Ярослав демонстративно отодвинул миску и к еде не притронулся.

— Прием пищи закончить! Выходи строиться — Объявил сержант.

Взвод потянулся к выходу.

После ужина и почти до самого отбоя у кадет было так называемое “свободное время”. В воскресенье оно было действительно таковым. Часть кадет приводила форму в порядок, готовясь к завтрашнему дню, кто-то писал письма домой. Никаких электронных посланий. Только на бумаге и с вложением в специальный, не запечатанный конверт.

— Детский сад, штаны на лямках. — Фыркнул Ярослав и отправился смотреть телевизор.

Через час, желудок напомнил, что было бы неплохо подкрепиться.

— Эй, лопоухий! У вас тут магазин есть? — Обратился Вотан к единственному человеку, которого знал.

Иван на провокацию не отреагировал.

— Человек, я к тебе обращаюсь.

— Если ко мне, то у меня имя и фамилия есть. Иван Архипов я.

— Хорошо. Архипов. Что насчет магазина?

— Я думал, принцы по магазинам не ходят.

— Тебе думать вредно: лицо глупеет.

— Да пошел ты!

— И куда? Может, к командиру Корпуса? Или сразу отцу сообщить? Ты знаешь, кто мой отец?

— Табличку на лоб прикрепи, а то вдруг кто-то еще не в курсе? Есть чипок, чайная то есть. Там продают всякую полезную мелочевку, ну и конфеты, лимонад, булочки всякие. Только они очень дорогие.

— Для нищебродов. — Ярослав хотел добавить “вроде тебя”, но сдержался. Не стоило лишний раз раздражать того, кто может быть полезен. — Покажешь?

— Без сержанта ходить запрещено. И половину ништяков придется отдать ему.

— Каких ништяков?

— Ну, вкусностей, значит.

— Половину?! Да у нас государство так не грабит! Ладно, пусть подавится.

Ярослав отправился в комнату отдыха сержантов.

Для рядового кадета это помещение было сродни пещере Али-Бабы. Тут имелся отдельный телевизор с игровой приставкой, мягкая мебель, пурифайер и огромное количество пакетиков с чаем и кофе. В жерло старинного камина был встроен электрический, создававший обстановку тепла и уюта.

Смирнов сидел в кресле и читал.

— Товарищ сержант, можно в чипок сходить?

— Можно машку за ляшку, — огрызнулся сержант, не отрываясь от учебника, — есть слово “разрешите”.

Как ни хотелось Ярославу объяснить маршрут, по которому следовало пойти “товарищу сержанту”, но голод требовал дипломатичности.

— Разрешите сходить в чипок?

— А смысл? Обычные деньги там не принимают. Расплачиваться можно только баллами кадета. А вы еще ни одного не заработали.

— Ты почему мне про баллы не сказал? — Накинулся Ярослав на Архипова.

— Мне же вредно думать. — Пожал плечами Иван. — Вот я и не подумал, что это важно.

Ярослав пребывал в шоке: впервые в жизни деньги ничего не решали. В стенах Корпуса, по крайней мере. И горько жалел, что проигнорировал ужин.

Для мага пропитание проблемой не является. Даже слабый волшебник способен прокормить себя. Достаточно представить себе тот продукт, который хочешь получить. Чем полнее представишь, тем лучше соберется искомое из атомов окружающего пространства.

У среднего мага получается пища со вкусом, цветом, запахом. У начинающего — эрзац, похожий на искомое, питательный, но совершенно безвкусный. Сильные маги не заморачиваются такими мелочами. Если желаемая еда существует в любой точке времени и пространства, они просто телепортируют ее себе.

Ярослав попытался как то на уроке химии синтезировать чай путем направленной медитации на пробирку с водой. В результате получился яд в 100000 раз токсичнее яда Королевской кобры, как определили срочно вызванные бдительным учителем специалисты. Через неделю Вотана вызвали в кабинет директора, где дядька в штацком вручил ему уведомление о присвоении закрытым указом медали одрена за заслуги перед спецслужбами 4 степени и выписку об открытии именного счета на приятную сумму. И посоветовал на прощанье попробовать создать яблоко или яблочное повидло, сообщив предварительно куда следует.

