Такое изменение не осталось незамеченным для моей небольшой команды.

— Это что, у нас получилось? — Славка крутил головой, оценивая происходящие на его глазах изменения. — Получилось, да, товарищ генерал?

— Похоже, получилось… — все еще не веря в случившееся, ответил Владимир Николаевич.

— Наши миры вновь разделились! — восторженно, словно сопливый мальчишка, а не умудренный хрен знает сколькими тысячами лет демон, закричал Ашур Соломонович, вернувший себе человеческий облик. — Мой народ спасен!

— Сергей Вадимович, — Сидоренко протянул мне руку, которую я с радостью пожал, — позвольте вас поздравить!

— Да, ладно вам! — смущенно произнес я. — Если бы не ваша помощь… — Я выдернул из воздуха бутылку конины и пять граненых стакана. — Предлагаю по пять капель валерьянки, чтобы подорванные нервишки подлечить.

— В кои-то веки не откажусь, — произнес Владимир Николаевич, обессиленно опускаясь в одно из кресел перед столом декана.

По примеру генерала все присутствующие в кабинете, кроме, естественно, окаменевшего несостоявшегося диктатора Горчевского, попадали в кресла. Я открыл бутылку и начислил всем по полной. Одной бутылкой, естественно не обошлось.

Владимир Николаевич первым поднял стакан.

— Товарищи… друзья… — Было непривычно видеть непоколебимого старого контрразведчика с трудом подбирающего слова. — Я никогда не думал, что на мои… вернее, наши плечи… ляжет спасение мира…

— Целых двух миров! — вставил Ашур Соломонович. — И это…

— Дерьмо! — не сдержавшись, выругался Славка Петрушин.

— Ты чего, пацан, с дуба рухнул? — Не оценил я возгласа летехи, да и остаьные смотрели на него с немым изумлением. — Такой, сука, выдающийся момент засохатил!

— Какой, нахрен, момент? — нервно выкрикнул Славка. — Горчевский «порозовел»!

— Какого… — бухнул я, оборачиваясь к поверженному декану, продолжающему валяться на полу за моей спиной.

Остальные тоже стремительно обернулись. Горчевский, действительно, «порозовел» — мертвенная каменистая серость отливала от его лица, возвращая естественные краски жизни.

— Вот, тля! — выругался я, следом за Петрушиным. — Как же он, сука, меня достал!

— Кх… м, ребятки, — смущенно кашлянул Владимир Николаевич, — рано мы отмечать начали.

— Что делать-то будем? — спросил майор Сидоренко.

— Предлагал я его в расход пустить, — зло прошипел Славка, наблюдая, как магистру возвращается подвижность «замороженных» заклинанием членов.

— Ты же знаешь, Слава, что это бессмысленно, — печально произнес генерал Кузнецов. — Он воскреснет!

— Так, может, он подольше бы тогда восстанавливался! А мы бы, хоть, дух немного перевели!

— Не могу с ним не согласиться — силы на исходе! — неожиданно кровожадно усмехнулся Ашур Соломонович, облик которого «дрожал» — демоническая личина нет-нет, да и проглядывала сквозь облик добродушного азиата.

Кабинет декана резко качнуло — и он вновь скачкообразно расширился до гигантских размеров тронного зала. Пол под нашими ногами вдруг вспух, опрокидывая кресла, на которых мы сидели. Я напрягся, сдерживая волну изменений, ухватил под руку сидевшего рядом Ашура Соломоновича и крутанул стрелку часов.

— Это что, у нас получилось? — произнес Славка в очередной раз. — Получилось, да, товарищ генерал?

— Нихрена у нас не получилось! — огорошил я остальное сообщество, не переносившееся во времени вместе с нами. — Этот урод сейчас «оттает», и все понесется по новой!

— А откуда… — начал, было, Владимир Николаевич, но заметив разбитые часы, понимающе кивнул. — Оттуда?

— Да, мы вернулись, — подтвердил я догадку Кузнецова. — Только я и Ашур Соломонович, остальных я не успел зацепить.

— Сколько у нас времени? — быстро «собрался» генерал, переходя из расслабленного состояния в полную боевую готовность.

— Минут пять, не больше, — ответил я. — Но у нас есть преимущество, — я указал на свой разбитый «Патек Филипп», — мы можем прожить этот промежуток сколько угодно раз!

