— Не псих до сюда не дожил бы, — сказал я, оглядывая зал и прикидывая остальной маршрут. — А сама то? Хоть бы повизжала немного для приличия.

Мои глаза встретились с Валиными, и я на миг утонул в пьяных чёрных колодцах её зрачков. В них было… В них было всё: восторг и доверие, согласие и призыв…

— Я, кажется, с тобой теперь вообще ничего бояться не буду, — ответила она со странной улыбкой. — Ты располовинил самую стрёмную на свете сороконожку. И пришёл меня спасать прямо в башке гигантской змеи. Вылез из глаза, весь в кровище — и начал шутить про маму этого урода, будто так и надо. Будто ты просто из такси вылез, будто…

— Валь.

— М-м-м?

— Посмотри вниз, нас ведь преследуют.

Я аккуратно поставил девушку на камень рядом с собой, указал на балкон с десятком косматых змеев. Там, в облаке ядовитого газа, сверкали оранжевые вспышки, ревели и шипели ползучие гады.

— Как в мультике, — хихикнула Валя. Я удивлённо взглянул на неё, и она пояснила. — Ну, дерутся в облачке.

— А у тебя копья сильфов не завалялись? — спросил я. — Или все у енотов?

Взгляд девушки на секунду потерял осмысленность, и с белой вспышкой у неё в руке реально появилось копьё. Похоже, то самое, которое в нас швырнул Вестник, чтобы мы понервничали.

Стоит признать, заманил он меня в этот данж красиво. Но — просрал всё остальное. И, теперь он умрёт, умрёт от своего же читерского кинжала, сделав меня сильнее.

Я взял копьё, сказал:

— Когда он с балкона выскочит — пальни в него из арбалета. Честно, вряд ли попадёшь, но пусть урод чувствует, что звездюля рядом, и не дремлют. Он сегодня убил нам кучу нервов, так что я хочу, чтобы его очко сжималось чем дальше, тем плотнее, и схлопнулось нафиг в сингулярность.

— Фу, тебе такая грубость не идёт, — Валя, не смотря на свои слова, рассмеялась, и послушно достав арбалет, принялась его заряжать.

Я зажёг наконечник копья маной, наклонился и загнал на всю длину в центр каменного блока, на котором мы стояли.

В этот миг тренькнула тетива арбалета, Валя ругнулась:

— Блин!

Я молча подхватил девушку на руки. Была мысль посадить на спину, но я мгновенно отмёл её. Не приведи Ктулху, прилетит от Вестника каким-нибудь скилом — и выйдет, что я Валей прикрываюсь от ударов.

Вестник внизу бежал по стене — как я, на огромной скорости, аж расплывшись в воздухе. Взял похожую способность? Паршиво. Подпрыгнул — и полетел к нам на оранжевых стрекозиных крыльях.

Я поприветствовал его парой Кровавых лезвий, и прыгнул на торчащее из стены копьё. Древко изогнулось… Бросок!

Пробежавшись по стене, я запрыгнул на балкончик, осыпал Стальным дождём нескольких наг — они зашипели, но, получив первые ранения, тут же зажгли Куполы. Только одной змеебабе фантомный нож успел прилететь в голову, и она рухнула, принеся мне двадцать тысяч опыта.

Я обежал их по перилам балкона, ловко перепрыгнул алебарду — и Бросок швырнул нас дальше.

Мы двигались по самой целой стене — но остальные рушились чем дальше, тем больше. Остаток забега до выхода из данжа превратился в одну сплошную полосу препятствий. Я скакал по балконам, статуям и галереям, проскакивал толпы монстров, походя убивая самых наглых.

Под конец огромный участок стены, по которому мы бежали, начал отваливаться — но отчаянный Бросок вовремя швырнул нас на трёхрогую голову статуи Великого. Правда, мы бы не долетели, не примени я на автомате Блинк.

В момент телепортации меня аж в холод бросило: в голову иглой ударила мысль, что Валя вместе со мной не блинканёт, и рухнет вниз. Но — обошлось, и дальше я уже смело пользовался Блинками.

Когда я выскочил сквозь огромную дыру в потолке, в лицо ударил ледяной ветер. Мы оказались на склоне горы — каменистом, поросшем какими-то карликовыми хвойными деревьями и жёсткой короткой травой. Высоко над нами нависла заснеженная вершина пика, в котором вырубили Змеиную Утопию, внизу раскинулся Небесный остров.