К сожалению, ни медалью похвастаться, ни купить на эти деньги еды Ярослав сейчас не мог. Зато вполне мог попробовать пробраться на кухню и экспроприировать что-нибудь съедобное. В конце концов, хозяин он тут или нет?

Каким образом? Найти потайной ход, разумеется. Замок просто обязан быть пронизан ими. В столовой Ярослав заметил сохранившиеся камины для жарки коровьих и свиных туш. Почему их не замуровали за ненадобностью?

Да, логика не была сильной стороной Ярослава. Но кто Соломон Фейгенбаум в 14 лет?! К сожалению, Ярослав чаще руководствовался словами одного из подопечных деда: "Главное — ввязаться в битву, а там уже разберемся."

Найти вход в подземный ход оказалось до невозможности просто. Прямо под лестницей, ведущей в казарму, где хранились ведра и прочий инвентарь для уборки. В стене из ассуанского гранита имелось единственное небольшое отверстие, к которому идеально подошло кольцо на руке Ярослава.

Плита бесшумно отъехала в сторону, открыв мальчику длинный ровный коридор, хорошо освещенный невидимыми светильниками. Ярослав смело шагнул внутрь, а плита столь же бесшумно встала на место, надежно отрезав исследователя от внешнего мира. Никаких выемок для обратного открытия не наблюдалось. То ли система по принципу “где вход там и выход” не работала, то ли способ открытия изнутри был иным, только Ярославу оставалось следовать вперед, надеясь на чудо.

Коридор был чистым: ни пыли, ни паутины, словно его каждый день убирал наряд. Не слишком широким, очевидно, не предназначенным для романтических прогулок. А еще — очень длинным. Мальчика утешало то, что ход шел в направлении, где, по его предположениям, и должна была находиться кухня, а еще лучше — кладовая.

Наконец, появилась арка с почерневшей от времени дверью. Ярослав предположил, что это выход в камин. Он приложил к выемке в двери перстень, и створки бесшумно растворились.

К огромному разочарованию Ярослава оказался он не в кухне, не в кладовой и даже не в столовой, а бывшей часовне замка, в склепе которой покоились представители рода начиная с Вулфрика Жестокого. Ее убранство было сделано из костей и черепов убитых им ариан. Не удивительно, что ее назвали Часовня Смерти.

Популярностью это место не пользовалось с момента постройки. Вотаны — сами потомки богов, набожностью не отличались, и религию использовали только как инструмент власти. Когда в замке устроили Корпус, часовню стали использовать для короткого, на пару-тройку часов, ареста кадет. Обстановка помещения вызывала ужас даже у самых стойких.

Свет проникал через единственное окно за огромным распятием. Фигура Христа была столь реалистична, что ходили слухи, что это живой человек, превращенный в камень. Едва заметно пахло ладаном — запах, который Ярослав терпеть не мог.

Страха он не испытывал. Тот, кто с детства воспитан на эпосе о кровавых деяниях предков, должен бояться лишь собственного отражения в зеркале.

Вулфрик считался одним из образованнейших людей своего времени, переписывался с философами и учеными. Папа Римский Дамасий I (300 — 11 декабря 384) называл его “лучшим из христиан”. А вот чувство юмора у основателя было весьма специфическим.

Ярослав подошел к распятию, в основание которого легли черепа священников, отказавшихся признавать единосущность Отца и Сына и принявших за это мучительную смерть.

На одном сохранилась полустертая надпись: Nihil eva… Кадет провел по буквам и с ругательством отдернул руку порезавшись.

Кровь впиталась, и отчетливо проступили буквы: “Nihil evanescit in aeternum”. Глазницы всех черепов начали светиться, а крест отъехал в сторону, обнажив ступени узкой лестницы, освещаемой такими же “светильниками”.

Недоумевая, кому понадобилось делать потайной проход к хранилищу гробов, Ярослав все же решил удовлетворить любопытство.

Лестница вела в небольшую комнату, на стенах которой на латыни было высечено обращение Вулфрика к потомкам.

Начиналось оно традиционным перечислением титулов, продолжалась нудным списком подвигов и деяний, а заканчивалось словами на основании статуи самого Вулфрика: “если сочтен достойным, прими древнее наследие, но помни, что знание не дается без труда”.