Поэтому я просто сидел и ел, поглядывая на часы, когда мне позвонил Галешоп.

— Слушаю.

— Ну что ж, поздравляю! — он буквально крикнул это в трубку, заставив меня немного отодвинуть её от уха. — Сегодня твой знаменательный день! Первая победа!

— Первая победа была два дня назад, когда я уничтожил три семьи.

— Да, но не совсем, — ответил он весело. — Во-первых, мало просто уничтожить семью, надо ещё и приватизировать её собственность, доказав, что она твоя, а не отходит государству. А во-вторых, не три, а всего лишь две. А если быть точным, то и вовсе одну.

Одну?

Возможно, я неправильно считаю? Зейлере мы пощадили, поэтому она существует. Также технически существует семья Марши, так как жив наследник, но и это ненадолго. Поэтому в действительности полностью должны быть уничтожены Крансельвадские и Кэлэрдайны…

— Я не добил Крансельвадских или Кэлэрдайнов? — спросил я.

— Крансельвадских, — ответил Галешоп. — У них старший сын выжил. Он жил в другом доме, что напротив. Поэтому, технически, они ещё в игре. И старший сын собирается мстить, я хочу сразу предупредить. Мне тут напели, что он нанимает наёмников.

— Понятно…

Что ж, сразу на месте определить мы не смогли бы это. По сути, позавчера ночью мы только-только устроили бомбёжку противника. Вчера заставили Зейлере сдаться. И вот сегодня только начинают всплывать все подробности.

— Известно, где сейчас этот Крансельвадский?

— Нет, но думаю, вы скоро встретитесь.

— По Лорье слышно что-то? Я достал их?

— Ну об их смерти никто и ничего не заявил, так что очень навряд ли. Кроме того, они тоже наняли себе наёмников.

— А они сами где известно?

— Без понятия, можешь даже не спрашивать. Со мной они своими секретами не делятся, да и если бы делились, я бы не рассказал о них.

— Я понял. Что насчёт мирного соглашения с Зейлере? Они всё подписали?

— Да, всё подписано, на всё согласны. Я скоро отправлю бумаги вам, можешь не беспокоиться. Только меня просила с тобой поговорить мать, чтобы ты дочь вернул им. Кстати, а зачем тебе вообще та мелочь?

— Давняя традиция — забирать у проигравшего кого-то, — ответил я.

Вообще, это делалось не всегда и не везде. Мир, что отвернулся от Империи, но был возвращён в его лоно, иногда должен был уплатить определённую дань. В некоторых случаях это были и человеческие ресурсы, которые были самым дорогим, что есть в Империи. Потому что война никогда не заканчивается.

­— Я хотел ещё сам позвонить тебе и спросить. Что насчёт имущества другой семьи? Тех Кэлэрдайнов, которых мы уничтожили? Когда сможем забрать то, что наше теперь по закону?

— Ну здесь так или иначе придётся…

Его последующие слова утонули в звонке, который эхом пронёсся по столовой, созывая всех на обед.

— Это что, звонок? — удивился он.

— Да, я сейчас в школе, — огляделся я, уже ожидая потока учеников, которые заполнят зал.

— Во время войны аристократов?

— Надо договориться с учителями по поводу моего обучения, — ответил я. — К тому же это одно из самых безопасных мест, что есть.

— И то верно, — согласился Галешоп. — Так, о чём я… да, по поводу права собственности на вещи проигравших. Этот вопрос надо будет решать уже после войны: подавать заявления, требования и так далее. То есть их имущество сейчас заморожено, и ты можешь не рассчитывать на него во время войны.

— Но я мог обобрать их сразу, — заметил я. — Просто взять и всё вывезти.

— А ты так сделал? — задал он встречный вопрос.

— Нет.

— Ну теперь и не сможешь. Тебя к дому не подпустят, пока всё это не закончится. Мой совет — если хочешь мародёрствовать, то делай это сразу. Можешь не спрашивать, почему, просто таков закон.

— Буду иметь в виду…

Я взглядом встречал учеников, которые входили в столовую. Сначала небольшими группами, а потом уже целыми толпами, подходя к раздаче, а после рассаживаясь по всей столовой.

— Ещё есть вопросы, которые надо обсудить? — спросил я.