Снова Бросок — и я отпрыгнул подальше от провала вниз. Он тоже может в любой момент обвалиться, так что лучше держаться подальше.

Поставил на ноги Валю, быстро снял пончо и сунул ей:

— Меняемся, и уходи в инвиз. В бой не вмешивайся, лучше спрячься — да, хоть бы за вон тем камнем. Поняла?

Она кивнула, за миг плащ на ней сменился на меховое пончо — и девушка протянула мне Крыло Альфы.

— Порви его, — она спешно поцеловала меня. Скорее даже, просто ткнулась губами в губы. И — растворилась в воздухе. У самого моего уха напоследок раздался шепот, — он уже снаружи, на краю пропасти.

Я хмыкнул, и увидел, как шаги невидимой Вали приминают траву. Двигалась она именно к тому камню, за которым я сказал ей прятаться.

— Эй, мудила! — я развернулся, осмотрел пространство между собой и ямой. Там, как на зло, было немало голых участков без растительности. — Давай уже покончим с этим. Ты сидишь у меня в печёнках, да и я у тебя, походу, тоже. Выходи, хватит изображать стелсера.

Ответа не было. Ну, другого я и не ждал. Честно, и сам предпочёл бы решить всё одним ударом, пусть бы даже и в спину. Про честность хорошо рассуждать в контексте спорта, конкурсов на свадьбе, в школе на открытых уроках по обществознанию. Когда нужно схлестнуться не на жизнь, а на смерть, с психопатом семьдесят пятого левела — все средства хороши.

Зато, я увидел, как между двумя голыми проплешинами примялась трава. Я оскалился, поудобнее перехватил Клементину.

Яростный Рёв!

*** Травка ***

Категоричного приказа спрятаться Валя послушалась, но не до конца: за боем она всё-же решала наблюдать. Когда Макс вдруг заорал, от неожиданности девушка аж подпрыгнула.

— ИЗ КАЖДОГО КАМНЯ! — громыхнул над горами его рёв, мгновенно подхваченный и размноженный эхом. Со склона посыпались мелкие камешки, а траву вокруг Максима словно ветром прижало. — СВОИМИ ЯРОСТНЫМИ СЕРДЦАМИ! МЫ СТОПУДОВО! ВЫСЕЧЕМ! ИСКРЫ-Ы-Ы!

По спине девушки побежали мурашки. Это было пафосно, это было… как в аниме каком-нибудь, блин! Но, думать про понты и синдром восьмиклассника не хотелось ни на секунду. Максим… В нём было что-то, из-за чего реально верилось: он высечет сердцем искры, и тогда полыхнёт так, что огонь будет видно из космоса.

Его цельнометаллическая уверенность во всём, что он делает, его спокойствие перед лицом опасности, его злобные и немного жутковатые улыбки… Никогда раньше Валя не видела таких людей, не думала даже, что такие бывают.

Может быть, Макс был немного сумасшедшим. Нет, не так: он совершенно точно был сумасшедшим. И, это его сумасшествие — лучшее, что с ней случалось в жизни.

В это сумасшествие невозможно не влюбиться.

Вокруг него закрутились синие светящиеся ножи, и он исчез — чтобы через мгновение появиться в другом месте и обрушиться на пустоту градом ударов своим пылающим копьём.

Хотя… Нет, не на пустоту. Сначала в воздухе появились сияющие оранжевым когти, а после — сам Вестник. А дальше… То, что было дальше, выносило мозг.

Большую часть боя Валя просто не видела. Эти двое исчезали и появлялись снова, обрушивая друг на друга удары, внезапно ускорялись так, что глаза не могли за ними уследить.

Со звоном и грохотом сталкивалось оружие, это тут же передразнивало эхо. В стороны разлетались снопы оранжевых искр Вестника и красные серпы Максима.

Когда светящиеся когти вдруг полоснули Макса по бедру, Валя похолодела, на лбу и спине мгновенно выступил ледяной пот. Брызнувшая на траву кровь показалась нереально яркой, не настоящей.

А Максим даже не дрогнул, ловким ударом древком копья по голеням опрокинул Вестника на землю. Выпад! Валя уже ликовала, уже видела, как маньячину в маске пронзает наконечник — но он в последний миг исчез, тут же появившись у Макса за спиной.

Они снова размылись в воздухе, летая по склону туда-сюда и обмениваясь ударами. От того, как Максим жонглировал оружием, захватывало дух, копьё в его руках сменялось шаром на цепи и топором, здоровенным ножом, в левой руке появлялся и исчезал большой круглый щит.