У собора – традиционные старушки-монашки, как символ бренности всех социальных перемен. Наверное, они так же не удивлялись шествию по городу ватаги Ивана Болотникова лет триста назад, как не удивились и недавнему маршу бравых красноармейских эскадронов.

На перекрестках Андрей читал обновленные названия улиц. Ах, любой город имеет улицы Ленина, Рыкова и Маркса! Большевики – признанные знатоки переименований, – у улиц не должно быть случайных названий. Желательно, чтобы у улицы было лицо. И не какое-нибудь, а знаменитое и ответственное за судьбы народа и, конечно, за эту маленькую улицу тоже. Логично! Привычные Каретные переулки, Живодерные тупики и Зеленые вражки теперь получили персональных патронов.

Пролетка повернула на некую Красногвардейскую, проехала сажен полтораста и остановилась у чистенького двухэтажного домика с крохотными балкончиками. Над парадным синими буквами возвещалось: «Гостиница товарищества Барановых».

– Приехали, – объявил извозчик. – Изволите осмотреть апартаменты?

Андрей вышел из пролетки:

– Пойдем, посмотрим твои апартаменты.

За гостиничной конторкой их встретил хозяин – полноватый человек в поддевке, лет сорока пяти.

«Бороду бы ему на расчес да проборчик – вылитый купчина», – подумал Андрей.

– Мое почтенье, Василья Палыч! – приветствовал хозяина извозчик. – Вот, постояльца привез, благоволите!

– Здравствуй, Терентий, – улыбчиво поклонился Василий Павлович и посмотрел на прибывшего. – Номерочек?

– Хотелось бы взглянуть, – кивнул Андрей.

– Извольте, товарищ, на втором этаже – лучшие комнаты. Прошу!

Номер оказался вполне приличный, однако и стоил полтора рубля.

Поблагодарив извозчика за экскурсию, Андрей выделил ему полтинник. Возница поклонился и отправился восвояси.

Андрей вернулся к конторке для регистрации. Покуда Василий Павлович старательно переписывал из документов анкетные данные, Андрей раздумывал о том, что бы ему предпринять дальше. Наконец поинтересовался, есть ли в гостинице телефон.

– Непременно. Пожалуйста! – оторвался от записей хозяин и вытащил из стола английский аппарат с золочеными рожками.

– Мне надобно позвонить в приемную губисполкома. Можете дать номер? – спросил Андрей.

– Попытаюсь. Момент!

Хозяин пошарил в ящике стола и извлек телефонную книгу серенького цвета.

– Губ-ис-пол-ком… – бормотал Василий Павлович, перелистывая страницы. – Так! Есть приемная, извольте.

Андрей проследил за его пальцем и снял трубку:

– Барышня, два-одиннадцать, будьте любезны.

В трубке заскрипело, и молодой голос отчеканил:

– Помощник предгубисполкома Свищов слушает!

Глубоко вздохнув, Андрей твердо произнес:

– Говорит комэск Рябинин. Я прибыл из Забайкалья, с китайской границы. Необходимо встретиться с товарищем предгубисполкома. Как мне оформить пропуск?

Андрей решил, что начал неплохо. На другом конце провода помолчали.

– С границы?.. – проговорил наконец голос. – Вы сегодня хотели бы увидеться с товарищем Платоновым?

– Да.

Трубка размышляла:

– На сегодня запланировано много дел. Могу найти вам пять минут перед хозактивом. На без десяти три вас устроит?

– Вполне.

– Повторите вашу фамилию.

– Рябинин Андрей Николаевич.

– Принято! Получите разрешение в «Пропускном отделе» и, прошу вас, – не опаздывайте!

Трубка щелкнула и зазвенела короткими гудками.

Андрей посмотрел на часы – до встречи с предгубисполкома оставалось почти два часа. Было время не спеша пообедать.

Губисполком располагался во внушительном сером здании бывшего Дворянского собрания на Главной площади. У парадного подъезда – десяток автомобилей, пара мотоциклеток и вереница экипажей. Разомлевший на майском солнцепеке милиционер прохаживался по тротуару. Заметив человека в военной форме с боевым орденом, он подобрался и отдал честь.

