступней титана — мало ли чего может взбрести ему в голову. Но Харон развеял их сомнения:

— Они не могут оторвать своих ног от земли. Зевс связал их настолько сильно, что, пожалуй, даже он сам не сможет их освободить.

В толще прозрачного льда виднелись вмороженные в лед люди. В некоторых местах торчали надо льдом задубевшие, покрытые изморозью головы, руки, ноги.

— А как насчет дьявола? — спросил я лодочника. У Алигъери именно он — центральная фигура этого круга.

— А, — отмахнулся лодочник, — нету никакого дьявола. А насчет вмороженного в лед чудища — вы сами его увидите. Однажды оно вылезло с каких-то глубинных, недоступных даже нам уровней, и принялась крошить все направо и налево. Ценой неимоверных усилий богам удалось лишь связать эту тварь. Попыток её уничтожить было несколько, но все они были неудачными — тварь оказалось на редкость сильна и живуча. Когда-нибудь она вновь вырвется из ледяных оков и наведет большой шухер в Аиде.

Харон вел путников вдоль берега, но и отсюда можно было рассмотреть крылатого монстра, размером с двадцатиэтажный дом. Зверюга бешено размахивала огромными кожистыми крыльями, стараясь освободиться из тысячелетнего плена. Порывы ветра, поднятые черными крыльями твари, бросали в лицо путников мелкие осколки льда и снежную порошу.

— Полюбовались? — ехидно поинтересовался проводник. — Если подойти поближе, будет слышно, как трещит лед. Пока он успевает затянуться и не выпускает тварь из ледяного капкана. Так что нам бояться нечего. Но подходить к ней близко я бы не советовал.

Они обогнули тварь по широкой дуге. Вскоре она осталась позади. Лишь подрагивание льда напоминало о её титанических усилиях.

— Осталось совсем немного, — приободрил путников Харон, — и появятся медные ворота.

В предвкушении окончания пути проводник прибавил ходу. Мы едва поспевали за немощным на вид, но, как оказалось, крепким стариком. Наконец ледяные торосы закончились, и на пустынной каменистой равнине, окруженной невысокими скалами, появились долгожданные врата Тартара.

— Вот они, медные врата Вечной Бездны! — радостно воскликнул старец. — Добрались! Именно здесь содержаться самые сильные и безумные существа — Титаны.

Я с интересом рассматривал замысловатое литье позеленевшего от времени медного щита.

— Самостоятельно ничто и никто не может вернуться из Тартара, — продолжал вещать старик. — Бездна поглощает любые предметы, живые организмы и все виды энергии.