— Эй, любезный! — громко крикнул Петрушин. — Мужик! Стой!

Но прохожий даже ухом не повел, пройдя буквально в десятке метров от нас.

— Что и требовалось доказать! — довольно произнес старлей. — "Сфера" работает!

Сидоренко оставил Петрушина и подошел к Брамсу:

— Аарон Моисеевич, сколько еще времени вам понадобиться?

— А шо ви сами думаете, молодой человек? — с изумительным одесским акцентом отозвался Брамс, отрываясь от мертвого тела.

Майор взглянул на мертвяков и охнул от изумления: на снегу лежали два абсолютно одинаковых тела.

— Аарон Моисеевич свое дело знает — родная мать не отличит одного от другого! — гордо произнес Брамс.

— А раны? Это тоже морок? — поинтересовался майор. — На самом деле их нет?

— Вложите персты, Фома Неверующий! — скорчил потешную физиономию Брамс. — Не смешите мои тапки — это не примитивный морок, это качественная "Переплавка", я вам говорю! Поверьте моим словам, Аарон Моисеевич не зря ест свой кусок хлеба! Можете положить «куклу» на место и снимать "Сферу".

В кармане майора пискнул телефон.

— Слушаю, — ответил Сидоренко в трубку. — Да, я понял. Парни, — убрав телефон обратно, крикнул Сергей Валентинович, — через десять-пятнадцать минут здесь будут МВДешники! Завершаем операцию!

Оперативники быстро загрузили настоящее тело Юсупова в служебную машину, а затем засунули "Куклу" в расстрелянный "Мерседес".

— А теперь отойдите подальше! — предупредил Брамс. — Аарон Моисеевич подчистит следы вашего присутствия… Как будто оно мне надо? — по привычке бурчал Брамс, делая странные пассы руками.

Истоптанная оперативниками трава поднималась, словно на нее никогда не ступала нога человека, исчезли кровавые следы от лежащих на земле тел.

— А Брамс настоящий виртуоз! — шепнул майору на ухо Петрушин. — Оставляет только следы преступления… Черт, да как он все это делает?

— Я, юноша, корректирую картинку через временную проекцию! — ответил Аарон Моисеевич, непонятно каким образом расслышавший слова Петрушина. — Отходите подальше и снимайте "Сферу", — распорядился Брамс. — Я закончил.

Оперативная машина с телом Юсупова уже уехала. Брамс ушел пешком, сказав, что хочет прогуляться по зеленому лесочку и восстановить подпорченную энергетику. Вернется сам. На электричке. На месте преступления остались лишь майор Сидоренко и старший лейтенант Петрушин.

— Ну что, Слава, деактивируй "Сферу". Я-то и не знаю, как это делается, — признался Сергей Валентинович.

— Ничего, товарищ майор, научитесь, — ответил старлей. — Я так первое время вообще…

Что он "вообще" Петрушин не договорил. Он достал из кармана перочинный нож и огляделся по сторонам.

— Вроде бы никого, — произнес он, втыкая нож в землю. — Самое время!

Он провернул лезвие ножа в земле, что-то пришептывая при этом несложном действии. — Все готово, — наконец сообщил он. — Уходим?

— Уходим, — согласился Сидоренко.

Машину он благоразумно оставил на обочине трассы. Лишний раз светиться ни к чему, даже если на автомобиль и навешены всевозможные магические спецпримочки. Контрразведчики скрылись в ближайшем подлеске, и из кустов принялись наблюдать за местом происшествия, который лишился "Сферы Невидимости". Через минуту на дорогу вышла пожилая женщина, увидев расстрелянный автомобиль, она уронила на землю пластиковый пакет, который несла, и схватилась руками за голову. Еще минут через пять, возле "Мерседеса" Юсупова, остановился дорогой джип, пыливший по дороге от коттеджного городка.

— Вот и очевидцы, — констатировал Петрушин. — Можно валить отсюда!

— Да-да! — согласился майор.

С милицейским кортежем они столкнулись, уже загрузившись в свою машину.

— А вот и наши архаровцы! — проводив верещащие и мигающие огоньками автомобили, сказал Слава. — Пусть теперь они поработают!