В полутемном прохладном вестибюле Андрей без труда отыскал табличку «Пропускной отдел» и подошел к зарешеченному окну.

За полукруглым проемом – молоденькая круглолицая девушка: подстриженные по последней моде волосы, темно-синее суконное платье, похожее на платье гимназисток, и КИМовский значок на груди.

– Мне заказан пропуск к товарищу Платонову, – сказал Андрей и протянул документы.

Девушка взглянула на фамилию, проверила свои записи и вернула документ вместе с пропуском:

– Приемная на втором этаже. Найдете Свищова, он проводит к товарищу предгубисполкома.

У широкой мраморной лестницы Андрей предъявил пропуск красноармейцу с винтовкой и начал подниматься на второй этаж.

Лестница напоминала о монументальности архитектурного стиля былой эпохи и наплевательском отношении к этой монументальности и стилю во времена новые. Гордый и величественный когда-то мрамор имел жалкий вид по причине крайней загрязненности.

Отыскать приемную не составило труда – в нее вели распахнутые настежь двери красного дерева.

В огромной комнате стоял подобающий стол, за которым сидел худощавый молодой человек в светлом клетчатом костюме. Вид он имел деловитый, на лице – излишнее усердие. Молодой человек то и дело отвечал на звонки четырех телефонных аппаратов, делал записи в конторской книге и давал указания машинисткам и рассыльным. Машинистки стучали на расхлябанных «Ундервудах» и, казалось, не обращали внимания на распоряжения молодого человека. Рассыльные, ожидавшие приказа на кожаных диванах, получив указание, вскакивали и уносились прочь. Кроме того, в приемной находилось еще несколько посетителей, обреченно сидевших на стульях и в креслах. Они то и дело бросали усталые взгляды на плотно прикрытую дверь справа от молодого человека, где на куске картона красными буквами было выведено:

Предгубисполкома

тов. Платонов Н.И.

Андрей приблизился к столу «повелителя приемной», дождался, когда очередная телефонная трубка опустится на рычаги, и строго спросил:

– Товарищ Свищов?

Молодой человек поднял на Андрея скорбные светло-зеленые глаза, перевел их на орден Красного Знамени и участливо ответил:

– Да?

– Я телефонировал вам часа два назад. Моя фамилия Рябинин.

Свищов углубился в гроссбух.

– Есть Рябинин! Записаны на четырнадцать пятьдесят пять. Подождите.

Он сорвался с места и исчез за заветной дверью. Появившись через минуту, Свищов оповестил:

– Заходите – не более пяти минут!

В просторном кабинете, за двухтумбовым бегемотоподобным столом Андрея ждал предгубисполкома Платонов – лысоватый человек средних лет, в белой летней гимнастерке.

Андрей щелкнул каблуками, отдал честь и отрапортовал:

– Командир эскадрона Рябинин, прибыл в ваше распоряжение.

Платонов в удивлении поднял брови. Андрей подошел к столу, достал из кармана пачку документов и положил их перед председателем губисполкома. Внимательно рассмотрев каждую бумагу, Платонов проговорил:

– Та-ак! Следовательно, вы командовали эскадроном, награждены орденом, уволены медкомиссией из армии по ранению и направлены к нам… Хм. А я-то думал – у вас деловая командировка…

Платонов помолчал.

– Прошу прощения за то, что оторвал вас от забот по личному делу, – немного смутился Андрей.

– Почему же! – усмехнулся Платонов. – Сразу видно напористого кавалериста! В нашей стране пока безработица, мест не хватает, но вы – орденоносец… – он заглянул в бумаги, – … комсомолец с восемнадцатого года. Опять же, рекомендация командарма Блюхера имеется… Только почему наш город?

– Видите ли, все мои родственники погибли в гражданскую, здесь проживала тетка, сестра матери; думал, найду, но и о ней, как оказалось, нет вестей, – пояснил Андрей.

Председатель покивал головой:

– Да-а, нелегко складываются судьбы… А что за ранение у вас? Тяжелое?