Поцелуй.

Что? Издеваешься что ли?

Я херни не посоветую. Чмокай в губы свою невесту, бестолочь.

Я нахмурился, но коснулся её губ своими.

Да сильнее!

Я почувствовал, будто меня толкнули в затылок, и я прямо вжался губами в её. Небольшие, но очень гладкие и мягкие, слегка жирные от губной помады. Но тут же отстранился от неё, стерев губную помаду со своего рта тыльной стороной руки.

Катэрия ожила. Её взгляд прояснился. Она быстро заморгала, будто только очнулась и удивлённо взглянула на меня.

— Что?

— Ничего, Катэрия, — вздохнул я. — Больше не подавай ему руку.

— Я… я слегка растерялась и задумалась. Что-то произошло?

— Ничего. Идём, сейчас будет наш танец, — потянул я её к людям.

Гнилая тварь. Уверен, что он воздействовал на неё той же ерундой, что на меня пыталась воздействовать Минали. Только я не понял, он демон или человек с силами хаоса. Тень?

Да хрен знает, я чувствую от них силу хаоса, но точно сказать, демон или нет, не могу, я же говорил.

Как бы то ни было, этот Ристингаузер, видимо, решил собственными глазами взглянуть на нас. Возможно, чтобы убедиться, кто именно теперь его враги. Надеюсь, он не разочарован.

Я не сильно удивился, что он уже знал, кто мы и откуда, и даже знает меня лично. Нет, это не значит, что демоны умеют передавать вот так просто между собой информацию, особенно здесь, в этом мире. Как рассказывал Тень, каждый знает то, что должен знать и что ему позволили. Скорее всего, просто его хозяева ему как-то передали, против кого ему придётся сразиться.

Что он предпримет? Это хороший вопрос, но обрушиться на нас со всей своей мощью ему пока не удастся. Слишком много внимания привлечёт к этому, что может выйти им боком, учитывая, как пытаются они слиться с обществом.

Музыка сменилась, и мы с Катэрией вышли в центр вместе с другими желающими провести танец.

— Ты как? — спросил я на всякий случай.

— Сейчас нормально, — ответила она невозмутимо. — До этого было ощущение, будто задумалась слишком. Ты ведь знаешь, чем он попытался на меня воздействовать, да?

— Пси-атака.

— Пси-атака?

— Есть такой вид… дара, который влияет на мозг человека. Не на мир вокруг, как огонь или воздух, а именно на человека, на его сознание. Самое близкое к этому — электричество. Знаешь почему?

­— Потому что по нервам бежит ток?

— Можно и так сказать.

Заиграла музыка, и я с удивлением обнаружил, что это та самая песня, которую мы разучивали в гимназии с преподавателем. Вот точь-в-точь. Даже сейчас… да, пошла скрипка в этот самый момент.

И для удивлённой Катэрии, как и положено в начале этого танца, я сделал оборот на триста шестьдесят, выставив вперёд ногу, слегка наклонившись и протянув руку. Да, по её лицу видно, что она этого не ожидала.

— Ты же сказал, что не умеешь танцевать, — сделала Катэрия шаг вперёд, положив свою ладонь в мою руку синхронно с другими.

­— Конкретно этот — умею.

И потянул её к себе.

Мои навыки дали о себе знать. Я удивительно легко двигался с ней, кружась, расходясь и сходясь вместе одновременно с другими, как отточенный механизм. Вокруг танцевали другие люди, но мы были будто наедине.

— Получается, твоя настоящая фамилия Каллепер? — спросила Катэрия.

— Да. Элиадирас Каллепер.

­ — Не Грант Роковски?

— Это выдуманные имя и фамилия.

— Он сказал, что ты не наёмник. Тогда кто ты?

— Солдат. Специальные войска. Я не из государства Тринианского и не из Фиалинской империи.

— Содружество? — предположила Катэрия.

— Боюсь, что я вообще не из этих мест, если так можно выразиться. Это долгая и странная история. Я расскажу тебе о ней, но не сейчас.

— Хорошо, —­ не стала она допытываться дальше. — Но вы разговаривали так, будто давно знаете друг друга и очень хорошо. Словно давние враги, которые не раз сходились вместе в сражении.

