— Из тебя получиться правильный Надзирающий! — рыкнул Анубис, убирая ладонь с моего затылка. — Запомни, не хороший, а правильный — ибо Истина должна всегда стоять во главе угла!

После этих слов Анубис «подернулся» рябью, как и вся его «патологоанатомическая лаборатория» и испарился. А мы с Айей оказались на берегу не слишком широкой реки, с шумом вливающейся в темную огромную пещеру, над входом в которую была выбита в камне надпись на неизвестном мне языке. Я пригляделся, и незнакомые мне символы неожиданно сложились в понятные слова, которые я прочитал вслух:

— Я увожу к отверженным селеньям,

Я увожу сквозь вековечный стон,

Я увожу к погибшим поколеньям.

Был правдою мой Зодчий вдохновлён:

Я высшей силой, полнотой всезнанья

И первою любовью сотворён.

Древней меня лишь вечные созданья,

И с вечностью пребуду наравне.

Входящие, оставьте упованья…[1]

Мля, да откуда я все это знаю?

— Анх, — ответила Айа, прикоснувшись к моей ладони, в которой я до сих пор сжимал щедрый подарок Анубиса. — Теперь ты можешь понимать и читать любые существующие языки, особенно мертвые.

— Серьезно? — Я посмотрел на золотой крест совсем другими глазами, это умение в придачу к моей идеальной памяти создадут убойный гамбит! Ко всему прочему, я теперь еще и очумелый полиглот! Спасибо тебе, Анубис!

— Это очень серьезный артефакт! — с нажимом произнесла богиня. — А вообще не припомню такого случая, чтобы Анубис одарил еще кого-нибудь таким роскошным подарком. Береги его!

— Еще бы! — усмехнулся я, выхватывая из воздуха золотую цепочку. Продев её сквозь петлю Анха, я просунул в цепочку голову, повесив амулет на шею. Так-то оно посохранней будет. — А что он еще может? — задался я вопросом, повернувшись к богине.

— Многое, — ответила Айа, — но всего не знаю даже я. Ключи Жизни не часто дарят направо и налево. Но в первую очередь это ключ, пропуск в иные миры… Да хотя бы на те же Поля Страданий, — она указала на темный зев пещеры. — Не желаешь продолжить обход пенитенциарной системы наказаний?

— В смысле? — не понял я.

— Мы стоим у порога Ада, — произнесла она. — Именно там мучается большая часть ублюдков, принесших в твой мир боль и страдания.

— Так Коля Терминатор отправился «по этапу» именно сюда? — уточнил я.

— Именно сюда, — повторила богиня.

— Тогда я, сука, очень хочу посмотреть на условия его содержания! — кивнул я. — А то, может, он там недостаточно мучается?

— Тогда пошли искать перевозчика, — произнесла она, ступая по берегу прочь от пещеры.

Я, не без некоторого волнения, пошел за ней следом.

На прибрежном песке, выставив на всеобщее обозрение черное просмоленное брюхо, лежала длинная, но неглубокая посудина, возле которой суетился колоритный костлявый старик со всклоченной, давно нечесаной бороденкой. Одет старикан был в застиранную майку-алкоголичку, растянутые на коленках треники и ветхие растоптанные сандалии. Одной рукой дед сжимал старое погнутое ведерко, наполненное черной тягучей жижей, а в другой — кисточку-квач, которой тщательно промазывал лодочное днище растопленной смолой. При этом старик гнусаво и самозабвенно напевал, елозя кисточкой из стороны в сторону:

— Вжик, вжик, вжик — уноси готовенького! Вжик, вжик, вжик — трупик новенький! Трупик новее-е-энький! Трупик новее-е-е-энький!

Старик не заметил нашего приближения, уйдя с головой «в музицирование».

— Уважаемый! — вежливо окликнул я его, остановившись на расстоянии вытянутой руки. — Можно вас отвлечь?

— Ась? — Старик перестал горлопанить и резко развернулся, едва не заляпав меня выплеснувшейся жижей из ведра.

— Здрасьте! — натянув на лицо вежливую улыбку, поприветствовал я его.

— И тебе не хворать, смертный! — почесывая бороденку, ехидно отозвался старик, влет выкупив мою принадлежность к миру живых. — И тебе привет, судейская! — небрежно кивнул он Айе.

— От души, почтенный Харон! — поприветствовала его поклоном богиня Правосудия.