Кремнев с трудом пристроил свой старенький "Опель-Астру" на забитой парковке возле института и вылез из машины. После уютного и охлажденного салона автомобиля, раскаленный воздух жаркого летнего дня был сопоставим с настоящей финской сауной. Аркадий запер машину и, впечатывая подошвы ботинок в расплавленный асфальт, побежал к зданию. Но до дверей института ему добраться не дали: дверь черного "Митсубиси-Паджеро" с тонированными стеклами, стоящего в соседнем ряду, неожиданно открылась.

— Аркашка! Кремень! — окликнули Кремнева из салона.

С водительского сиденья весело скалился Егор Руднев — давнишний знакомец Аркадия, по его КГБешному прошлому. Насколько Аркадий знал, Руднев тоже недолго прослужил в разведке. По слухам, в начале девяностых он свинтил из конторы и завербовался во французский иностранный легион. Он воевал практически во всех горячих точках, меняя работодателей, как перчатки. Чем он занимался в последнее время, Кремнев не знал, но явно не разведением шампиньонов. От его поджарой и крепко скроенной фигуры ощутимо несло опасностью. Это «запах» Кремнев не перепутал бы ни с каким другим.

— Садись, Кремень, есть к тебе серьезный базар, — тоном, не терпящим возражений, произнес Руднев, захлопывая водительскую дверь.

Тут же приглашающе распахнулась пассажирская дверь. Кремнев, не раздумывая долго, залез в машину, окунувшись в запах дорогой кожаной обивки и приторного клубничного ароматизатора.

— Здравствуйте, Аркадий Эдуардович! — поздоровался с Кремневым еще один сидевший в салоне человек.

— Костя? — приглядевшись и узнав «незнакомца, удивился Аркадий. — Ты чего здесь?

Костя Павлюченко, такой же, как и Кремнев, неприметный «плюгавый» человечишка, на которых никто никогда не обращает внимания (за что их и ценят в разведке) — один из Братьев Ордена, находившийся на невысокой ступеньке в иерархии. Протеже Кремнева, бывший комитетчик, некогда служивший под командованием Егора Руднева.

— Да так, — пожал плечами Костик, — бывшего командира случайно встретил… Вот решили встречу обмыть. Ты как, присоединишься?

— Да какое там, — отмахнулся Аркадий, — у меня пары…

— Да брось ты, Кремень! — Руднев обернулся к пассажирам. — Вспомним былое! А? Или зазнался? Ты же теперь у нас… Приор?

— Что? — поперхнулся Аркадий, вопросительно взглянув на Павлюченко. — Костик, зачем?

— Да надоело мне в ваши бирюльки играть! — презрительно скривился Павлюченко. — Братство, Тайные Ордена… Дерьмо какое-то… Прям как дети малые…

— Так чего же ты…

— Нормального-то дела не было, баблосов тоже — вот и маялся с вами дурью! Мистики сраные…

— А сейчас, значит, нашел себе дело по душе? — стараясь держать себя в руках, произнес Аркадий. — Уж не Егор ли тебя к делу пообещал пристроить?

— Совпало так, — туманно ответил Павлюченко.

— Костян, кончай плавать как дерьмо в проруби! — жестко потребовал Егор. — Вот что, Приор, — ехидно ухмыляясь, произнес Руднев, — вы же за этой штукой охотились? — Егор вытянул руку. На его раскрытой ладони лежал перстень Соломона. Ну, либо полная его копия.

— Откуда ты узнал? — не сдержавшись, ахнул Кремнев. — Ты, падла, слил? — накинулся он на Костика. — Но ты тоже не в курсе был…

— Хорош бакланить, Аркаша! — огрызнулся Павлюченко. — Знал, не знал! Я школу конторскую не зря прошел! Ушки всегда на макушке держал! Это ты всю науку забыть постарался. Детство у вас с Горчевским в жопе играет… Но моньки-то у нашего Великого Магистра имеются. И не малые… Я где подслушал, где подглядел, где хер с носом сопоставил… И понял, что ссыт наш деканчик кипятком от этой вот самой вещички. Но почему-то сам её добыть лукается. А тут случай меня с Егором свел…

— Что с хозяином перстня? — глухо спросил Кремнев.

— Ничего, — ответил Руднев. — Больше с ним уже ничего не произойдет. Ни хорошего, ни плохого…

— Я бы не был так уверен, — прошептал Аркадий, но его никто не услышал.

— Ты представляешь, Кремень, этот лох, Юсупов, — Егор постучал себя костяшками пальцев по лбу, — имея такую популярность и такие бабки, даже охрану не держал.