— Вроде нет, но я тебе позвоню ещё. Просто хотел отчитаться, что с первой семьёй всё решилось.

— Я понял, тогда до связи, — и, подумав, добавил. — Спасибо.

— Не за что.

Сбросив звонок, я поднял поднос и направился к столу, где оставляли грязную посуду, после чего направился к выходу. Времени много занять это не должно. После надо будет обязательно созвониться с Вахтой, чтобы он пробил уже по своим внутренним каналам, где могли спрятаться Лорье.

Поэтому за своими мыслями и планами, которые строил на сегодняшний вечер, я не заметил, как ко мне сзади подкрались. И здесь дело не в том, что я потерял бдительность. Просто в столовой среди толпы, когда вокруг мелькают люди, стоит шум и постоянный топот, сразу заметить вынырнувшего за твоей спиной парня очень сложно. Успел разве что Тень…

СЗАДИ!

Но даже его окрика не хватило, чтоб полноценно дать отпор. Я развернулся, сразу делая шаг назад, чтобы разорвать с противником за спиной расстояние, но мне этого всё равно не хватило, и первый удар пришёлся мне в нос.

Перед глазами всё вспыхнуло белым, и следующий удар я пропустил уже в скулу. Ещё одна вспышка перед глазами, но я всё же умудряюсь отступить и тряхнуть головой, чтобы хоть что-то рассмотреть.

На меня наступает парень. Судя по его красному лицу и даже стоящих в глазах слёзы, он слегка не в себе. А ещё он что-то кричит мне, когда замахивается, но я не слышу. После двух прямых ударов у меня в голове всё идёт кругом едва хватает сил, чтобы заставить сосредоточиться на угрозе.

И годы тренировок дают о себе знать.

На чистых инстинктах и бездумной реакции я ухожу отработанным движением влево, пропуская мимо себя кулак, после чего бью с левой ему в челюсть.

Парень пошатнулся и потерял всю инициативу. Он пытается замахнуться, но меня уже не остановить. Следующий удар сопровождается хрустом, и его челюсть неестественно поворачивается в сторону.

Он делает ещё один шаг назад, и я пяткой бью ему колено. Треск костей и его нога сгибается в обратную сторону. Парень падает на одно колено, хватаясь за стол рукой, и я с ноги бью ему по вытянутой руке сверху, ломая локоть.

Парень валится, а я уже нависаю над ним. Поднимаю за одежду к себе и бью три раза. Первый удар выбивает ему передние зубы и разбивает губы, второй ломает нос, а третий если не выбивает ему глаз, то оставляет долгосрочные последствия.

И лишь после этого я отпускаю его, позволяя стукнуться затылком о пол.

Есть три вида драк: когда ты хочешь обезвредить, когда ты хочешь покалечить и когда ты хочешь убить. Ему повезло, что я от неожиданности не пошёл по самому короткому и простому пути, а сохранил холодный рассудок и обошёлся простым членовредительством. В моих действиях не было жестокости — это был показательный бой, чтобы остальным не пришло в голову повторить его подвиг.

А таких может прибавиться, учитывая, что многие из дома Лорье учатся здесь. Что касается парня, то уже в кабинете директора я узнал, что он был братом той девчонки, которую я забрал, и кричал он что-то вроде как я, ублюдок, посмел её забрать.

— Думаю, этот инцидент можно считать исчерпанным, — подвёл директор итог. — Ты должен понять его, как мужчина. Она его сестра, ты член той семьи… сейчас для него вы все враги. Он, естественно, будет наказан, но надеюсь, что шума вокруг этого подниматься не будет, да?

— Я всё понимаю, — кивнул я. — Я не имею претензий.

Меня не обвиняют, так как напали на меня и со спины. Каждый должен уметь держать себя в руках, и потеря родственника не повод сходить с ума, однако раз всё разрешилось, то и мне грех жаловаться. Сам директор хочет замять драку, чтобы не портить картину идеальной школы. К тому же, раз я оказался у него…

— Кстати, я сам хотел с вами встретиться. Тут дело в том, что мой дом, он… воюет, и я не могу появляться на занятиях в ближайшее время.

— Да, я наслышан о происходящем.

­— Я могу попросить о снисхождении, пожалуйста? Я знаю, что не самый лучший ученик, однако я хочу окончить гимназию, получить аттестат и жить спокойно.