— Ну, и с какой целью приперлись? — поставив ведерко на землю и уперев руки в боки, поинтересовался Харон.

— Нам нужно попасть на седьмой круг, — сообщила ему о цели нашего появления богиня.

— Ну, с тобою все понятно, — произнес старик, — вашего брата туточки часто увидеть можно. А вот его не пушшу, потому, как не положено смертному по Скорбным Полям шастать! Вам дай волю, — брюзжал старый перевозчик, — так вы сюда, как на экскурсию, таскаться будете! Не отвадишь потом!

— А если так? — Я вытащил из-под одежды висящий на цепочке Анх.

— Ух, ты, — изумился Харон, благоговейно прикоснувшись пальцами к кресту, — настоящий «Узел Вечности», штоль?

— Настоящий, — кивнула Айа.

— И с какой же такой радости Анубис простого смертного такой могучей штукенцией одарил? — спросил лодочник.

— Ну, не такой уж я и простой смертный, — обиженно протянул я. — А с какой целью интересуешься, дед? — вернул я лодочнику сторицей.

— Скучно мне, — признался Харон. — Почитай которое тысячелетие на одной работе. Одно и то же, одно и то же! Вот уйду на пенсию, дачку заведу… — мечтательно протянул он. — Буду сельдерей выращивать…

— Нельзя вам на пенсию, Харон Эребович! — улыбнувшись, произнесла Айа. — Без вас же здесь все встанет! Вы же незаменимый!

— Вот то-то и оно! — печально вздохнул, поведшийся на грубую лесть, старый лодочник. — Куда вы без меня? Ладно, отвезу, раз уж вам оказал такое доверия сам Владыка… — Он подошел к лодке и, ухватив её одной рукой за борт, легко перевернул. Я удивленно покачал головой, а силищи-то у старика не меряно, чего не скажешь по его аскетическому телосложению. — Вот оно, наше средство передвижения, — произнес Харон и бережно провел ладонью по облупленной лодочной корме.

— Что-то он маловат, — обеспокоено заметил я, пробежавшись взглядом по утлому суденышку. — Точно нас всех выдержит?

— Выдержит — выдержит, — заверил меня Харон, спихивая лодку на воду. — И не таких кабанов возили — взять того же Геракла, и ничего! А ты чей-то, плавать совсем не умеешь? — с подвохом спросил старый кормчий.

— Умею, — невозмутимо отозвался я, — Только по вашим речушкам не сильно поплаваешь: то вода ядовитая, то горючая, почище бензина!

— Есть такое дело! — согласился лодочник. — Есть и огненные реки, и ледяные, переполненные гноем и дерьмом… — принялся перечислять он. — А вот лодочка моя меня ни разу не подводила! Второй такой посудины, если не считать Хрюмовского Нагльфара, больше нет! Давайте, залезайте!

Айа перепрыгнула через борт и уселась на низенькой скамейке, я последовал за ней, пристроившись на корме. Лодочник наметанным глазом оглядел свой утлый челнок и поинтересовался:

— Все, что ли? Тогда отчаливаем.

Он оттолкнул суденышко от берега и ловко запрыгнул в лодку, даже не замочив сандалий.

— Ну-ка, подвинься, паря! — потеснил меня Харон — И весло подай!

Вооружившись привычным «инструментом», лодочник мерными гребками отгонял лодку все дальше и дальше от берега.

— Красиво тут у вас, — заметила Айа, пялясь по сторонам. — Зелень, тишина…

— Погоди, — предостерег ее лодочник, — это только преддверие Аида — Лимб, а там, внизу, не так уж и весело! Наслаждайтесь, — он гнусно хихикнул, — пока можете!

Лодка покачивалась на волнах и постепенно набирала ход. Река петляла. Пройдя очередной поворот, суденышко выскочило прямиком к скале с пещерой.

— Странно, — заметил я, — реки обычно текут вниз, то есть от горы. А эта…

— Это не простая река! — ответил лодочник. — Это Ахеронт, он опоясывает весь Аид. То ли еще будет… Держитесь покрепче! — сказал Харон, когда лодка приблизилась к пещере. — Сейчас прокатимся с ветерком!

Они миновали арку с приметной надписью и заплыли под мрачные своды пещеры.

Становилось все темнее и темнее, лодка ощутимо набирала ход. Я обернулся и тоскливо посмотрел назад, туда, где маленьким ярким пятачком светился покинутый «солнечный» мир.