— Что будем делать, бойцы? — Генерал оглядел свою немногочисленную команду. — Я так понимаю, других вариантов…

— Я склонен согласиться с предложением нашего юного друга, — неимоверно вежливо произнес Ашур Соломонович.

— Это, с каким же, многоуважаемый коллега? — столь же приторно полюбопытствовал Владимир Николаевич.

— Убить его! — проревел Ашур Соломонович, мгновенно теряя человеческое обличье.

Я, да и остальные члены нашей команды, стремительно отшатнулись от разбушевавшегося асура.

— Тихо-тихо, Ашур Соломонович! Успокойтесь! — Выставил перед собой руки в примиряющем жесте генерал Кузнецов. — Давайте мы это все обсудим, не теряя человеческого лица.

Хех, и ведь про потерю человеческого лица, это он в прямом смысле слова! Я не без некоторой доли содрогания взглянул в маленькие «полыхающие огнем» глазки демона.

— Ох, извините меня, друзья! — извинился асур, возвращаясь к привычному виду маленького добродушного азиата. — Перенервничал, знаете ли… Давно со мной такого не приключалось!

— Все мы тут слегка того… перенервничали, — согласился с ним Владимир Николаевич. — Но не стоит терять рассудок.

— Больше не повториться! — заверил нас древний асур. — Я даже и не думал, что еще способен на такое!

— Давайте обсудим, чем нам может помочь временная ликвидация Горчевского? А что она будет временной, я думаю, понимают все здесь присутствующие?

Я, Славка и Сергей Валентинович синхронно кивнули, соглашаясь с генералом.

— Да, рано или поздно, он воскреснет, — произнес Ашур Соломонович, — но мы постараемся, чтобы это произошло как можно позже. Предлагаю расчленить его тело, а куски раскидать по всему миру, как можно дальше друг от друга.

— Или сжечь! — Славка вновь кровожадно усмехнулся, а пепел развеять над океаном — вот пускай, тогда, и попробует восстановиться!

— Я «за»! — поднял руку асур.

— А зачем же развеивать? — спросил Сидоренко. — У нас сразу пропадает возможность вмешиваться в процесс его восстановления! Сжечь. Пепел собрать, разделить и поместить в максимально удаленные друг от друга хранилища с круглосуточным наблюдением. И сжигать его раз за разом едва только возникнут сомнения…

— А не проще ли поместить его прах туда, где постоянно горит огонь? — задался я вопросом. — В идеале, конечно, закинуть бы его на солнце… — Окружающие соратники посмотрели на меня, как на умалишенного. — Но, я понимаю, что это из области фантастики…

— Все, что сейчас с нами происходит — из области фантастики, — глухо произнес Сергей Валентинович. — Вопрос в другом: сможешь ли ты это провернуть?

— В этом вопросе нам не на кого надеяться, кроме тебя! — закончил майор Сидоренко.

Легко сказать! Только я вот даже не знал, как подступиться к этому вопросу! Слиток золота «из воздуха» вытащить — это, пожалуйста! Это мы можем! А вот запустить Горчевского в космос… Да еще и на солнце… Блин, перебор, по-моему!

Я слегка задумался: отчего в моем сознании такой перекос? И после небольших раздумий понял (ну, или попросту убедил себя, что понял): виной всему мое воспитание и атеистическое прошлое. Полеты в космос и технический прогресс, физические и химические явления были тесно связаны в моей голове с незыблемой реальностью, которую невозможно изменить никакими способами. А вот выдергивание слитка золота из пустоты — это сказка. А в сказках, как известно, можно все!

И эти два мира — реальный и сказочный, шли в моей многострадальной голове двумя параллельными курсами, которые не пресекались. Вообще! Может быть, поэтому я и не могу превзойти Горчевского, который на сто… да, нет — на все двести процентов уверен в своих силах и «божественных» возможностях. А я трепыхаюсь, как говно в проруби, до сей поры не смея поверить в свою исключительность! Пусть она и дутая, эта исключительность, и приобрел я её, можно сказать, на халяву… Но она есть, и отрицать это не имеет смысла! Поэтому, подобрал сопли — и марш придумывать, как запустить несостоявшегося диктатора в глубокий космос и, желательно, насовсем.