— Я не знаю Ристингаузера, но я знаю его хозяев. И очень хорошо. А они, по-видимому, знают меня.

— Его хозяев? Значит, он не тот, кто всё устроил? Есть ещё кто-то выше?

— Да. Они и все, кто с ним работает — они служат одному хозяину. И это не ваш государь.

— Тогда… — начала медленно проводить логическую линию Катэрия, — если они работают на кого-то извне, это уже измена. Ты можешь рассказать это той же Фоксруд, и тогда для Ристингаузера будет всё кончено. Каким бы он ни был, предателей родины не терпят у нас.

— Боюсь, это приведёт к ещё большим проблемам, Катэрия. Эта война длится очень давно. Ты даже не представляешь её масштабов. Их невозможно охватить обычным осознанием, если не понимаешь, о чём идёт речь. И если вовлечь в неё государство, может стать ещё хуже, гораздо хуже. И очень возможно, что это сыграет им на руку.

— Всё очень запутанно.

— И ты даже не представляешь насколько.

— Тогда я буду ждать, когда придёт время мне всё рассказать, — кивнула она.

И мы продолжили танцевать.

Через пару минут музыка сделала свой последний пируэт и завершилась, после чего, как и подобает, мы поклонились друг другу. Вижу, что Катэрии понравилось. Возможно, она была бы не против на ещё один танец, однако в этот момент музыка резко сменилась. Я сразу узнал мотивы — это был гимн государства Тринианского.

Люди все вытянулись, смолкли, встали, кто сидел, глядя в одну единственную сторону, а именно в дальнюю часть зала, где к тому моменту распахнулись двери в коридор, впуская в зал двух самых главных посетителей этого мероприятия.

А именно, сына и дочь государя, которые медленно, рука об руку вошли в зал в свете прожектеров. Момент, которого все так ждали.

Люди почтительно расступились, склонив головы на тот же угол, как когда-то я кланялся аристократам. А будь здесь сам государь, по этикету им бы пришлось и вовсе встать на одно колено.

Юноша и девушка церемонно и неспешно вышагивали мимо приглашённых. Одного взгляда на манеру этих двоих держаться было достаточно, чтобы понять — по рангу они выше всех остальных. Даже если бы им никто не кланялся, они бы сразу выделялись, так как от таких людей чувствуется аура силы и величия. Мне есть с чем сравнивать, у меня были мимолётные встречи с великими генералами и воинами, которые источали похожую силу и независимость.

Неспешно, как хозяева положения, они вышли в самый центр зала, где остановились, после чего будущий наследник сделал шаг вперёд в то время, как его сестра, почтительно склонив голову, шаг назад, словно уступая место брату.

Он окинул взглядом зал, после чего громко произнёс:

— Дамы и господа! Я, Вальцелав Максидос, от имени дома Максидос рад приветствовать вас на вечере в честь Дня Доброй Охоты! Этот год выдался для нас нелёгким, однако наши защитники, наши охотники с честью показали, что ни один изгнанник не пройдёт через их плотные ряды! Это их праздник! Поэтому от чистого сердца я скажу — я рад приветствовать каждого охотника в этом зале. Сегодня ваш вечер!

Зал разразился аплодисментами. Люди восторженно улыбались и хлопали, поднимая руки повыше, будто хотели, чтобы именно их аплодисменты звучали громче, и именно их заметили в толпе.

Взглядом я нашёл Ристингаузера. Тот тоже активно аплодировал и улыбался. Но улыбка его была другой. Когда мы встретились взглядом, он прищурился и улыбнулся шире, будто говоря, что мы оба знаем всю правду, и начал аплодировать ещё активнее.

Ничего, однажды его улыбка будет срезана цепным мечом Грога.

Фраза «сегодня ваш вечер» звучала как издёвка в сторону охотников, так как здесь таковых было лишь около половины, если не меньше. Да, они присутствовали на балу, но этот вечер охотников был не более, чем поводом вновь собраться самым влиятельным этого государства. А охотники скорее были чем-то вроде предлога провести ещё один праздный вечер. Желай они действительно показать своё уважение к охотникам, до здесь бы собрались все: от рядовых до лучших из лучших — все те, кто и защищает этот мир от демонов.